За грудами камней и песка пол стал более ровным. Его устилали сухие листья. Заходящее солнце раскрасило темные стены желтыми заплатками, осветив почти сплошную массу глифов. Под сводом пещеры стояла пирамидка из плоских камней. Грыза не было видно — следы пса пересекали пол и пропадали в темном углу.
Делюм сделал шаг и поглядел на одиночный, очень большой глиф у входа. — Кровный знак не ратидский, не сюнидский, — сказал он.
— Но слова ниже — теблорские, — заметил Карса. — Стиль какой-то…
Делюм нахмурился, подсказав: — Усложненный?
Карса принялся читать вслух: — «Я вел выжившие семьи. Вниз, с высот. Через лопнувшие жилы, плачущие под солнцем»… Лопнувшие жилы?
— Лед, — подсказал Делюм.
— Тающий под солнцем. Да. «Нас было так мало. Наша кровь замутилась и замутится еще более. Я узрел нужду разбить семьи. Ибо Тлан-имассы были еще близко, они были раздражены и настроены продолжать безжалостную резню». — Карса нахмурился. — Что за Тлан-имассы? Не понимаю этих слов.
— Я тоже, — признался Делюм. — Может, племя соперников. Читай, Карса Орлонг. Твои глаза острее, чем мои.
— «И так я отделил жену от мужа. Дитя от родителей. Братьев от сестер. Я создал новые семьи и разослал их. Каждую в свое место. Я провозгласил Законы Уединения, как советовал Икарий, коего мы приютили однажды. Сердце его исполнилось горя, когда увидел он, что с нами стало. Законы Уединения спасут нас, очистят кровь и придадут силу детям. Для тех, кто следует им, для тех, кто читает мои слова — вот мое оправдание…»
— Эти слова тревожат меня, Карса.
— Почему? — оглянулся на Делюма воевода. — Почему? Они ничего нам не говорят. Это безумства стариков. Слишком много слов — вырезание всех глифов должно было занять годы, и только безумец занимается этим. Безумец, который и похоронен здесь, в одиночестве, изгнанный родом…
Взор Делюма отвердел. — Изгнанный? Да, думаю, ты прав. Воевода, читай дальше — выслушаем его оправдания и решим всё сами.
Пожимая плечами, Карса вновь поглядел на стену. — «Чтобы выжить, мы должны забыть. Так сказал Икарий. Прошлое размягчает. Нужно отбросить прошлое. Нужно разобрать… — не знаю такого слова — и разбить каждый камень, не оставив следов нашего присутствия. Нужно сжечь наши… — снова непонятное слово — оставив только пепел. Мы должны забыть историю, оставив лишь самые древние из легенд. Легенд, говорящих о временах простой жизни. Мы жили в лесах. Охотились, коптили речную рыбу, растили лошадей. Наши законы были законами грабителей, убийц, и все мерилось длиной меча. Будем рассказывать легенды о кровной мести, о насилии и резне. Нужно вернуться во времена ужаса. Изолировать струю нашей крови, сплести новые, более тесные сети родства. Чтобы очистить кровь нашу, придется забыть, кем мы были, но найти, чем мы были в начале начал…»
— Давай ниже, — сказал, приседая, Делюм. — Еще ниже. Я узнаю знаки. Читай здесь, Карса Орлонг.
— Тут темно, Делюм, но я попытаюсь. Да. Тут… имена. «Я определил названия новым племенам от имен, данным моим отцом его сыновьям». Затем список. «Барид, Санид, Фалид, Уред, Гелад, Манид, Ратид и Ланид. Таковы будут новые племена». — Слишком темно для чтения, Делюм Торд, — заявил Карса, почему-то поежившись. — И я не желаю. Его мысли пропитаны паучьим ядом. Его лихорадило, он бредил.
— Фалид и Ланид были…
Карса выпрямился. — Ни слова более, Делюм Торд!
— Имя Икария живет в наших…
— Довольно! — зарычал Карса. — В этих словах нет смысла!
— Как скажешь, Карса Орлонг.
Грыз выбежал из угла пещеры; Теблоры уже и сами смогли различить там еще более темный проход.
Делюм кивнул на него: — Там лежит тело вырезавшего письмена.
— Не сомневаюсь, он сам заполз туда умирать, — буркнул Карса. — Вернемся к Байроту. Пусть кони укроются здесь, а мы будем спать снаружи.
Воины повернулись и вышли из пещеры. Позади них Грыз задержался у каменной пирамидки. Солнце покинуло долину, и по стенам побежали тени. Глаза пса блестели в темноте.
Два дня спустя трое, сидя на спинах коней, смотрели сверху на долину племени Сюнид. План завлечь за собой охотников — ратидов провалился, потому что две последние деревни, через которые они прошли, были давно покинуты. Дороги заросли травой, дожди вымыли угли из кострищ, оставив лишь черные пятна на земле.
И сейчас во всей долине Сюнида они не видели ни одного огня.
— Они бежали, — пробормотал Байрот.
— Но не от нас, — отозвался Делюм. — Думаю, сюнидские деревни окажутся похожими на ратидские. Исход состоялся давно.
Байрот хмыкнул: — Ну и куда они ушли?
Карса пожал плечами. — К северу лежат другие сюнидские долины. Дюжина или больше. И на юге тоже. Может, был раскол. Нам все равно. Вот только трофеев больше не соберем до самого Озера.
Байрот расправил плечи. — Воевода, когда мы доскачем до Серебряного Озера, набег состоится под колесом звезд или под солнцем? Раз долина пуста, мы можем заночевать спокойно. Но дальше, на незнакомых путях, ночью придется идти медленнее.
— Ты правильно говоришь, Байрот Гилд. Наш набег состоится при свете дня. А пока спустимся на дно долины и устроим стоянку.
Колесо звезд провернулось на четверть, когда воины — уриды спустились на равнину и нашли подходящее место. Во время спуска Делюм при помощи собак раздобыл полдюжины зайцев; сейчас они уже были разделаны и шипели над костерком.
Карса поухаживал за конями, потом присоединился к спутникам у костра. Они сидели и молча ждали, когда приготовится мясо; приятный запах и шипение жира казались незнакомыми после стольких дней всухомятку. Карса ощутил, как расслабляются мышцы, и только сейчас понял, как устал.
Зайчатина была готова. Трое воинов поели в тишине. — Делюм рассказал, — начал Байрот, едва мясо было доедено, — о найденных в пещере письменах.
Карса сверкнул на Делюма глазами: — Делюм Торд говорил не по делу. В той пещере бредни сумасшедшего, и ничего больше.
— Я всё обдумал, — не отступал Байрот, — и понял, что в бреднях скрыта истина, Карса Орлонг.
— Пустые мысли, Байрот Гилд.
— А я, Воевода, считаю иначе. Имена племен… я согласен с Делюмом, среди них есть имена наших кланов. «Уред» слишком похоже на «Урид», чтобы быть случайностью, особенно когда три других имени вовсе не изменены. Понятное дело, некоторые племена пропали, но ведь и наши сказания шепчут о временах, когда кланов было больше. И два слова, что ты не понял, Карса Орлонг. «Огромные деревни» и «желтые лодки»…
— Это не те слова!
— Верно, но Делюм передал нечто похожее. Карса Орлонг, рука писавшего те слова принадлежала векам мудрости, времени и месту, в котором теблорский язык был гораздо сложнее нынешнего.
Карса сплюнул в огонь. — Байрот Гилд, если вы с Делюмом говорите истину, я все же спрошу: какое отношение все это имеет к нам? Мы народ падший? Это не откровение. Все легенды говорят о веке славы, давно минувшем, когда среди Теблоров насчитывалось сто героев, и те герои могли посрамить даже Палка, моего деда…
Освещенное костром лицо Делюма прорезали глубокие морщины. Он отрезал: — Вот это меня и тревожит, Карса Орлонг. Легенды и сказки о славе — они описывают век, мало отличающийся от нашего. Да, больше героев, больше подвигов, но всё почти то же самое. Мы так и ныне живем. Мне даже показалось, что легенды — это поучения, код поведения, истинного пути Теблоров.
Байрот кивнул: — А там, в пещере резных глифов, нам предложено объяснение.
— Объяснение тому, почему мы такие, — согласился Делюм. — Нет. Почему мы должны быть именно такими.
— Чушь сплошная, — пробурчал Карса.
— Мы народ побежденный, — продолжал, словно не расслышав его, Делюм. — Сведенный к жалкой горстке. — Он отвел глаза от костра, встретив взгляд Карсы. — Сколькие наши сестры и браться, те, которых отдали Каменным Лицам — сколькие из них были порочными? Слишком много пальцев на руках и ногах, волчье нёбо, лица без глаз. Так же бывает и среди наших собак, и коней, Воевода. Пороки кровосмешения. Вот истина. Старейшина из пещеры… он знал, кто угрожает нашему народу, и придумал средства разделить нас, постепенно очистить замутненную кровь — и за это его изгнали словно предателя. В той пещере мы стали свидетелями древнего преступления…
— Мы падшие, — хихикнул Байрот.
Делюм хлестнул его взглядом: — И что тут такого смешного, Байрот Гилд?
— Если тебе нужно объяснять, Делюм Торд, ты безнадежен.
Смех Байрота заставил Карсу вздрогнуть. — Вы оба не смогли понять истинный смысл…
Байрот буркнул: — Тот самый, которого не существует?
— Перед падшим лишь один вызов, — объяснил Карса. — Он должен восстать снова. Когда-то Теблоры были малочисленны, были побеждены. Пусть так. Но с тех пор мы не знали поражений. Кто из низин решается войти на наши территории? Я говорю вам: пришло время принять вызов. Теблоры должны возвыситься снова.
Байрот оскалился: — И кто возглавит нас? Кто объединит кланы? Интересно бы узнать.
— Постой. — Глаза Делюма заблестели. — Байрот Гилд, я не узнаю тебя. Завидуешь? После всего, что мы сделали, после всего, чего достиг наш воевода — скажи, Байрот, неужели мы еще идем, поглощенные тенями древних героев? Сказал бы — нет. Карса Орлонг ныне идет среди героев, а мы идем с ним.
Байрот не спеша лег на спину, вытянул ноги к костру. — Как скажешь, Делюм Торд. — Мерцающее пламя показало широкую улыбку. Казалось, он улыбается пламени. — «Кто из низин решается войти на наши территории?» Карса Орлонг, мы едем по пустой долине. Свободной от Теблоров. Да. Но что прогнало их? Возможно, что поражение опять отыскало путь к могущественным Теблорам.
Они надолго замолчали. Делюм подкинул дров в костер. — Может быть, — сказал он тихо, — среди сюнидов нет героев.
Байрот засмеялся: — Верно. Среди Теблоров всего трое героев. Думаешь, этого хватит?
— Лучше трое, чем двое, — бросил Карса. — Но если нужно, справятся и двое.
— Молю Семерых, Карса Орлонг, чтобы ум твой и дальше не терзали сомнения.