— Не мог он такого говорить, — буркнул Юрген, страстно желая поверить ей.
— Ну… он сказал, что ты был бы блестящим детективом, если б не был таким жадным и аморальным типом.
— Во! Это больше на него похоже.
— По-моему… — Тут голос Ханны осекся. — По-моему, этот третий похититель прихватил с собой Эбигейл в качестве заложницы. Он не уверен, собирается ли сохранить ей жизнь, и хочет посмотреть, не пойдет ли у него что-нибудь наперекосяк. И как только решит, что он в безопасности, то сразу убьет ее. Не думаю, что у нас особо много времени.
Встав, она принялась расхаживать по крошечной кухоньке.
— Сейчас мы копаемся в документах и переписке Кохе. Но там сотни тысяч писем и сообщений, а в бухгалтерии вообще черт ногу сломит. Этим занимаются больше тридцати агентов ФБР, а они еще и пяти процентов всего не обработали. Все это слишком затягивается!
— Его склады, — вдруг произнес Юрген. — У него этих складов до беса — он может держать ее в одном из них.
— Все его склады мы уже проверили. Ничего, кроме ящиков с электроинструментом. Домик на пляже тоже обыскали. Никто не бывал там несколько месяцев.
Схватив огромную кружку, Ханна основательно приложилась к ней. Юрген уже начал беспокоиться. Вряд ли ей стоило вообще пить кофе. Как долго человек может обходиться без сна, прежде чем заработает нервный срыв? Он где-то читал статистику на эту тему.
— Что еще у тебя на него есть? — спросил Юрген.
Она хмуро обвела его взглядом.
— Всякое. Не могу тебе все рассказать.
— Потому что я скурвился?
— Нет. Потому что теперь ты гражданское лицо, а ФБР уже и без того на меня косо смотрит, и…
— Ладно, ладно, — Юрген раздраженно отмахнулся. — Что ты все-таки можешь мне рассказать?
Ханна на секунду задумалась.
— В «Кохе тулворкс» шестьдесят семь работников. Некогда было больше, но в последнее время проведен ряд сокращений. Компания по уши в долгах, и Кохе даже продал часть своих товарных запасов, чтобы частично с ними рассчитаться. У него до сих пор есть товару на две целых восемь десятых миллиона долларов, но долгов больше пяти миллионов, так что этого не хватит, чтобы расплатиться с…
— Хватит, если у него есть деньги от выкупа, — перебил ее Юрген.
— Точно. Так мы и подумали. Хотя в таком случае ему понадобится вся сумма выкупа целиком.
— Может, она у него и есть, — предположил он. — Может, как раз потому-то Симмонс и мертв. Другого похитителя тоже уже может не быть в живых.
— Ну да… — Кивнув, Ханна пожевала губу. — Мы знаем, что это дело было спланировано заранее, за несколько месяцев. Симмонс проговорился об этом своему приятелю шесть недель назад.
— А ты уверена, что он говорил именно про это дело? — спросил Юрген. — Он мог иметь в виду какое-то другое.
— Симмонс сказал, что назревает какой-то крупняк, который он планирует осуществить со своим работодателем. — Ханна пожала плечами. — Во всяком случае, Кохе попросил тебя приступить к слежке за Эбигейл примерно два месяца назад, так ведь?
— Так.
— Ну вот. Что же касается того, кто мог в итоге кинуть Кохе… На его электронной почте нашли переписку касательно судебного иска одного из сотрудников по поводу незаконного увольнения. Мы это проверили — сотрудник чист, у него есть алиби, так что маловероятно, чтобы он был сообщником Кохе. Хотя того довольно серьезно разозлил этот имейл. Сплошь заглавными буквами, куча угроз, так что в этом наверняка стоит покопаться поподробней.
— И все это на его рабочей почте? — уточнил Юрген, приподняв бровь. — Или на личной?
— Что?
— На каком конкретно аккаунте? В смысле, насколько я понимаю, это деловой вопрос…
— Мы знаем только про один аккаунт, — сказала Ханна, широко раскрывая глаза.
— У него их два, — просветил ее Юрген. — Я это знаю, потому что первый раз отправил фото на рабочий. А потом он попросил использовать его личный, на «джимейле». Сказал, что рабочую почту часто проверяет секретарша и что он предпочитает не светиться.
— Блин! — воскликнула Ханна. — Мне нужно сообщить это агенту Уарду. Они наверняка найдут способ зайти в его личную почту с его компьютера!
— Ну-у… — нерешительно протянул он. — Я знаю, как зайти на его личную почту.
Секунда молчания. Юрген неловко отхлебнул кофе из своей кружки.
— А откуда ты это знаешь? — спросила Ханна.
— Когда мы встречались, я стоял у него за спиной, пока он заходил в свой аккаунт, чтобы посмотреть фотки, которые я ему отправил. И приметил, какой пароль он набрал.
— И он не был скрыт?
— Был. Я следил за его пальцами.
Ханна заморгала.
— И ты вычислил пароль только по движениям пальцев?
— У меня очень хорошая память, — сказал Юрген. — И острое зрение.
— А почему ты вообще смотрел на его пальцы, когда он набирал пароль?
Юрген ухмыльнулся.
— Как там Бернард меня охарактеризовал, говоришь? Жадный и аморальный?
Ханна тоже улыбнулась.
— Ладно тогда, — сказала она.
У Эбигейл жутко болели руки. Веревка вреза́лась в запястья, плечи были вывернуты под неестественным углом. Она проснулась в каком-то обширном темном пространстве — руки связаны за спиной, ноги тоже стянуты веревкой. Эбигейл сидела, привалившись к холодной металлической стене, и слышала, как за ней льет дождь, шлепая по металлу и наполняя все вокруг глухим гулом.
Помещение было практически пустым, каждый дюйм пола густо покрывала пыль. Единственной вещью здесь был старый на вид зеленый автомобиль. Окон не было — тусклый свет поступал лишь от неоновой лампы на потолке. Ее похитительница, та самая женщина, расхаживала туда-сюда, что-то бормоча себе под нос.
Маски на ней не было.
Время ползло невыносимо медленно, каждая секунда казалась неделей. Поначалу Эбигейл мутило — очевидно, это были последствия того, чем эта женщина одурманила ее. Но через какое-то время дурнота и головокружение прошли, а потом вернулись, на сей раз как результат голода и жажды. Во рту жутко пересохло, язык опух, в горле саднило. В какой-то момент женщина открыла багажник машины и порылась внутри, вытащив сэндвич в пластиковой обертке. Надежды Эбигейл разбились вдребезги, когда женщина разорвала обертку и принялась жадно поедать его.
— Пожалуйста, — полушепотом прошелестела она. — Можно мне тоже?
Женщина не обратила на нее внимания. Эбигейл повторила свою просьбу, и женщина бросила на нее взгляд своих холодных и едких глаз. Вид у нее был в точности как в тот день, когда она убила того парня. Эбигейл быстро опустила голову.
Она немного поерзала, пытаясь найти такое положение, чтобы поменьше напрягать плечи. Предположила, что, если лечь, станет полегче, но сомневалась, что сможет потом опять сесть. Эта мысль почему-то испугала ее. Сидеть, даже связанной, казалось немного безопасней, чем лежать на полу.
Покопавшись в своей сумочке, женщина вытащила маленькую пластиковую бутылку воды. Больше всего сейчас Эбигейл хотелось получить эту бутылку. Она представила, как холодная вода струится по ее пересохшему языку в горло, забирая жуткую жажду, завладевшую ею целиком.
— Пожалуйста! — прохрипела она, собственный голос показался ей чужим. — Дайте воды!
Отхлебнув из бутылки, женщина навинтила крышечку обратно.
— Пожалуйста! — практически всхлипнула Эбигейл. Ей было все равно, пусть даже если эта женщина ее ударит. Ей просто хотелось пить.
Голова женщины резко повернулась. Все те же холодные глаза глянули на Эбигейл, и она сумела увидеть в них и что-то еще — неприкрытую ненависть.
Женщина подошла, цокая каблуками по полу, — этот резкий звук эхом отдавался в пустом пространстве. Присела рядом с девочкой на корточки, ухватила ее за подбородок, как в тот раз, вынуждая Эбигейл поднять лицо.
— У ребенка отцовские глаза, — произнесла женщина пронзительным голосом, выплевывая каждый слог, как кусок непережеванного хряща. — Лживые, коварные… Теперь меня не обманешь! Только не меня, я уже усвоила свой урок!
Она лающе хохотнула, отчего у Эбигейл застыло сердце. Это было непохоже на женский смех. Скорее напоминало смех гиен из «Короля Льва».
— У меня уже есть все, что мне нужно. Мне больше не нужен этот ребенок. Время закончить то, что я начала.
Поднявшись, она быстрым шагом подошла к зеленой машине. Вытащила из кармана связку ключей, открыла багажник и склонилась над ним. А когда выпрямилась, в руке у нее блеснул какой-то предмет. На миг Эбигейл не поняла, что именно видит. Женщина скрывалась в тени, и предмет у нее в руке больше напоминал большую порцию фруктового льда на палочке.
Но тут она двинулась, предмет попал на свет, и Эбигейл ощутила, как напряглась всем телом. Это был нож, лезвие которого покрывала засохшая кровь. Женщина медленно подошла к Эбигейл, и ее глаза стали стеклянными, отстраненными.
«Ребенок» — назвала ее эта женщина. Сердце Эбигейл быстро заколотилось в груди, когда она, извиваясь, попыталась отползти, чувствуя, как ею овладевает паника. Женщина говорила о ней, как о каком-то предмете — как о чем-то, что можно при желании просто выбросить.
— Меня зовут Эбигейл Лисман, — произнесла девочка, пытаясь справиться с дрожью в голосе. — Мою маму зовут Наамит. — Она уже собиралась упомянуть отца, а потом сообразила, что умней этого не делать. — У меня есть подруга, которую зовут Грейс. Мы любим вместе смотреть мультики… Пожалуйста!
Шаги женщины замедлились, хотя она продолжала подходить к Эбигейл, уставившись куда-то в пространство.
— В прошлом году я заняла второе место по гимнастике. У меня есть маленький плюшевый медвежонок, которого мне подарила бабушка, когда мне был годик. Я все еще сплю с ним, но никому не говорю.
Женщина остановилась, ее глаза сфокусировались, отстраненный взгляд стал чуть более осмысленным.
— Я люблю поп-музыку и читать, а больше всего люблю ходить на пляж. Мне двенадцать лет. На день рождения мне…
— Заткнись! — гаркнула женщина. Ее глаза были широко раскрыты и полны злобы. Она посмотрела на Эбигейл, скривив рот в гримасе бешенства, а потом повернула назад, бросила нож обратно в багажник и захлопнула его. Подобрав бутылку с водой и открутив крышечку, опять подошла к Эбигейл. Резким движением сунула ее к губам девочки, и та почувствовала, как края горлышка врезаются в десны, ощутила медный привкус крови во рту. Женщина наклонила бутылку, и вода полилась в рот Эбигейл. Она не могла пить достаточно быстро — кашляла, давилась, вода потекла у нее по подбородку на рубашку.