— И где находится это безопасное место?
— На аллее Душ…
Гэмет поморщился. Круг Правосудия. В цепи. Ох, храни тебя Беру, девочка. Он шагнул прочь от Коллена.
— Я разбужу её.
Жемчуг стоял у круглого стола, опершись руками о столешницу. Опустив голову, он изучал свиток. Адъюнкт ушла полколокола тому назад; Кулак следовал за ней по пятам, точно искажённая тень. Скрестив руки и прислонившись спиной к стене, Лостара ждала напротив двери, через которую вышли Тавор и Гэмет. За всё время, пока Жемчуг внимательно читал свиток, она не проронила ни слова. Её гнев и раздражение росли с каждой минутой.
Наконец Лостара не выдержала:
— Не хочу со всем этим иметь ничего общего. Верни меня под командование Тина Баральты.
— Как пожелаешь, дорогая, — пробормотал Жемчуг, не поднимая головы. Затем добавил: — Правда, мне придётся тебя убить — прежде чем ты успеешь доложить обо всём своему командиру. Сожалею, но таковы строгие правила конспирации.
— С каких это пор ты готов на всё ради адъюнкта, Жемчуг?
— С тех самых, — он поднял глаза, встречая взгляд Лостары, — как она недвусмысленно подтвердила свою верность Императрице, конечно.
Его внимание вернулось к свитку. Лостара нахмурилась:
— Мне жаль, но я, кажется, пропустила эту часть беседы.
— Неудивительно, — ответил Жемчуг, — поскольку эта часть скрывалась под сказанными словами. — Он улыбнулся Лостаре. — Там, где она обычно и находится.
Лостара раздражённо выдохнула сквозь зубы и начала расхаживать по комнате. Она боролась с иррациональным желанием порезать в клочья эти проклятые гобелены с бесконечными сценами из славного прошлого.
— Ты должен объясниться, Жемчуг, — прорычала она.
— И это в достаточной мере облегчит твою совесть, чтобы ты снова приняла мою сторону? Хорошо. Восстановление благородного класса в коридорах имперской власти было необычайно скорым. Право же, можно даже сказать, скорым неестественно. Словно бы они вдруг получили помощь — но чью, гадали мы. Конечно, ходила абсурдная, но упорная молва о возвращении Перстов. И даже теперь время от времени какой-нибудь глупец, которого арестовали за всякую мелочь, признаётся, что, дескать, принадлежит к Перстам. Но они, как правило, юны, очарованы всякой чепухой, романтическими бреднями о тайных культах и всём таком прочем. Они могут звать себя Перстами сколько угодно, но эти несчастные ни на шаг не приблизились к истинному детищу Танцора — настоящей организации, о которой мы, Когти, знаем не понаслышке. Как бы там ни было, вернёмся к теме: Тавор — из знатного рода, и теперь ясно, что скрытые ячейки Перстов и вправду вернулись нам на беду и используют аристократию. Они вербуют агентов из числа сочувствующих военных офицеров и имперских чиновников — к вящей обоюдной выгоде. Но Тавор теперь адъюнкт, и поэтому её старые связи, старые обязательства должны быть разорваны.
Жемчуг сделал паузу и указал на лежавший на столе свиток:
— Она сдаёт нам Перстов, капитан. Мы найдём этого Бодэна-младшего и через него выйдем на всю организацию.
Некоторое время Лостара молчала, затем произнесла:
— Значит, в каком-то смысле наше задание всё же имеет отношение к интересам Империи.
Жемчуг расцвёл в улыбке.
— Но даже если так, — продолжала Лостара, — почему адъюнкт попросту не сказала об этом?
— О, я полагаю, мы можем пока оставить этот вопрос без ответа…
— Нет, я хочу получить ответ на него сейчас!
Жемчуг вздохнул:
— Потому, моя дорогая, что для Тавор сдача Перстов значит меньше, чем спасение Фелисин. А вот это уже не имеет отношения к интересам Империи — и вдобавок предосудительно. Полагаешь, Императрица одобрит такую скромную, но хитрую махинацию? Ложь, скрытую за слишком внушительным проявлением верности своего нового адъюнкта? Послать родную сестру в отатараловые шахты! Побери нас Худ, вот это твёрдость характера! Выбор Императрицы хорош, не правда ли?
Лостара поморщилась. Выбор-то хорош… но на чём он был основан?
— Правда.
— О да, согласен. В любом случае это честный обмен — мы спасаем Фелисин и получаем в награду ключевого агента Перстов. Несомненно, Императрице прежде всего будет любопытно, зачем нас вообще занесло на Отатараловый остров…
— И тебе придётся ей солгать, верно?
Улыбка Жемчуга стала шире:
— Нам обоим, девочка. Как и самому адъюнкту, и Кулаку Гэмету, если до того дойдёт. Конечно же, лишь в случае, если я приму предложение адъюнкта. Которое она сделала мне лично.
Лостара медленно кивнула:
— У тебя неприятности. Ты в немилости у своего Главы и Императрицы и отчаянно хочешь оправдаться. Одиночное задание — ты случайно поймал слух о настоящем Персте и взял его след. И тогда заслугу обнаружения Перстов припишут тебе и только тебе.
— Или нам, — поправил Жемчуг. — Если ты того захочешь.
Лостара пожала плечами:
— Это мы решим позже. Хорошо, Жемчуг. Теперь, — она подошла к Когтю, — давай посмотрим, в какие же подробности адъюнкт столь любезно нас посвящает?
Адмирал Нок сидел напротив очага и глядел на остывший пепел. Он медленно обернулся на звук открывшейся двери. Выражение его лица, как обычно, осталось безучастным.
— Благодарю вас за терпение, — сказала адъюнкт.
Адмирал не ответил. Его взгляд на миг переместился на Гэмета.
Эхо только что звучавшего полуночного колокола умолкло. Уставший Кулак ощущал слабость и рассеянность, а также неспособность долго выдерживать взгляд Нока. Этой ночью Гэмет был не более чем ручным зверьком адъюнкта, или, хуже того, — её фамильяром. Негласно замешанным в её планы внутри планов, лишённым даже самой иллюзии выбора. Когда Тавор ввела его в своё окружение — вскоре после ареста Фелисин, — Гэмет некоторое время подумывал о том, чтобы уйти не прощаясь, исчезнуть согласно старинной традиции малазанских солдат, попавших в неблагоприятную ситуацию. Но он не сделал этого. Мотивы, понудившие Гэмета присоединиться к советникам адъюнкта — хотя она особо и не испрашивала у них советов, — были, если смотреть на них с безжалостной беспристрастностью, менее чем похвальны. Его привело туда мрачное любопытство. Тавор отправила младшую сестру навстречу ужасам отатараловых рудников. Ради карьеры. Её брат, Паран, каким-то образом проштрафился в Генабакисе и впоследствии дезертировал. Позор, конечно, но недостаточный, чтобы оправдать такую реакцию Тавор. Разве только… Молва гласила, что парень был агентом адъюнкта Лорн, и его дезертирство в конце концов привело её к смерти в Даруджистане. И всё же — если это правда, то почему Императрица обратила своё высочайшее внимание на другое дитя Дома Паранов? Почему сделала Тавор новым адъюнктом?
— Кулак Гэмет.
Он моргнул:
— Адъюнкт?
— Присядьте, пожалуйста. У меня есть для вас несколько слов напоследок, но они могут подождать.
Кивнув, Гэмет огляделся и увидел одинокий стул с высокой спинкой, что стоял у стены. Стул выглядел каким угодно, но только не удобным, хотя его наличие всё же было благом, если учесть усталость Гэмета. Когда Гэмет сел на стул, тот угрожающе заскрипел. Кулак поморщился.
— Ничего удивительного, что Пормкваль не отослал этот стул вместе со всем прочим, — пробормотал он.
— Насколько понимаю, — сказал Нок, — упомянутый транспорт затонул в гавани города Малаз вместе со всем нажитым добром Первого Кулака.
Гэмет поднял кустистые брови:
— Что, всё вот так просто… затонул в гавани? Что произошло?
Адмирал пожал плечами:
— Никто из команды не добрался до берега, чтобы рассказать об этом.
Никто?
Похоже, Нок заметил его скептицизм, поскольку добавил:
— Гавань Малаза известна своими акулами. Несколько шлюпок нашли притопленными, но пустыми.
Адъюнкт, что было ей несвойственно, не прерывала диалог. Из-за этого Гэмету стало любопытно — понимает ли она скрытое значение таинственного исчезновения транспорта. Теперь же она заговорила:
— Сущее проклятие — затонувшие необъяснимым образом корабли, пустые шлюпки, исчезнувшие команды. Гавань Малаза и впрямь имеет дурную славу из-за акул, особенно из-за их уникальной способности поедать свои жертвы целиком, не оставляя ровным счётом ничего.
— Есть акулы, которые и вправду так делают, — ответил Нок. — Я могу назвать как минимум двенадцать кораблей на илистом дне упомянутой гавани…
— Включая «Кручёный», — процедила адъюнкт, — флагман старого Императора, который в ночь убийства таинственным образом отдал швартовы и немедленно пошёл ко дну, вместе с обитавшим на нём демоном.
— Ему, наверное, нравится компания, — заметил Нок. — Рыбаки острова в один голос клянутся, что в гавани водится нечистая сила. У них постоянно пропадают сети…
— Адмирал, — отрезала Тавор, глядя на погасший очаг, — остались только вы и трое других. Больше никого.
Гэмет медленно выпрямился на своём стуле. Трое других. Высший маг Тайшренн, Дуджек Однорукий и Скворец. Четверо… боги, неужели это всё? Рваная Снасть, Беллурдан, Ночная Стужа, Дукер… столько павших…
Адмирал Нок просто смотрел на адъюнкта. Он выстоял перед гневом Императрицы, сперва после исчезновения Картерона Краста, а затем — Урко и Амерона. Какие бы вопросы ни были ему заданы, он давным-давно ответил на них.
— Я спрашиваю не от имени Императрицы, — произнесла Тавор мгновение спустя. — Подробности… мне тоже неинтересны. Моя заинтересованность… это скорее… личное любопытство. Я пытаюсь понять, адмирал, почему они покинули её.
Повисла тишина. Она заполнила собой комнату и стала невыносимой. Гэмет откинулся на спинку стула и прикрыл глаза. Ах, девочка… Ты спрашиваешь о… о верности так, словно никогда не знала, что это такое. То, что ты открываешь этому адмиралу, можно расценить лишь как непростительный недостаток. Ты командуешь Четырнадцатой армией, адъюнкт, однако делаешь это в одиночку, возводишь сама те баррикады, которые обязательно нужно разрушить, чтобы стать настоящим военачальником и предводителем. Что думает теперь обо всём этом Нок? Неудивительно, что он не…