Онрек пытался оторваться от Тралла и взять меч, помешав Солтейкену и дав другу убежать — но Эдур повернулся, увидел и не позволил ему остаться. Он мощно потянул вперед. Онрек споткнулся.
Костяшки пальцем стучали по земле. Обезьяна, которой стал Монок Охем, была тощей в смерти, но огромной. Полосы серой и черной кожи, клочья серебристых на кончиках черных волос на широких плечах и шее, морщинистая морда с запавшими глазами — челюсти широко разинуты — раздается громкий скрежещущий рев…
Монок Охем пропал. Его поглотил прилив хаоса.
Онрек на что-то наткнулся и упал на твердую землю. Заскрипел гравий. Тралл Сенгар стоял на коленях рядом.
Падение заставило их разжать руки. Тисте Эдур взирал на левую ладонь, на которой остался лишь тонкий белый рубец.
Над ними сияло единственное солнце. Онрек ощутил, что вернулся в родной мир.
Т'лан Имасс осторожно встал. — Нужно уходить, Тралл. Мои сородичи будут преследовать. Возможно, остался один Монок Охем, но он неутомим.
Тралл поднял голову: — Остался? Ты о чем? Где остальные?
Онрек смотрел на Эдур сверху вниз. — Лиосан не поняли. Удар Телланна лишил сенешаля сознания. Они были не готовы. Ибра Гхолан и другие вошли в королевство Тюрллана.
— Вошли? Зачем?
Онрек неловко дернул плечом. — Они пошли, Тралл Сенгар, убивать бога Лиосан.
Всего лишь кости и остатки доспехов; бывшая армия лежала в серой пыли, окружая какую-то уступчатую яму. Нельзя было сказать, стояли ли воины лицами наружу, защищая вход на подземные ярусы, или лицами внутрь, мешая врагу вырваться.
Ноги Лостары Ииль погрузились в засыпающий тропу пепел. Она смотрела, как Жемчуг торопливо ходит между костей, то и дело нагибаясь, чтобы получше изучить тот или иной предмет. В горле у нее першило, ненависть к Имперскому Садку росла с каждым мгновением.
— Сцена неизменна, — говорил Жемчуг, — но никогда не остается прежней. Я ходил по этому пути, по этой самой тропе. Руин не было. Как и костей, и дыры в земле.
«Как и ветра, который переместил бы горы пепла».
Однако кости и другие крупные предметы находят способы подняться на поверхность. Так бывает в песчаной пустыне — почему же не в пустыне пепла? Хотя некоторые развалины были большими. Обширные площади, мостовая ровная и не покрытая пылью. Узкие накренившиеся башни, словно ряды гнилых зубов. Мост над ничем, камни положены так плотно, что не просунешь кончик ножа.
Стряхивая пыль с перчаток, Жемчуг вернулся к ней. — Да, интересно.
Лостара кашлянула, выплюнув серую мокроту. — Просто найди врата и уведи нас отсюда, — просипела она.
— Ах, да, дорогая. Боги улыбаются нам. Я нашел врата, причем весьма забавные.
Она скривилась, понимая, что он ожидает потока вопросов. Однако она не в настроении задавать вопросы.
— Увы, понимаю твои мысли, — продолжил, чуть помедлив, Жемчуг, едва заметно усмехнувшись и указав на яму. — Прямо там… к сожалению. Итак, перед нами суровый выбор. Продолжить путь, рискуя твоими легкими, чтобы отыскать более подходящие врата. Или сразу прыгнуть туда.
— Право выбора за мной?
— Почему бы нет? Ну, я жду. Что будем делать?
Она снова замотала нос и рот шарфом, подтянула ремни заплечного мешка и двинулась… к яме.
Жемчуг пошел следом. — Смелость и глупость, как трудно бывает найти различие…
— Разве что задним числом. — Лостара пинком сбросила с дороги чью-то грудную клетку, выругалась, когда поднялась туча пепла и пыли. — Кто были эти проклятые солдаты? Знаешь?
— Я могу быть наделен необычайной силой проницательности и неизмеримой глубиной мудрости, милая, но даже я не могу читать, когда ничего не написано. Трупы. Похоже, люди. Единственное, что могу сказать: если они сражались по колено в пепле, следственно…
— То, что сожгло их королевство, уже произошло, — буркнула Лостара. — Они или пережили катастрофу, или были пришельцами… как мы.
— Весьма вероятно, явившимися через те самые врата, к которым мы подходим.
— Чтобы скрестить мечи — с кем?
Жемчуг пожал плечами. — Не имею понятия. Но теории есть.
— Конечно есть, — рявкнула она. — Как у всех мужиков. Вы не любите признаваться в незнании и отговариваетесь. У вас есть ответ на любой вопрос, а если нет, вы его выдумываете.
— Жестокое обвинение, дорогая моя. Это не изобретение ответов, а скорее упражнение в остроумии. Разница…
— … в том, что я не обязана слушать всё, что ты болтаешь. Все время, бесконечные слова. Да существует ли мужчина, думающий, что слов в мире слишком много?
— Не знаю, — ответил Жемчуг.
Миг спустя она метнула в него уничтожающий взгляд. Коготь внимательно смотрел вперед.
Они достигли края обрыва и поглядели вниз. Спуск будет опасным: под ногами кости, изъеденные временем мечи, зола и пыль неведомой глубины. Дыра в основании имела примерно десять шагов в ширину, походя на зияющую пасть черноты.
— В пустыне есть пауки, — пробурчала Лостара, — строящие такие вот ловушки.
— Уверен, чуть поменьше.
Она присела и взяла бедренную кость, чуть удивившись ее весу. Кинула на склон. Глухой стук…
Плотный пепел исчез из-под ног. Они падали среди вихрей пыли, золы и костяных осколков. Свист в ушах — глаза ослепли, в горле сперло — они летели как в сухом водовороте. Чтобы тяжело приземлиться на другой склон, покатившись частью гулкой лавины.
Спуск среди расщепленных костей и кусков железа казался бесконечным.
Лостара не могла вздохнуть — они тонули в густой пыли, скользили и катились, погружаясь с головой и снова выныривая. Вниз, вниз сквозь абсолютную тьму. Внезапное мучительное столкновение с чем-то — вроде деревом — потом мятая, ребристая поверхность, черепица? — и снова вниз.
Новый удар, отскок…
Она катилась по мостовой, вздымая волну пепла и всякого мусора. Наконец резко остановилась, лежа на спине — поток ледяного воздуха слева — она пощупала рукой, отыскивая пол. Ничего. Она лежала на краю, и что-то подсказывало ей: начни последний спуск, в конце тебя приветит лишь сам Худ.
Тихий кашель раздался откуда-то справа. Слабый толчок, куча костей и праха зашевелилась.
Еще один такой толчок, и она полетит с края. Лостара повернула голову влево, сплюнула и попыталась заговорить. Хриплый голос был едва слышным: — Не надо.
Снова кашель. Потом: — Чего не надо?
— Шевелиться.
— О. Звучит неприятно. Дело дрянь, да?
— Именно. Новая полка. Новое падение… думаю, будет последним.
— Благоразумнее использование моего садка было бы не лишним, верно?
— Да.
Мгновение, и появилась тусклая сфера света, повисла над ними. Освещение сражалось с облаками пыли. Оно приближалось, точнее — становилось ярче.
Показывая то, что было сверху.
Лостара молчала. Грудь сперло, словно она не желала делать очередной вздох. Сердце громко стучало. Дерево. Х-образный крест навис над ними, высокий как пятиэтажный дом. Блеск огромных ржавых штырей.
И приколоченный к распятию…
…дракон.
Крылья раскрыты и прибиты штырями. Задние лапы пронзены. Цепи обвили шею, массивный клин головы поднят, словно смотрит ввысь — в море звезд, являющихся сквозь мерцающий туман.
— Не здесь… — прошептал Жемчуг.
— Что? Он прямо над нами…
— Нет. Ну… да. Однако гляди внимательно. Оно заключено в сфере. Карманный садок, королевство само в себе…
— Или вход, — предположила она. — Запечатанный…
— Врата. О Королева Снов, думаю, ты права. И все же ее сила не достигает нас… благодарю духов, богов и демонов, и властителей, и…
— Зачем это, Жемчуг?
— Затем, милая, что драконица имеет аспект…
— Я думала, все они имеют.
— Да. Ты снова меня прерываешь, Лостара Ииль. Я говорю, аспект. Но не связь с садком. Боги! Я не смею подумать…
— Чтоб тебя, Жемчуг!
— Отатарал.
— Чего?
— Отатарал. Ее аспект — отатарал, женщина! Это отатараловая драконица.
Они замолчали. Лостара начала отодвигаться от провала, постепенно, замирая при каждом усилении потока пыли.
Повернув голову, она различила Жемчуга. Он достаточно высвободил силу садка, чтобы встать, и нагнулся над краем. Глаза были устремлены на распятую драконицу.
— Помощь не помешала бы… — пробурчала Лостара.
Он вздрогнул и поглядел на нее. — Верно. Глубочайшие извинения, милая. Я протяну садок…
Она ощутила, как взлетает в воздух.
— Не сопротивляйся, милая. Расслабься, и ты прилетишь ко мне, а потом развернешься головой вверх.
Она заставила себя замереть, застыв в неудобной позе.
Жемчуг хихикнул. — Не особо изящно, но сойдет.
Шесть ударов сердца, и она была рядом с ним. Головой вверх.
— Попробуй снова расслабиться, Лостара.
Она сверкнула глазами, но он опять глядел вверх. Лостара с неохотой присоединилась.
— Знаешь, она еще жива, — шепнул Жемчуг.
— Кто смог такое сделать?
— Кто бы ни был, нужно хорошенько поблагодарить его…ее или их. Эта тварь пожирает магию. Уничтожает садки.
— Все старые легенды о драконах утверждали, что они — самая сущность магии. Как же может существовать такая тварь?
— Природа всегда ищет равновесия. Силы стремятся к симметрии. Эта драконица отвечает всем существующими и существовавшим драконам.
Лостара в очередной раз сплюнула и задрожала. — Имперский Садок, Жемчуг. Чем он был до того как… стал пеплом?
Он оглянулся, прищурив глаза. Лостара дернула плечами и начала отряхиваться от пыли.
— Не вижу нужды задерживаться в этом жутком месте…
— Ты сказал, что внизу были врата. Надеюсь, не эти?
— Нет. За краем. Полагаю, в последний раз ими пользовались те, кто приколотили драконицу к кресту. Как ни странно, они не запечатали врата за собой.
— Неосторожно.
— Скорее слишком самонадеянно. На этот раз мы спустимся более осторожно. Согласна? Не нужно двигаться, предоставь дело мне.
— Презираю это предложение принципиально, Жемчуг. Но что меня бесит всего сильнее — что выбора нет.