Поговорив с Элис Эдевейн, Сэди решила, что в Лондоне ей больше делать нечего. Ключи от Лоэннета прожигали дыру в кармане, и к тому времени, как Сэди зашла домой, она уже тверда знала, что выедет прямо сейчас. Вылив стакан воды на высохшее растение, она собрала бумаги и перекинула через плечо сумку, которую так толком и не разобрала после приезда из Корнуолла. Потом заперла дверь и не оглядываясь побежала вниз, прыгая через две ступеньки.
Пятичасовая поездка прошла на удивление легко. Графства проносились одно за другим в зеленоватой дымке, а Сэди думала об уликах, которые, как пообещала Элис, обязательно найдутся в архивах Лоэннета. Было почти половина десятого, и уже темнело, когда она свернула с трассы А38 и направилась к побережью. Притормозила машину у покосившегося дорожного указателя, показывавшего в сторону леса и хорошо скрытого входа в Лоэннет. Сэди вдруг очень захотела свернуть с дороги. Ее раздирали противоречивые чувства: болезненный зуд поскорее начать работу – и желание избежать щекотливого разговора с Берти на тему, почему она так быстро вернулась. Сэди живо представила, как дед подозрительно на нее смотрит и спрашивает: «Еще один отпуск?» К сожалению, в Доме на озере не было электричества, а Сэди не взяла с собой фонарь. Да и вообще, если она не хочет всю жизнь избегать жителей деревни и собственного деда, придется рассказать ему правду. Впрочем, сперва лучше покончить с допросом.
Сэди решительно вздохнула и поехала деревню, где вовсю готовились к празднику солнцестояния. Вдоль улиц развесили гирлянды разноцветных лампочек, на площади через равные промежутки лежали груды досок и брезента – будущие киоски. Сэди медленно ехала по узким улочкам, потом дорога пошла в гору. Последний поворот, и перед ней во всей красе предстал коттедж Берти. Он стоял на вершине скалы, из окон кухни лился теплый свет… кадр из рождественского фильма, только без снега. Сэди почувствовала себя незваной родственницей, которая явилась из ниоткуда, чтобы испортить все веселье. Припарковав машину в конце улицы, она взяла с заднего сиденья сумку и поднялась на крыльцо.
В доме залаяли собаки, и передняя дверь распахнулась. На пороге стоял Берти в фартуке и с половником в руке.
– Сэди! – воскликнул дед с радостной улыбкой. – Ты приехала на праздник солнцестояния! Какой замечательный сюрприз!
Конечно, на праздник, подумала Сэди. Чудесное спасение.
Рэмзи и Эш выскочили из-за деда, радостно обнюхали Сэди. Она рассмеялась и присела на корточки, чтобы приласкать псов.
– Есть хочешь? – спросил Берти, загоняя собак в дом. – Я как раз собирался ужинать. Иди, намажь хлеб маслом, а я пока накрою на стол.
Все плоские поверхности на кухне были заставлены банками консервированных фруктов и решетками, на которых остывали кексы, и потому Сэди с дедом ужинали за длинным деревянным столом во внутреннем дворе. Берти зажег свечи в высоких стеклянных фонарях «летучая мышь», и, пока маленькие огоньки мерцали, а воск таял, Сэди выслушала свежие деревенские новости. Как и ожидалось, последние дни перед праздником не обошлись без интриг и споров.
– Ладно, все хорошо, что хорошо кончается, – вздохнул Берти, вытирая опустевшую тарелку корочкой хлеба. – А завтра в это время все уже будет позади.
– До следующего года, – заметила Сэди.
Берти поднял глаза к небу.
– Только не говори, что тебе это не нравится. Посмотри, сколько ты всего наготовил. На кухне как будто дождило кексами и вареньем!
Берти пришел в ужас.
– О боже, постучи по дереву, пока не накликала! Даже не произноси это слово, только дождя нам завтра не хватало!
Сэди рассмеялась.
– А ты, как всегда, суеверный. – Она посмотрела на сад, на залитое лунным светом море, на звездное небо. – Думаю, все будет в порядке.
– Завтра нужно встать пораньше, если хотим все успеть. Рад, что ты приехала. Пара лишних рук как раз кстати.
– Знаешь, дед, – сказала Сэди, – боюсь, я была не совсем честна, когда сказала, почему сюда приехала.
Берти поднял бровь.
– У меня наметился перелом в деле Эдевейнов.
– Ах, вот оно что! – Он отодвинул миску. – Давай, выкладывай.
Сэди рассказала о встрече с Элис и о возможной причастности Энтони Эдевейна – версии, с которой они обе согласились.
– Как видишь, боевая психическая травма все-таки имеет отношение к делу.
– Надо же! – Берти покачал головой. – Какая трагедия! Бедная семья.
– Насколько я поняла, смерть Тео стала началом конца. Семейство больше не возвращалось в Лоэннет, потом началась война, а к тому времени, как она закончилась, или чуть позже, Энтони, Элеонор и их младшая дочь Клемми уже умерли.
Над ними пролетела сова, бесшумно взмахивая крыльями в теплом воздухе. Берти вздохнул.
– Странно раскрывать секреты давно ушедших людей. Совсем не похоже на одно из твоих обычных дел, когда главное – арестовать и наказать виновного. А здесь наказывать некого.
– Ты прав, – согласилась Сэди. – Но и в этом случае важно выяснить правду. Подумай о тех, кто еще жив. Они тоже страдали и имеют право знать, что произошло на самом деле. Если бы ты видел Элис… Ей было ужасно тяжело ничего не знать о судьбе брата! Думаю, вся ее жизнь прошла в тени страшных событий той ночи, но теперь Элис дала мне ключи и разрешила искать везде, где я сочту нужным. И я не уйду оттуда, пока не найду доказательства причастности Энтони к смерти Тео.
– Я считаю, ты молодец, что взялась за это дело, помогаешь Элис поставить точку. Надо же, какая удача! Раскрыть преступление, которое семьдесят лет оставалось нераскрытым! Должно быть, потрясающее чувство!
Сэди улыбнулась. Да, это удача. И чувство тоже потрясающее.
– Твое начальство очень хорошо поступило, дав тебе время все закончить.
Щеки Сэди побагровели, а Берти, наоборот, выглядел олицетворением невинности. Он нагнулся почесать Рэмзи шею. Сэди не знала, действительно ли дед так считает или прячет за безобидной фразой невысказанный вопрос. В другое время она, может, и солгала бы, но сейчас у нее не хватило духу. Она устала притворяться, особенно перед Берти, самым близким человеком, единственным в мире, с кем Сэди могла быть сама собой.
– Вообще-то, дед, у меня на работе сейчас не все гладко.
Он и глазом не повел.
– Правда, детка? Хочешь рассказать?
И Сэди принялась рассказывать о деле Бейли. Об ощущении, что Мэгги стала жертвой преступления, об отказе последовать совету старших по званию и о своем единоличном решении обратиться к Дереку Мэйтленду.
– Правило номер один: не говори с журналистами.
– Ты отличный детектив, Сэди. Наверняка ты считала, что у тебя есть веская причина нарушить правила.
Вера деда в ее правоту растрогала Сэди.
– Да. Я не сомневалась, что это единственный способ оставить дело в центре внимания.
– Значит, ты действовала из лучших побуждений, даже если выбрала неправильный путь. Разве это не считается?
– Если бы! У меня были бы неприятности, даже если бы я оказалась права, но я ошиблась. Теперь началось служебное расследование.
– Ох, милая. – Берти сочувственно улыбнулся. – Если уж на то пошло, лично я всегда поставлю на твое чутье.
– Спасибо, дед.
– А что Дональд? Он знает? Что он говорит?
– Он и предложил мне уехать. Так сказать, упреждающий удар. Если узнают, что информацию слила я, скажу, что все поняла, потому и уехала.
– Думаешь, поможет?
– Боюсь, Эшфорд не отличается снисходительностью. В лучшем случае меня временно отстранят от работы. А если он встанет не с той ноги, то выгонят.
Берти покачал головой.
– Не очень-то справедливо. Ты можешь что-нибудь сделать?
– Разве что скрестить пальцы, ну и, конечно, залечь на дно и не встречаться с Нэнси Бейли.
Дед вытянул руку с переплетенными пальцами.
– Тогда и я скрещу, на всякий случай. А покамест ты можешь заняться тайной Дома на озере.
– Точно.
Сэди с удовольствием подумала о завтрашнем дне. Она уже поздравляла себя с тем, что наконец сказала Берти правду, когда он поскреб затылок и произнес:
– Мне все-таки интересно, что ты нашла в деле Бейли?
– Ты о чем?
– Почему именно это дело ты приняла близко к сердцу?
– Матери, дети, – пожала плечами Сэди. – Мне всегда тяжело работать с подобными делами.
– Да, но ты сталкивалась с ними и раньше. Почему именно это дело? Почему сейчас?
Сэди уже хотела было сказать, что не знает, просто необъяснимая случайность, когда вспомнила о первом письме от Шарлотты Сазерленд. В душе вдруг поднялась волна чего-то очень похожего на горе, которое она сдерживала четырнадцать лет.
– Я получила письмо. Несколько месяцев назад. Девочка, моя малышка… ей уже пятнадцать. Она мне написала.
Глаза Берти округлились за стеклами очков.
– Эстер? – тихо спросил он.
Произнесенное вслух имя ударило, как стрела. Одно правило нарушила Сэди, когда увидела маленькую, похожую на звездочку руку, которая высунулась из-под желто-белого одеяльца: дала своей дочери имя.
– Эстер тебе написала?
Дважды, подумала Сэди.
– Через пару недель после того, как я начала работать над делом Бейли. Не знаю, откуда она взяла мой адрес. Думаю, в больнице есть соответствующие записи с именами, и не так уж трудно найти адрес человека, если знаешь где искать.
– Что она написала?
– Рассказала немного о себе. О своей хорошей семье, престижной школе, о своих интересах. И еще написала, что хочет со мной встретиться.
– Эстер хочет тебя видеть?
– Ее имя не Эстер. Ее зовут Шарлотта. Шарлотта Сазерленд.
Берти откинулся на спинку стула, на лице деда блуждала ошеломленная улыбка.
– Ее зовут Шарлотта, и ты собираешься с ней встретиться.
– Нет. – Сэди помотала головой. – Не собираюсь.
– Детка…
– Не могу. Я решила.
– Но…
– Я от нее отказалась. Что она обо мне подумает?
– Ты сама еще была почти ребенком.