— А как насчет писем, которые вы писали Ханивуду? В них должны были содержаться интересные детали. Достаточные, чтобы пробудить любопытство к содержанию запечатанного конверта! Номер, инициалы и приблизительная дата, когда его отдали на хранение. Кто отправляет ваши письма?
— Абдурахман, когда едет в город. Но он не умеет читать по-английски.
— Но он мог показать их кому-нибудь из местных, которые умеют.
— Зачем? Одна только моя личная корреспонденция достаточно обширна — и это не считая материалов, которые мы готовим с Найджелом, а они просто огромны. Любой слуга в доме или местный любитель совать нос в чужие дела, который может ими заинтересоваться, обречет себя на многомесячную работу, вскрывая над паром конверты в надежде наткнуться на что-нибудь интересное. Так что можете отбросить этот вариант.
Но Тайсон забыл, — подумала Дэни, — что был по крайней мере ещё один человек, который не только читал его письма, но и что-то знал о содержании пожелтевшего от времени конверта. Может и немного, но достаточно.
Она сказала:
— Мистер Ханивуд кое-что знал, я полагаю. Письмо он отдавал без всякого удовольствия. И сказал что-то насчет того, что не стоит будить спящую собаку, и что ничего хорошего из этого не выйдет. Возможно, он знал, что в нем. Дедушка мог ему рассказать.
— Ну конечно! И он тоже мог кому-то рассказать! — воскликнула Лоррейн.
У Тайсона вырвался ещё один скрипучий смешок.
— Что, старый Генри Ханивуд? Эта сушеная устрица? Вы не знали его так хорошо, как мы с Гасси!
— Может и нет, но я хорошо знаю, что не только женщины любят посплетничать, — возразила Лоррейн. — Любой заскорузлый старый холостяк даст сто очков вперед по части сплетен. И у него была экономка, старая толстуха со слуховым аппаратом. Вероятно, её просто снедало любопытство. Это главная беда прислуги. Я полагаю, она читала все его письма и обсуждала их со своими приятельницами!
— Только не миссис Броути, — сказал, подумав, Тайсон. — Она такая же устрица. Но вот его уборщица, миссис Порсон, совсем другое дело. Она часто работала на Гасси и совсем её заговорила. А однажды, когда там останавливалась Эльф, рассказала ей самые потрясающие детали касательно… Ну ладно, не в этом дело. Но если уж она могла добыть их без разрешения из переписки старика Генри, считаю, нужно взять на заметку, что утечка может быть здесь. Скорее всего, так и есть! Поэтому я думаю, наш следующий шаг известить Скотланд-Ярд и проследить, чтобы письмо попало туда, куда надо. Я напишу его сразу после ланча и лично отправлю в резиденцию, попросив губернатора о личной услуге — отправить его со следующей дипломатической почтой.
Слава Богу, мне как-то случилось познакомиться с комиссаром столичной полиции. Это может помочь. Я напишу прямо ему, и если он захочет послать к нам местных копов, пожалуйста. Но поскольку это займет по крайней мере три дня, а возможно и четыре, у нас будет время узнать, есть ли что-нибудь реальное в фантастических небылицах о зарытом сокровище. Где ключ, Дэни? Давай его сюда.
— Но это не ключ, — ответила Дэни. — Или, по крайней мере, не обычный ключ. Я бы почувствовала… Я думаю, там всего лишь сложенный листок бумаги.
— Возможно, карта, — кивнул Тайсон.
— Или ключ, как в ребусах! — лицо Лоррейн очаровательно раскраснелось, как у возбужденного ребенка.
Лэш обескураженно заметил:
— Гораздо вероятнее, что там окажется какая-нибудь бессвязная абракадабра, вроде «Пятьдесят шагов строго на юг от черного хода дома Али Бабы, а достигнув проклятого фигового дерева, подождать, пока солнце будет в зените, и копать там, где тень фигового дерева коснется рва». Очаровательная шутка, которую можно сразу же сбросить со счетов, потому что дом Али Бабы давно снесли, а на его месте построили фабрику по производству рыбьего клея, проклятую фигу срубили сто лет назад, и кто-то ради борьбы с малярией давно осушил ров. Этого нам ещё не хватало!
Но Лоррейн не собиралась сдаваться.
— Но ведь сокровище должно ещё быть там — где-то там! О, Тайсон, только подумать, а если все окажется правдой! Это так волнующе! Там будут драгоценные камни? Наверняка. Граненые изумруды, рубины цвета голубиной крови, бриллианты на рукоятках кинжалов, и нитки, нитки жемчуга. Изумительно!
— Это зависит от того, как Эмори и с султаном поделили добычу, сказал Тайсон, допивая свой стакан. — Но я держу пари, что он играл наверняка и взял золото. В любом случае, неважно, что это, — если, конечно, он что-нибудь взял, и это не шутка старого распутника над своими потомками. Я бы ему такого не простил.
— О нет, дорогой! — запротестовала Лоррейн. — Я не верю! Это должно быть правдой. Я хочу, чтоб это оказалось правдой. Мы должны разгадать ребус, прокрасться ночью с лопатами и выкопать полные ведра золота.
— И оказаться в местной тюрьме за попытку похитить собственность султана Занзибара, — угрюмо продолжил Лэш.
— А здесь-то вы и ошибаетесь, молодой человек, — сказал Тайсон, поднимаясь и наливая себе еще. — Старина Эмори не был таким простаком. Его половина была подарком за верную службу. Это было должным образом заверено. Есть документ, это подтверждающий. Он был в том же переплете, и в нем прекрасный четкий отпечаток большого пальца, такой же верный, как подпись и печать. Скорее всего, даже сейчас это вполне законное доказательство. Как бы там ни было, сокровища ещё нужно добыть. Где письмо, Дэни?
— В кармане моего плаща, — Дэни слабо улыбнулась. — Это оказалось самым надежным местом, и я закрепила его так, чтобы не вытащили!
Она достала плащ верблюжьей шерсти, который принесла с собой и бросила на спинку своего стула. Повозившись с английской булавкой, она достала обернутый шифоном маленький желтый конверт с пятью цифрами и тремя инициалами, написанными выцветшими чернилами.
И тут Дэни замерла, уставившись на сверток расширившимися глазами, чувствуя, что ужас исказил её лицо. Потом поспешно его развернула.
Тяжелая печать была сломана, а конверт пуст.
11
— Невероятно! — проревел Тайсон в четвертый, если не пятый раз. Этого просто не может быть!
— О, дорогой, — простонала Лоррейн, — прекрати повторять это снова и снова. Не говоря уже о том, что это глупо! Как не может быть то, что произошло?
— Этого не могло произойти, вот как! И даже не потому, что она так сказала. Вы сами видите, как все сложено и сколото. Просто чисто физически невозможно для любого — любого, если только это не астральное тело выполнить эту работу меньше чем минут за пять. Черт меня побери — я пробовал! Вы сами видели. Никто не мог отколоть это от подкладки, достать, взять конверт, вытащить письмо, а потом положить обратно точно как было, на самое дно глубокого кармана. Никто, даже Гудини! Она, должно быть, где-то оставляла плащ!
— Но нет же, — запротестовала Дэни, готовая заплакать. — Я держала его под подушкой весь остаток ночи, и все было в полном порядке, когда я утром завернула письмо в шарф. Печать была нетронута. Я говорю вам, я уверена! Я бы тут же почувствовала, будь конверт пустым. Как сейчас…
Тайсон заметил:
— Но ты, должно быть, мылась? Или принимала ванну?
— Конечно, но…
— И брала плащ с собой?
— Нет, но…
— Ну что же, вот и все! Кто-то заходил в комнату.
Лоррейн жалобно умоляла:
— Тайсон, дорогой, прекрати перебивать ребенка. Дай ей сказать.
— Там был Лэш, — закончила фразу Дэни. — Он одевался, пока я принимала ванну.
— Звучит очень интимно и по-домашнему, — буркнул Тайсон.
Лэш мило улыбнулся.
— Так и было. Однако это было совершенно неизбежно. Но если вы в дальнейшем собираетесь сделать ещё хоть одно замечание подобного рода, то обнаружите, что жизнь гораздо больше похожа на кино, чем вы предполагали.
— Значит ли это, что вы отправите меня в нокаут? — осведомился Тайсон. — Слабо вам, юноша.
— Зато я получу огромное удовольствие, хотя бы попытавшись, огрызнулся Лэш.
— Осмелюсь полагать, что так оно и выйдет. Но я не собираюсь позволять сыновьям моих друзей по колледжу использовать меня в качестве груши, чтобы отрабатывать удары.
— Тогда прекратите запугивать ребенка! — буркнул Лэш. — Вы что, не видите, что она сделала все, что могла? Отстаньте от нее, слышите?
Тайсон скосил в его сторону глаз и задумчиво протянул:
— Я отлично помню, как тетя Мэйми однажды вас описывала — у меня нет никаких сомнений — как распутного подлеца, который с легкостью обманывал доверие пожилых женщин, обрабатывая разочарованных старых дев в захолустных городишках. Тогда у вас были неприятности с девушкой Ван Хойдена — или девушек было несколько? Так что прошу поменьше корчить благородного рыцаря, молодой человек, и отвечать на вопросы! Вы действительно были там, пока Дэни принимала ванну?
— Да.
— И знали, где лежит письмо?
— Знал. Вы, кажется, полагаете, что я его взял?
— Тьфу! Не будьте таким скучным, — сердито сплюнул Тайсон. — Вы можете быть твердо уверены, что все это время больше никто не входил в комнату? Прислуга, например?
— Никто. Я повторяю — никто.
Тайсон повернулся к Дэни.
— Я полагаю, он там не торчал, пока ты одевалась?
Щеки Дэни порозовели.
— Нет. Он ушел завтракать.
— И больше никто не входил?
— Нет, я заперла обе двери. И взяла плащ с собой, когда пошла завтракать, и никуда не выходила без него, пока не добралась сюда и не повесила на этот стул. Никто не мог взять письмо. Никто, кроме меня и Лэша. Это невозможно!
— Ты его не брала?
Лэш быстро шагнул вперед, но Тайсон рявкнул:
— Дайте ей самой ответить! Итак, Дэни?
Дэни смотрела на него; её щеки пылали, глаза сверкали.
— Я думаю, — в ярости бросила она, — что вы самый гнусный, корыстный, эгоистичный, невозможный тип из всех, кого я знаю. И я жалею, что вообще приехала сюда!
— Конечно, он такой! — согласилась Лоррейн, бросая на мужа ласковый взгляд. — Я, помню, говорила ему то же самое в первый же день нашего знакомства. И он заслуживает худшего. Но, детка, ты действительно не брала письмо?