Моя спина похолодела, в животе начал заворачиваться ком пламени. Не выдержав их пристальных взглядов, я отступила и, прижавшись к стене, опустила пылающее лицо.
— Простите, — снова вырвалось у меня.
— Хватит извиняться! — жестко прикрикнул Эрриан. Я вздрогнула и сжалась еще сильнее. Он вздохнул, добавил более миролюбиво: — Ты не сделала ничего предосудительного.
— Только поцеловала каменный член в нашем подвале, — не собирался отступать Акзэл. — Там еще много помещений и алтарей. Почему бы тебе не облизать их все?..
— Точно! — встрепенулся Тресвен.
— Тебе на самом деле понравилась эта идея? — коротко хохотнул Акзэл, но тут выражение его лица изменилось. Дракон почти улыбнулся и довольно щелкнул пальцами: — Объединяющий алтарь? Точно!
— Невозможно, — недовольно покачал головой Эрриан. — Совершенно исключено.
— Не тебе одному будет сложно, — скривился рыжий дракон. — Я тоже не хочу ее ни с кем делить.
— Извините, — вмешалась я, загривком чувствуя, что ничего хорошего не услышу. — Можно узнать, что за алтарь, и чем он поможет?
— Конечно, — широко улыбнулся Акзэл и шагнул ко мне. — Я тебе все подробно объясню.
— Лучше я, — неожиданно отодвинул его Тресвен. Подошел и посмотрел с сочувствующей улыбкой: — Жаль, что приходится об этом спрашивать. Ты на самом деле девственница?
Я ощутила, как краска заливает щеки. Спросил бы об этом Акзэл, я снова ударила бы его. Услышав это от Эрриана, умерла бы от стыда. Но сейчас передо мной стоял самый «безопасный» из братьев, и пусть это чувство мнимое, мне было легче сказать правду.
— Да.
— Везде? — он всмотрелся в мое лицо, а я задохнулась от возмущения. — Нам надо знать это, дайна.
— Да, — я обхватила себя руками, ощущая дрожь во всем теле. — Но зачем вам это?
— Объединяющий алтарь, — вступил Акзэл. — Если мы на нем овладеем тобой одновременно, то освободим от связи с Осшеанаром и сохраним наше единство. Ты продолжишь жизненный путь в качестве дайны и будешь владеть домом хаанов, а мы… — он улыбнулся так, что скрутило живот: — Получим в полное распоряжение твое прекрасное тело.
Что-то хрустнуло, и я вздрогнула. Оглянувшись, испуганно посмотрела на разодранные подлокотники кресла, в котором сидел Эрриан. Заметив мой страх, дракон поднялся, отряхнул ладони от щепок и спокойно проговорил:
— Сожалею, Мирабель… — меня впервые назвали в этом доме по имени, но от его звучания перед глазами помутнело, к горлу подступила тошнота. — …Но другого выхода нет.
— Есть, — фыркнул Акзэл. — И он гораздо менее мучительный.
— Думаешь? — выгнул смоляную бровь Эрриан.
— Простите, — в который раз извинилась я, ощутив тошноту. Прижав ладонь ко рту, едва сумела проговорить: — Мне нужно отлучиться…
Выскочила из кабинета и бросилась к ближайшему окну. Распахнув его, высунулась наружу и освободилась от завтрака. Мир кружился в неугомонном вихре, жить с каждым мигом становилось невыносимее. Вытирая влажные губы, я слабо стекла на пол. А едва услышала торопливые шаги, как отползла к тяжелой портьере и спряталась, не желая, чтобы кто-то из драконов видел меня в таком ужасном состоянии.
— Сбежала, — вздохнул Тресвен и вернулся в кабинет. Дверь осталась открытой, потому я расслышала: — Ты совсем запугал дайну, Акзэл.
— А я говорил вам, что девчонка не подходит! — ярился тот. — Но вы не слушали. Поэтому мы и оказались в такой ситуации.
— Да, — услышала я холодный голос Эрриана. — Ты оказался прозорливее нас. Мне жаль, что я не прислушался, но с момента, как встретился с ней за сценой… Казалось, после я уже ничего не решал.
— Точно, — ехидно поддакнул Акзэл. — Нести девчонку на руках через весь зал — это на тебя не похоже! Надо было уже тогда остановить это безумство, настоять на магической сделке. Тео, пройдоха! Надо же было подложить нам такую свинью. И где он только раздобыл ее?
— Может, Тео продал нам девушку по заказу кого-то из последователей отца?
Голос Тресвена смолк, и воцарилась тишина. У меня мурашки побежали по коже, а дыхание прервалось. Так Джосс выкрал меня из моего мира, чтобы подсунуть именно драконам? В голове не укладывалось!
— Не думаю, — все же возразил Эрриан. — Иначе он не решился бы на шантаж. Хорьку нужен дом. Как и все, он знает о сокровищах, но не подозревает о страшной опасности для всех миров.
— Или осведомлен и хочет на этом заработать, — не согласился Акзэл. — И поклонники Осшеанара не при чем, виной всему деньги. Мое мнение не изменилось. Я за то, чтобы убить девчонку.
Сердце пропустило сразу несколько ударов, затылок оледенел, пальцы окоченели. Убить? Они хотят меня убить? Но…
— Идея с объединяющим алтарем может сработать, — стальным голосом возразил Эрриан.
— Ты хоть представляешь, что нам предстоит? — голос Акзэла зазвенел от ярости. — Эта смазливая шлюха — истинная для каждого из нас! Мы поубиваем друг друга за право обладать ею единолично! И отец все равно освободится. Миры рухнут, все утонет в крови. Ты этого хочешь?
— Знаешь, что нет, — лед в голосе Эрриана превратился в вековой, замораживающий на лету. — Я до последнего вздоха буду защищать межмирье!
Установилась тишина, которая начинала выдирать мне нервы, разрывать легкие, выворачивать сердце. Я почти потеряла сознание, когда Эрриан подытожил:
— Мы попробуем ритуал объединения. Это не обсуждается.
— Если дайна не откажется, — голос Тресвена прозвучал печально. — Без согласия истинной ничего не выйдет. Алтарь не примет девственную кровь, если забрать ее насильно.
— Тогда, — Эрриан печатал слова, — Она сама определит свою судьбу. Ее решение примем мы все.
Я сидела тихо и едва дышала. Что же делать? Как жаль, что я не сбежала после аукциона. Как жаль, что попробовала ту проклятую кровь. Теперь моя жизнь и смерть слишком много значат. Так много, что не стоят ничего.
Глава 16. Тресвен
Все складывалось не самым лучшим образом. Я понимал гнев Эрриана, категоричность Акзэла, а также сам едва сдерживался. Разделить свою пару с другим — это как предать самого себя. Выдернуть из груди кусок сердца, оторвать крылья и сказать: «Держи! Пользуйся на здоровье. Можешь выкинуть, если не нужны».
Но и чувства девушки не сложно понять. Оказаться в другом мире, быть жестоко преданной любимым человеком, стать дайной хаанов и тут же узнать, что придется отдаться сразу троим. Ей тяжело. И я был уверен: девушка откажется.
— Тебе уже лучше? — спросил, встретив ее бледную на кухне.
Дайна грела ладони о чашку явно остывшего чая и смотрела в пустоту. Была разбита. Даже не услышала, как я вошел, а сейчас не отреагировала на мой вопрос.
— Тебе помочь? — поинтересовался я, положив руку ей на плечо.
Девушка вздрогнула, отстранилась. Казалось, сейчас подскочит со стула и побежит куда-нибудь, лишь бы не видеть ни одного из нас.
— Я не за ответом, не бойся. Хочешь, давай поговорим.
В зеленых глазах отразилось отчаяние. Она посмотрела на меня, желая поверить моим словам, но была не в силах справиться с обуревающими ее эмоциями. Страх, потрясение, горечь и обреченность.
— Я не хочу… — она сглотнула и передернула плечами.
— Тебя никто не заставляет. Мы поймем, если откажешься.
— Но тогда голос будет преследовать меня и дальше. Неизвестно, чем это закончится. Акзэл ясно дал понять, что ваш отец будет пытаться освободиться через меня, и однажды…
Она задохнулась от эмоций.
— Всегда можно придумать что-нибудь другое.
Девушка дернулась, как от удара, и подскочила со стула. Замотала головой. Отступила.
— И в обиду тебя тоже никто не даст, — поспешил я заверить. — Я не позволю.
— Почему?
Подавив вздох, я достал из пышного букета на столе самый красивый цветок и коснулся им носа дайны. Было приятно увидеть на лице девушки растерянность. Я ступил к ней и отвел за плечо горящие огнем в свете солнца волосы. Коснулся мочки. Хотел бы еще провести пальцами по щеке, но решил не переусердствовать.
— Иногда случаются вещи, которым мы не в силах противостоять или как-то помешать. Звезды загораются и гаснут. Ночь сменяет день. Трава растет, а цветы гибнут от морозов. Ты — моя пара. Я не просил, а ты до недавних пор о существовании драконов даже не подозревала. Но факт остается фактом. Это знание тебя ни к чему не принуждает, не беспокойся. Зато теперь ты можешь быть уверенной, что один из трех Осшеанаров навечно предан тебе.
— Но Акзэл утверждал, что из-за меня вы поссоритесь.
Не всем дано с первого взгляда разглядеть перед собой сокровище. Одни видят глазами, другие сердцем, а третьи сразу пытаются докопаться до сути. И если бы я не был из тех, кто заглядывает вглубь, то тоже отчаянно желал избавиться от хрупкой девушки, неожиданно ставшей моей слабостью. Да, она — наша с братьями проблема. Вот только судьба редко щедрится на подарки. И конкретно этот, который сейчас смотрел на меня с осторожным интересом, ни в коем случае нельзя выпускать из рук. Другого шанса не будет! Вероятность крайне мала.
— Акзэл много говорит. Однако его слова не стоит воспринимать за истину. Правда зачастую многогранна и дополняема. Во всем есть нюансы. Одно и то же событие под разным углом воспринимается нами по-разному.
Дайна нахмурилась. Я провел пальцем по вертикальной складке на ее лбу, разглаживая.
— Пока что открывшаяся правда мне не нравится, — девушка отвернулась, тем самым увернувшись от моего прикосновения.
Не нравится? Что ж, тогда подожду.
— Ты уже поела?
— Не хочу, — поспешно ответила дайна.
— Тогда можем прогуляться по дому. Тебе показать сад Хьеры? Она его очень любила и гордилась им.
Мы двинулись к выходу из кухни. Я придержал перед девушкой дверь, надеясь, что рыжеволосая загадка окажется с изюминкой. Хотелось медленно раскрывать ее для себя, один за другим убирая слои неразгаданных тайн, и наслаждаться самим процессом узнавания.
— А все дайны были вашими парами?
— О, нет, — усмехнулся я, представив Акзэла, воспылавшего любовью к Хьере. — Хранительницы неприкосновенны. У нас действует негласное правило не относиться к своим дайнам, как к самкам.