— Сообщите Корболо Дому, что я принес слово от Ша'ик.
Солдаты переглянулись, затем один кивнул и вошел внутрь.
Миг спустя из шатра вышла ведьма Хенарас, лицо скомкано гримасой: — Верховный Маг Л'орик. Тебе придется отпустить садок, чтобы войти пред очи Главнокомандующего Апокалипсиса.
Он вздернул бровь, слыша столь пышный титул, но тут же пожал плечами, опусти магические барьеры. — Значит, я под твоей защитой, — произнес он.
Женщина склонила голову набок. — Против кого ты ополчился, Верховный Маг? Малазане на другой стороне долины.
Л'орик улыбнулся.
Махнув рукой, Хенарас повернулась и скрылась в шатре. Л'орик пошел следом.
В просторном помещении царил высокий помост у противоположной стены, на котором стояло тяжелое резное кресло. Высокая спинка была покрыта загодочными знаками, которые Л'орик потрясенно опознал как хенгезские, из древнего города Ли Хенг в сердце Малазанской Империи. Основой резьбы были крючковатые когти хищника, нависшие прямо над головой сидящего напана. Тот сидел осунувшись, непроницаемый взор устремлен на верховного мага.
— Л'орик, — проговорил он. — Ах ты глупец. Скоро ты поймешь, что бывает с душами слишком верными. Конечно, — добавил он с усмешкой, — если ты вообще верил в наше союзничество. Но разве не разделили мы на долгое время один оазис?
— Ша'ик требует твоего присутствия, Корболо Дом. Немедленно.
— Чтобы снять с командования, да. Ей ложно внушили, что мои Собакодавы примут Леомена Молотильщика… Ты их видел по пути сюда, Л'орик? Ты засвидетельствовал их готовность? Моя армия, Верховный Маг, окружена врагами. Понимаешь? Леомену добро пожаловать. Пусть попытается подойти с остатками воинов пустыни Маттока…
— Ты предашь Откровение? Повернешь на союзников, победишь в битве для Адъюнкта, Корболо? Все ради сохранения драгоценного статуса?
— Если Ша'ик так решила…
— Увы, Ша'ик здесь не решает. Решает Богиня Вихря и я верю, что ее терпение подошло к концу.
— Ты так думаешь, Л'орик? Примет ли она истребление Собакодавов? Ведь ей придется разбить их, чтобы отнять мою власть. Ослабление хваленой армии Апокалипсиса — действительно ли богиня хочет этого?
Л'орик неспешно склонил голову, медленно выдохнул. — А, я вижу твой порок. Ты разработал тактику, как делает любой солдат. Но ты явно не понял, что Богиня Вихря равнодушна и к тактике и к великой стратегии. Ты полагаешься на здравый смысл, Корболо, но у нее нет здравого смысла. Завтрашняя битва? Победа или поражение? Богине плевать. Она желает разрушения. Малазане изрублены в поле, Собакодавы убиты в окопах, колдовские залпы превратили пески Рараку в кровавое болото. Вот чего жаждет Богиня.
— И что? — проскрежетал напан. Л'орик заметил капли пота на изуродованном шрамами лбу. — Даже богине не дотянуться до меня здесь, в освященном месте…
— И меня ты звал глупцом? Богиня увидит ночью вашу гибель, но вы слишком малозначительны, чтобы она подняла для этого хоть палец…
Корболо Дом подскочил на кресле. — Тогда кто? — завопил он. — Ты, Л'орик?
Верховный маг простер руки, качая головой: — Я менее чем посланник, Корболо Дом. Я лишь глас… здравого смысла. Она никого не пошлет против тебя, Верховный Командующий. Думаю, она просто пропустит кое-кого сквозь барьеры. Как думаешь, кого?
Корболо Дом выпучил глаза на мага, зарычал и взмахнул рукой.
Вонзившийся в спину нож не мог нанести смертельную рану. Тщательно сплетенные защитные чары, тайные слои Куральд Тюрллана отвергали жажду железа. Но удар заставил верховного мага упасть на колени. Затем он повалился на толстый ковер к ногам напана.
И тут же о нем, истекающем кровью на ткань, словно забыли. Корболо вскочил и начал изрыгать приказы. И никто не услышал бормотание мага: — Кровь — это путь, глупый человек. Ты его открыл. Бедный ублюдок…
— Суровое заявление. Серожаб должен оставить вашу восхитительную компанию.
Фелисин глянула на демона. Все четыре глаза вдруг засветились, ожили ощутимым голодом. — Что такое?
— Судьбоносно. Приглашение от брата.
— Л'орик в беде?
— Есть тьма сей ночью, но лик Матери отвернут. Идущее не сковать. Предупреждение. Осторожнее. Оставайся здесь, милое дитя. Моему брату не причинят большего вреда, но путь мой ясен. Радостно. Сегодня я вкушу человечины.
Она потуже натянула телабу, вздрагивая от озноба. — Ну, я, э… рада за тебя, Серожаб.
— Неуверенное признание. Тени хрупки — нет пути вполне ясного, даже в крови. Мне нужно прыгать и красться, скакать туда и сюда, замирать под зловещим светом и надеяться на лучшее.
— Долго ли тебя ждать, Серожаб?
— Не покидай поляну, пока не взойдет солнце, дражайшая ты, на которой я мог бы жениться, несмотря на малый шанс на подобающее потомство. Как в дурмане. Внезапно жажду уйти.
— Так иди.
— Кто-то приближается. Возможный союзник. Будь ласкова.
Сказав это, демон поскакал в тень.
«Возможный союзник? Кто бы это?»
Она уже слышала на тропе шаги босых ног. Казалось, человек едва бредет от усталости. Через миг на поляну выбрела женщина и встала, озираясь в сумраке.
— Сюда, — прошептала Фелисин, показываясь из убежища.
— Фелисин Младшая?
— А, меня так зовет только один. Тебя послал Геборик?
— Да. — Женщина подошла ближе и Фелисин увидела, что она покрыта кровью, на подбородке большой синяк. — Его пытались убить. Были привидения. Защищали его от ассасинов…
— Постой, постой. Переведи дыхание. Здесь ты в безопасности. Геборик еще жив?
Женщина кивнула. — Он исцеляется… в храме. Исцеляется…
— Отдышись, прошу. Вот, есть вино. Пока ничего не говори — когда будешь готова, расскажешь эту историю.
Полные теней пещеры усеяли бока холмов к северо-западу от оазиса. Песчаная пыль затемнила звезды над головами. Ночь спустилась на Рараку быстро, как всегда, и дневная жара быстро исчезала. Этой ночью будет морозно.
Четверо всадников видели на неподвижных конях в одной из пещер, и пар поднимался над взмыленными скакунами. Доспехи блестели словно белая кость, а лица отличались нездоровой, смертельной бледностью.
Она заметили конного воина издалека и спокойно скрылись, ибо не одинокий всадник был их добычей. И, хотя ни один не сказал вслух, они были рады.
Он огромен, этот чужак. На коне под стать. За ним влекутся тысячи пленных душ, но он тянет призрачные цепи, не обращая внимания на вес. Каменный меч висит за плечами, в нем два жадных до крови духа.
Короче говоря, жуткое видение.
Они слушали стихающий топот огромных копыт. Они выждали, когда каменный лес на краю оазиса поглотит звук.
Затем Жорруде откашлялся. — Наша тропа отныне чиста, братья. Нарушители отдыхают неподалеку, среди лагеря армии, пришедшей на битву с жителями оазиса. Мы обрушимся на них на заре.
— Брат Жорруде, — пророкотал Эниас, — что за чудовище пересекло наш путь?
— Не знаю, Брат Эниас, но оно сулит смерть.
— Точно, — зарычал Малачар.
— Наши кони уже отдохнули, — заявил Жорруде.
Четверо Тисте Лиосан поехали вверх по склону, пока не оказались на вершине, и повернули конец к югу. Жорруде бросил за плечо взгляд, убеждаясь, что чужак не изменил маршрут, выследив их в пещере. Прячущихся. Да, вот истина, пусть и позорная. Он подавил дрожь, всматриваясь в темноту на опушке каменного леса.
Но привидение не показывалось.
— Во имя Озрика, Повелителя Неба, — пропел чуть слышно Жорруде, ведя братьев по холму, — благодарю тебя за это…
На краю поляну Карса Орлонг оглнулся на далеких всадников. Он заметил их задолго до того, как был замечен сам, и посмеялся их поспешному бегству с пути.
Что же, в оазисе его поджидает множество врагов, а ночь продлится не вечно.
Увы.
Глава 25
Слушай их скрежет
Цепи живущих
Мгновения прошлого прочно сковали
Бряцают обломки
Лязг несется по следу
Каждый шаг продолжает
Панихиду потерь.
Он сидел скрестив ноги во тьме, угнездившись в привычном месте, на крайнем восточном гребне — глаза сомкнуты, на сухом лице слабая улыбка. Он высвободил свой садок особенно сложным узором, незримая сеть растянулась над всем оазисом. Скоро ее порвут, отлично понимал он, но в настоящий миг можно ощутить любой шаг, любую дрожь. Силы воистину собираются, ночь шепчет обещанием крови и разрушения.
Фебрил был доволен. Ша'ик полностью изолирована. Армия убийц напана уже вылезает из тайных убежищ, ибо паника сдавила Корболо Дому горло. Камист Рело вернулся из секретного странствия по садкам. За равниной окапывается армия малазан, Адъюнкт точит отатараловый меч в предвкушении утренней битвы.
Но есть одна тревожная деталь. Необычная нарастающая песня. Голос самой Рараку. Он гадал, что привнесет песня в роковую ночь. Худ близко — да, сам бог — и это маскирует иные… присутствия. Но песок растревожен, пробужденный, наверное, прибытием Господина Смерти. Духи и призраки сползлись — без сомнений, желают увидеть обещанное множество смертей.
Забавно, но он не особо встревожен.
— Будет резня. Еще один апокалипсис в беспокойных песках Рараку. Так и должно быть.
По всем внешним признакам Л'орик был мертв. Его бесцеремонно оттащили к стене командного шатра и бросили. Нож выпал из спины, он лежал лицом к грубой ткани шатра, глаза открыты и вроде бы незрячи.
Позади распоряжался Главнокомандующий Апокалипсиса.
— Выпусти всех, Хенарас, кроме личной стражи. Хочу, чтобы все милые шпионки Бидитала были выслежены и убиты — и найдите Сциллару. Сучка сыграла в последний раз.
Ты, Дюрил, возьми еще человека и скачи к Адъюнкту. Доставьте мое послание; и постарайтесь, чтобы вас никто не заметил. Матток расставил своих воинов. Файэлле поможет колдовством. Доведите до Таворы необходимость отозвать убийц, или они сделают за Богиню Вихря ее работу.