Это была старая колдунья, понял Резак, та, что обгорела. «Та, которую я счел источником силы малазанского отряда. Но это была не она. Скиталец». Он замер в нескольких шагах, испуганный выражением лица Котиллиона: тоскливый взгляд заставил того выглядеть на двадцать лет старше. Рука в перчатке оставила волосы и нежно провела по мертвому обожженному лицу.
— Ты знал ее? — спросил Резак.
— Хоул, — не сразу ответил тот. — Думал, Угрюмая о ней позаботилась. Никого не осталось из старого командования «Крючка». Я думал, она мертва.
— Она мертва. — Он захлопнул рот. Чертовски негодные слова…
— Я отлично научил их скрываться, — продолжал Котиллион, не сводивший взгляда с тела на примятой кровавой траве. — Так хорошо, похоже, что они скрылись даже от меня.
— Как думаешь, что она здесь делала?
Котиллион чуть заметно вздрогнул. — Неверный вопрос, Резак. Важнее, почему она была со Скитальцем? Что задумал «Крючок»? А Скиталец… боги, знал ли он, кто она? Разумеется… ох, она сильно постарела, но все же…
— Мог бы просто спросить его, — пробормотал Резак, со стоном чуть переместив вес Апсалар. — Он же во дворе сзади нас.
Котиллион коснулся шеи женщины и поднял нечто, висевшее на веревочке. Какой-то пожелтевший крючковатый коготь. Снял, замер, словно изучая — и резко швырнул Резаку.
Подвеска ударилась о грудь и упала на лоно Апсалар.
Дарудж мельком посмотрел на него, потом встретил взор бога.
— Иди на корабль Эдур, Резак. Я посылаю вас к двум… другим нашим агентам.
— Зачем?
— Ждать. На случай, если понадобитесь.
— Для чего?
— Помочь другим устранить Главу «Крючка».
— Ты знаешь, где он или она?
Бог взял Хоул на руки и поднялся. — Я подозреваю. Наконец-то появилось хотя бы подозрение. — Он повернулся, крепко сжимая изломанное тело, и принялся внимательно изучать Резака. Потом вяло, мельком улыбнулся. — Поглядите на нас, — сказал он и пошел к лесной тропе.
Резак поглядел ему вслед.
И крикнул: — Не то же самое! Мы не…
Лесная тень поглотила бога.
Резак прошипел проклятие и повернулся к тропе, что вела на берег.
Бог Котиллион шагал, пока не достиг небольшой поляны в стороне от дороги. Вынес ношу на середину и бережно опустил.
Скопище теней появилось напротив, постепенно обретая смутную, невещественную форму, пока не показался Темный Трон. На удивление бог не произнес ни слова.
Котиллион склонился подле тела Хоул. — Скиталец здесь, Амманас. В руинах Эдур.
Амманас тихо хмыкнул и пожал плечами: — У него нет интереса отвечать на наши вопросы. Никогда не было. Упрям как любой дальхонезец.
— Ты дальхонезец, — указал Котиллион.
— Именно. — Амманас беззвучно заскользил, пока не оказался по другую сторону тела. — Это ведь она?
— Она.
— Сколько раз наши последователи должны умирать, Котиллион? — спросил бог и вздохнул. — Но ведь она перестала следовать за нами уже довольно давно.
— Она думала, мы пропали, Амманас. Император и Танцор. Пропали. Погибли.
— В некотором смысле она была права.
— В некотором, да. Но не в самом важном смысле.
— То есть?
Котиллион поднял взгляд и поморщился. — Она была другом.
— А, вот в каком. — Амманас помолчал. — Ты не отступишься?
— Не вижу особого выбора. «Крючок» за что-то зацепился. Нужно их остановить…
— Нет, друг. Нужно сделать так, чтобы они провалились. Ты нашел… след?
— Более чем след. Я понял, кто руководит из-за кулис.
Голова в черном капюшоне чуть склонилась. — Туда и едут Резак и Апсалар?
— Да.
— Их достаточно?
Котиллион покачал головой: — У меня есть другие достойные агенты. Но хотелось бы, чтобы Апсалар была поблизости, если что — то пойдет не так.
Амманас кивнул. — Так куда?
— В Рараку.
Котиллион не видел лица соратника, но знал: губы его растягиваются в широкой ухмылке. — Ах, дорогой Веревка, пришло, кажется, время рассказать тебе о моих собственных предприятиях…
— Алмазы, которые ты дал Каламу? Я уж гадаю, гадаю…
Амманас указал на труп Хоул: — Давай отнесем ее домой — то есть в наш дом. А потом нужно будет поговорить… не спеша.
Котиллион кивнул.
— К тому же, — добавил, выпрямляясь, Темный Трон, — Скиталец в такой близости действует мне на нервы.
Миг — и поляна опустела, лишь несколько беспричинных теней медленно растворялись в небытие.
Резак добрел до песчаникового берега. На плоскую каменную полку были вытащены четыре шлюпки. Поодаль на якорях стояли два больших, сильно поврежденных дромона.
Вокруг шлюпок валялись вещи, два огромных дерева срубили и подтащили ближе — вероятно, в намерении заменить упавшие мачты. Виднелись тут и открытые бочки с соленой рыбой, другие емкости стояли в ряд, полные воды.
Резак опустил Апсалар и подошел к одной из шлюпок. Все они были пятнадцати шагов в длину, широкие, с ненадежными на вид мачтами и расположенными сбоку рулевыми веслами. Борта покрывала буйного вида резьба.
Апсалар внезапно закашлялась, заставив его обернуться.
Она вскочила, сплюнула и обвила себя руками. Ее сотрясала дрожь.
Резак торопливо пошел назад.
— Д… Дарист?
— Мертв. Но и все Эдур. Среди малазан был…
— Человек силы. Я ощутила. Такой… гнев!
Резак подошел к ближайшей фляге, нашел черпак. Наполнил и вернулся к девушке. — Он назвался Скитальцем.
— Знаю его, — прошептала она и содрогнулась. — Не мои воспоминания. Танцора. Танцор его знал. Отлично знал. Их было… трое. Никогда не двое — ты знаешь? Никогда только Келланвед и Танцор. Нет, он был там. Почти с самого начала. До Тайскренна, до Даджека, даже до Угрюмой.
— Ну, теперь это не имеет значения. Нужно покинуть проклятый остров — по мне, пусть Скиталец его присвоит. Ты оправилась, поможешь затащить лодку в воду? У нас много припасов…
— И куда мы?
Он замешкался.
Темные глаза блеснули. — Котиллион.
— Да, новая задача для нас.
— Не ходи по этому пути, Крокус.
Он поморщился: — Думал, тебе хочется компании, — и предложил черпак.
Она поглядела на парня и не сразу, но приняла воду.
— Холмы Пан» потсуна.
— Знаю, — пробурчала Лостара.
Жемчуг улыбнулся. — Разумеется, так и должно. Теперь ты наконец поняла причину, по которой я забрал тебя…
— Погоди чуток. Ты не мог знать, что след выведет…
— Гм, верно. Но я верю в слепоту ходящей кругами природы. Есть ли поблизости погребенный город?
— Поблизости? Кроме того, на котором мы стоим? — Она с удовлетворением увидела отвисшую челюсть. — Как ты думал, что такое все эти плоские холмы, Коготь?
Он расстегнул плащ. — Отлично, место нам подходит.
— Для чего?
Он бросил ей сардоническую улыбку: — Как же, милая? Ритуал. Нужно найти след, колдовской след, а он стар. Вообразила, мы будем просто слоняться без цели по пустошам в надежде что-то отыскать?
— Странно… я думала, мы так и делаем уже много дней.
— Только чтобы оставить изрядное расстояние от треклятой головы Имасса — отвечал он, проходя и плоскому камню и пиная мусор. — Я мог ощущать его нечеловеческие глаза на всем пути по долине.
— Его и стервятников. Да. — Она поворочала головой, обозревая безоблачное небо. — Они еще с нами. Чертовы птицы. Не удивительно. У нас почти нет воды, а еды еще меньше. День — два, и начнутся серьезные неприятности.
— Оставляю тебе эти мелочные заботы, Лостара.
— То есть если все остальное не удастся, ты всегда сможешь убить меня и съесть? А что, если я решу убить тебя первой? Я схожу с ума от мелочных забот.
Коготь уселся скрестив ноги. — Здесь стало гораздо прохладнее, тебе не кажется? Подозреваю, местный феномен. Хотя подозреваю, что малейший успех предпринимаемого мной ритуала нас подогреет.
— Пока во мне горит лишь пылкое недоверие, — пробурчала Лостара, подходя к краю теля и вглядываясь в сторону юго-запада, где красная стена Вихря рассекала пустыню. Позади слышались приглушенные слова на неведомом языке. «Наверное, тарабарщина. Видела я немало магов за работой, и слова им требовались… только чтобы произвести впечатление». Похоже, Жемчуг как раз этим занялся. Позер, готовый выступать даже перед равнодушной аудиторией из одного человека. Человек, желающий поместить свое имя в тома истории. В некоей критически важной роли, от которой изменилась судьба истории.
Она обернулась, услышав, что он стряхивает пыль с рук. Коготь поднимался, на слишком смазливом лице — выражение беспокойства.
— Немного времени понадобилось, — сказала она.
— Да. — Даже он сам казался удивленным. — Мне поистине повезло. Местный дух земли убит… неподалеку. Схождение жестоких судеб, случайная жертва. Его призрак еще здесь; словно дитя, ищущее родителей, он готов рассказывать о случившемся любому, кто готов слушать.
Лостара хмыкнула. — Ладно. И что такого он рассказал?
— Ужасное происшествие — гм, ужасный инцидент, уничтоживший духа — подробности коего приводят меня к заклю…
— Хорошо, — прервала она, — не будем терять времени.
Жемчуг замолчал, бросив ей укоризненный взор (который вполне мог быть искренним). Махнул рукой и пошел вниз по уступам склона.
Она накинула вещмешок на плечо и пошла следом.
У подножия Коготь повел ее на юг, через каменистую пустошь. Солнце отскакивало от выбеленной поверхности, обдавая яростным жаром. Кроме нескольких суетящихся под ногами муравьев, на иссохшем клочке земли не было признаков жизни. Там и тут лежали скопления голышей, как бы намекая, что прежде здесь было умирающее озеро, съежившееся до мелких прудов и оставившее после себя лишь корку соли.
Они шли почти весь день, пока на юго-западе не обозначилась череда холмов. Слева поднялась еще одна обширная меса. Равнина стала овражком, проходящим между двумя этими возвышенностями. На самом закате они добрались до ровного дна — меса нависала слева, ломаные холмы справа, уходя вперед.