Каждую ночь я оказывалась на берегу того озера, в отражении которого видела золотого дракона. Стоило встретиться с ним взглядом, как вода приобретала алый оттенок. Причем так стремительно, что за несколько мгновений становилась почти черной. Как и дракон. Казалось, он вот-вот вырвется из плена и, взмыв небо, погрузит мир во тьму...
И каждую ночь я просыпалась в холодном поту.
А последние три дня в отражении озера я видела не золотого дракона, а Эрриана, что сильно пугало.
Может, Тресвен прав? Вдруг я таким образом тоскую по Паре? Хотелось верить в это. Сегодня же нужно спросить, какого цвета дракон старшего из братьев.
И все же ощущение надвигающейся беды не отступало.
Звякнув, струна порвалась. Палец пронзило болью.
— Ай! — вскрикнула я и, обиженно посмотрев на ранку, слизнула с пальца капельку крови.
— Истинной больно?
Я оглянулась и при виде застывшего в дверях вейла, изумилась:
— Болтун?!
Эти странные одинаковые существа днем возвращались в свои подземные гнезда, служа драконам лишь по ночам. Я так привыкла к их режиму, что не ожидала увидеть кого-то при свете дня. Наверное, виной тому просмотренные дома фильмы, в которых ночные твари прятались днем из-за боязни солнечного света. Значит, вейлы не поэтому ведут ночной образ жизни?
Болтун смотрел на меня спокойно. Глаза не прищурены, лицо не искажала болезненная гримаса, а кожа не дымилась… Я рассмеялась своим ассоциациям и отмахнулась:
— Нет, не очень. Но хорошо бы заклеить ранку пластырем. Ой, какие тут пластыри?.. Знаешь, где Эрриан держит лекарства? Он как-то за минуту мне ногу исцелил, даже шрама не осталось.
Болтун двинулся к большому тяжелому столу и, выдвинув один из ящиков, вынул шкатулку. Открыв ее, выудил на свет крошечную бутылочку темного стекла.
— Да, очень похожа! — обрадовалась я. Вейл двинулся ко мне и протянул руку с лекарством, а я продолжила говорить: — Надеюсь, у меня получится его…
Удар в грудь. От неожиданности я вскрикнула:
— Нет!
Качнувшись назад, едва не вывалилась из окна. Уже свесившись, осознала, что не выпала лишь благодаря тому, что гитара запуталась в камзоле Эрриана, а тот зацепился за створку окна. Я крепче ухватилась за спасительный гриф. Вейл же стоял надо мной с протянутой рукой, в пальцах которой сжимал бутылочку. Существо смотрело перед собой и не делало ни единой попытки для моего спасения. Будто уснул на ходу, да еще с открытыми глазами.
По спине прокатилась волна льда. Если я упаду, то сразу умру!
— Помоги, — выдохнула едва слышно, но Болтун не пошевелился.
Может, все же подействовал дневной свет?
Понимая, что моя жизнь только в моих руках, я изогнулась всем телом. Цеплялась туфлями, орудовала коленями, осторожно перебирала руками по грифу застрявшей гитары. Сдирая кожу с пальцев о натянутые струны, прикусила губу до крови. Неимоверным усилием вернулась и, рухнув на колени, тяжело задышала.
Я жива!
Подняла голову и прохрипела:
— Ты… Ты напал на меня? — поднявшись, толкнула в грудь застывшего вейла. — Так это ты убил прежнюю дайну?!
По лицу существа будто пробежала волна. Черты исказились, а глаза полыхнули дикой ненавистью:
— Истинная!
Как слово из сна. Как то, что шипел во время ритуала проснувшийся Осшеанар. Только сейчас я поняла, что Болтун спросил не «Что желает дайна?», а произнес «Истинной больно?». Похоже, голос, который пытался меня вынудить отдаться драконам, руководил и вейлом!
Потому существо покинуло гнездо днем, потому напало на меня… Но почему не завершило дело? Я ведь почти упала, оставалось лишь подтолкнуть. Может, Болтун сопротивлялся? Я потрясла существо за руку и, готовая отскочить в любой момент, осторожно спросила:
— Болтун, тебя подослал Осшеанар?
Существо неожиданно завыло, да так тоскливо, что у меня внутри все сжалось. Вырвавшись, вейл бросился к окну и, прежде чем я что-то успела сообразить, исчез. Я шагнула и посмотрела вниз. Едва дыша, наблюдала, как тело существа медленно, будто мороженое, таяло в свете солнечных лучей.
Пошатнувшись от ужаса, я едва не упала, но меня подхватил как раз вошедший в кабинет Тресвен.
— Что случилось, Мирабель? — встревожился он. — На тебе лица нет.
Я осторожно приблизилась к окну, но на земле уже ничего не было.
Я начала задыхаться, будто в легких вмиг закончился воздух. Потянуло гарью. Схватившись за горло, закашлялась, из глаз брызнули слезы.
— Тише, — прижал меня к себе Тресвен. — Тише, бесценная моя. Чтобы ни произошло, я рядом. Ты под нашей защитой.
Стало чуточку легче. Приступ прошел, и я смогла нормально вздохнуть. Будто мой мир с некоторых пор сузился до размеров этого дома и теперь держался на трех драконах. Есть они — буду существовать и я. Горелым больше не пахло, видимо, мне почудилось после стресса.
Я с трудом пришла в себя… Сложно сказать, сколько прошло времени. Кажется, я плакала и что-то бормотала. Не знаю, понял ли Тресвен хоть что-нибудь из моего сбивчиво рассказа. Мужчина утешал меня своими надежными объятиями и гладил по волосам. А я впитывала его тепло, будто дышала им — своей Парой. В этот миг невидимая стена между нами пошла трещинами. Дракон словно вырос, стал значимее, чем просто друг. И все же…
Отстранившись, я вытерла слезы и попыталась улыбнуться:
— Прости… Я испортила твой подарок.
— Ты жива и со мной, — серьезно возразил Тресвен. — Это лучший подарок судьбы.
Повисла тишина. Я не знала, что спросить, а он не находил, что добавить. Утешения прозвучали, жалобы были услышаны, вейл исчез. Моего Болтуна больше не было в живых, и это угнетало. А во всем виноват дракон, который никак не смирится со своим поражением.
— Что если другие вейлы тоже могли поддаться магии Осшеанара?
— Вейлы никогда не покидают днем своих гнезд, — напомнил Тресвен и предположил: — Скорее всего, ты задремала в ожидании меня, вот и приснился очередной кошмар. Пожалуйста, впредь держись от окон подальше.
Я вздохнула, понимая, что его слова больше похожи на правду, чем мои. Измученная кошмарами, я могла задремать и в крытом саду, и за обеденным столом, и в гостиной перед жутким полотном. К тому же раздражающее шипение “Истинная” тоже было частью моих неприятных и до ужаса реалистичных видений.
На миг возникло желание возразить. Ведь кожа на пальцах пульсировала жаром, а губы жгло от недавних укусов. Но вдруг все произошедшее — сон наяву? Вейл мог присниться, быть обычным видением, придуманным моим воспаленным мозгом. Трупа ведь нет! Я сейчас не могла доказать даже самой себе, что не придумала вейла.
Я постаралась выбросить из головы неприятное происшествие. Мне и самой было спокойнее считать его сном, чем видеть в каждом существе подосланного Осшеанаром убийцу. Если бы старый дракон желал меня убить, он приказал бы мне не соблазнять братьев, а сразу выброситься из окна.
— Пойдем, заживим твои раны и потренируемся, — предложил Тресвен. — Тебе нужно отвлечься. Давай сегодня перейдем от теории к практике.
Удивительное чувство посетило меня, когда дракон впервые вложил в мою руку меч. Мужчина тогда рассказывал, как нужно стоять, как бить, но я не слушала. Ошарашенная новыми ощущениями, лишь сосредоточилась на руке, которой сжимала рукоять. По коже будто пробегали молнии, ладонь жгло, словно оружие было очень горячим, а в груди росло чувство уверенности в собственных силах.
Тренировка разгорячила тело и унесла тревоги. Когда я устала, мы с Тресвеном в качестве передышки прогулялись по закрытому саду. Слушая теорию, я старалась запоминать каждое слово. Это отвлекало от изматывающих мыслей об Эрриане, от воспоминания о сегодняшнем происшествии и от жутких снов.
Акзэл вернулся к вечеру. Ощущая спиной его пронзительный взгляд, я улыбнулась. Давно мы не виделись с ним при свете дня. Лишь спали вместе, не размениваясь на слова, — наслаждались теплом наших тел, закутывались в объятья друг друга, упивались приятным чувством единения. Судя по потемневшим глазам, Тресвену моя реакция не понравилась. В воздухе вмиг разлилось напряжение.
Все пошло наперекосяк. Близость одного, угрозы второго. Я видела, что разговор мужчин вел к ссоре, но попытки остановить их оказались напрасными.
Оставалось лишь беспомощно смотреть, как обычно происходило в моих снах. Пространство темнело от их воспламененной неприязни, напоминая воду из моего кошмара, а ощущение надвигающейся беды скручивалось в животе тугой пружиной. Медленно отступая, я обреченно качала головой.
— Остановитесь... — шепнула и вскрикнула от внезапно заклубившегося прямо передо мной комка белой дымки.
И тут по глазам ударил яркий свет.
В груди кольнуло, пружина страха распрямилась, ломая созданные сознанием преграды. Казалось, я услышала их треск. И собственное имя:
— Мира…
Стены дома драконов, мужчины и мечи — все растаяло в нестерпимом свете. Даже зажмурившись, я продолжала от него слепнуть.
— Мира, — прозвучало снова, только на этот раз голос был женским.
Я распахнула глаза и увидела ожившую картину, образ которой висел на стене в гостиной. Все полыхало. Будь то постройки, деревья или животные, бегством спасающиеся от пожара. Но теперь я поняла, почему полотно всегда так странно действовало на меня.
Я была там! Маленькая, испуганная и потерянная. Отца не было рядом, а мама вжимала меня в свое тело и шептала прощальные слова. Она сняла с себя маленькую капельку прозрачного камня и с силой воткнула мне в ухо дужку. Я заплакала от боли, а она торопливо произнесла заклинание и…
Все потонуло в огне.
Меня спасли! Никого больше не сумели вынести из неожиданно загоревшегося дома. За считанные минуты все превратилось в пепел. Пламя дракона из чужого мира, которое я принесла с собой в мир людей, плавило даже камни. Я не сгорела лишь потому, что не являлась человеком.
Все открылось за мгновение. И все рухнуло за миг.
Судорожно втягивая воздух, я ощупывала ухо, где со мной всегда был прощальный подарок матери. Крохотная капелька похожего на аквамарин камня. Магический амулет, спасший жизнь маленькой девочке.