— А я думал, что моя сила…
— Лучше помолчи! — Фиби послала ему предостерегающий взгляд.
— Молчу, — улыбнулся он. — Ну как, малышка, устроилась? Тогда вперед.
Им всем пришлось принять душ, чтобы смыть пыль и грязь. Фиби вышла из ванной свежей и порозовевшей, но, казалось, готова была уснуть прямо стоя. Через несколько месяцев ее беременность станет заметной, придав ей вид более зрелой женщины, но тогда она и Берд будут где-то в другом месте.
Что будет, если с ней что-то случится во время родов? Что станется тогда с Берд? К кому девочка сможет обратиться за помощью? А если что-нибудь случится с малышом?
Они все трое одиноки и беззащитны, а случиться в любой момент может что угодно.
Сможет ли Фиби попросить о помощи его?
— Фиби.
— Да, Мерфи.
Она быстро стерла капельку пота, покатившуюся по лбу. Он наклонился к ней так резко и неожиданно, что Фиби села на стул, потом рассмеялась, наморщив нос.
— Что с тобой, Мерфи?
— Кто будет присматривать за Берд, когда родится ребенок?
— Ой, не знаю. Я не думаю о таком далеком будущем! Сначала мы должны устроиться, а потом все как-нибудь пойдет своим чередом. Прежде всего я найду работу. Не приставай ко мне с деталями, ладно?
— Я не пристаю, я просто хочу знать твои планы.
Она быстро пригладила мокрые волосы.
— Я и сама еще ничего не знаю. Но я справлюсь.
Он взял ее за локоть.
— Да, ты уже это говорила. А если не справишься? Что ты будешь делать? Ведь ты совсем одна, детка. В жизни всякое случается, Фиби.
Она посмотрела на Берд.
— Не будем обсуждать это сейчас, Мерфи. Сейчас не время. Берд, пошли, у нас есть дела.
— Я останусь с моим Мерфи. — Берд прижалась к его колену. — Ты же хочешь, чтобы я осталась с тобой, правда?
— Конечно. — Фиби права, ему следовало держать язык за зубами в присутствии Берд. Просто у него нет опыта с детьми… — Берд может остаться со мной. А что за дела, Фиби?
— Поиск работы. Вчера ничего не вышло.
— Почему бы тебе не подождать до понедельника? По-моему, у тебя не много шансов в субботу вечером.
— У меня не появится вообще никаких шансов, если я буду бездельничать здесь, — возразила она. — Я должна попробовать в других местах, вот и все. Ты уверен, что Берд может остаться с тобой?
Он хотел бы, чтобы они обе остались с ним, но промолчал.
Это от него не зависело!
Что делает Фиби — вообще его не касается! Хватит ему все время вмешиваться.
Он уговаривал себя, что помощь Фиби — это то немногое, что он может сделать для Чепменов. Конечно, она сводит его с ума, стоило ей оказаться поблизости, но остатки былой ярости еще тлели в его груди. Он не может не вспоминать об этом всякий раз, когда прикасается к ней…
Нет, неправда, он забывает о своих обидах, стоит ему увидеть ее.
К тому же, важнее всего, что Фиби и Берд нуждаются в нем, понимают они это или нет. Согласна с этим упрямая, тупоголовая Фиби или нет, но он ей необходим.
И пусть в душе он еще не совсем простил ее, но он просто обязан — ради Чепменов — позаботиться, чтобы с ней все было в порядке.
Правда, она говорила, что этого-то как раз и не хочет, но…
Мерфи задумчиво разглядывал ее: что ж, иногда Фиби и не получает того, чего хочет. Главное, он знает, как должен поступить, а там увидим. Он не позволит ей умчаться с Берд и с еще не родившимся ребенком неведомо куда — навстречу новым возможным неприятностям.
— Берд, дорогая, пойдем переоденемся. Когда я освобожусь, мы поедим мороженого. — Фиби причесалась и обернулась к Мерфи. — Я уже забыла, как жарко во Флориде летом. Но посидеть на крылечке все же очень приятно! Самое главное — никуда не надо спешить.
— Пусть Берд останется со мной. Я придумаю здесь что-нибудь такое, что не потребует физических усилий. Или, может, отправимся на поиски чего-нибудь вкусненького. У меня есть одно дело — мы съездим на пляж и быстро вернемся. Ну так что?
Он хотел, чтобы Берд побыла с ним, а Фиби осталась одна и отдохнула. Если только она позволит ему…
Берд не оставила матери шансов отказаться. Фиби начала было спорить, но справиться с дочерью было нереально.
В конце концов Фиби сдалась и умчалась в дом переодеваться, а Мерфи и Берд остались во дворе, делая из листьев и палочек кораблики, чтобы взять их с собой на побережье.
Когда Фиби вернулась, Мерфи старался изо всех сил не смотреть на ее длинные ноги, затянутые в шелковистые чулки, не обращать внимания на узкую юбку, подчеркивавшую соблазнительный изгиб бедер, и игнорировать легкую светлую блузку, мягко облегавшую грудь.
Он пытался, но не сумел.
— Смотри, слушайся Мерфи, Берд, — сказала Фиби, хмурясь.
— Не волнуйся, детка, Берд не доставит мне никаких хлопот.
— Я быстро вернусь.
— Не торопись. И вот еще что. — Он расстегнул молнию на сумочке Фиби и сунул внутрь пачку десятидолларовых бумажек. — Ты не должна была покупать все эти продукты вчера. Я не знаю, сколько там что стоит, потому что редко бываю в магазинах, и если тут слишком много, ты сама виновата.
Она смотрела на него, и лицо у нее бледнело.
— Черт тебя побери, Мерфи, — прошептала она сквозь зубы и, не закрывая сумочку, повернулась и быстро направилась к гаражу.
— Ты сводишь маму с ума, Мерфи.
— Да, похоже на то. Но она справится.
— Ну не знаю. — Берд сунула палец в рот. В другой руке у нее был зажат кораблик. — Она ужасно сходит с ума.
— Конечно, — согласился Мерфи.
Возможно, он совершил ошибку, но деньги были ей необходимы — она много истратила вчера в магазине. Он опустил голову и посмотрел на Берд.
— Все будет хорошо, не беспокойся. Гордость твоей мамы сталкивается с реальностью, и ей придется приспособиться.
— Наверное, — с сомнением ответила Берд, беря его за руку. — Наверное. Но мама иногда бывает очень упрямой.
— Да, Фиби есть Фиби, и она не изменилась.
Он сжал руку Берд и повел ее к грузовичку.
Глава девятая
Фиби не могла поверить, как быстро летит время. Прошло уже две недели, а она так и не нашла работу. Вместе с Мерфи и Берд они закончили украшать машину, после чего Мерфи записался на участие в параде, и теперь они с Берд были заняты поисками подходящих костюмов, пока она тратила время на тщетные поиски работы.
А она-то думала, это будет так просто, — ведь она была готова делать что угодно! Проблема заключалась в том, что вообще никаких свободных мест в перспективе не наблюдалось.
Фиби пыталась дать выход своей энергии, приводя в порядок дом Мерфи. Стараясь хоть как-то отблагодарить его за гостеприимство, она с утра до вечера готовила, убирала, чистила, мыла, стирала и гладила. Расставила повсюду вазы с цветами и превратила тряпки на окнах в пристойные занавески, нашила постельного белья и изготовила покрывало на постель Мерфи. Однако каждый ее очередной порыв украсить дом заставлял Мерфи все более мрачнеть. Однажды она даже умудрилась погладить его джинсы. Тут он не выдержал.
— Черт возьми, Фиби, ребята подумают, будто у меня съехала крыша. Наглаженные стрелочки на моих «левисах»! Да ты что?
Но в его глазах читалось явное сочувствие ее действиям, а это было уже слишком. Резко отвернувшись, она умчалась в кухню, где варила огромную кастрюлю супа, но Мерфи уже оказался рядом, помогая ей поднять тяжелый котелок и поставить его на подставку. Он всегда был рядом — не позволял ей поднимать тяжелое, забивать гвозди, передвигать мебель.
Она понимала, что он сердится. Он хотел помочь. Сколько бы Мерфи ни твердил, что не возражает против ее и Берд присутствия в его доме, Фиби не могла поверить в его искренность — он сделает для нее что угодно в память о родителях.
И чем дальше, тем тяжелее ей было сознавать это. Она не могла позволить ему взвалить на себя все бремя ответственности за нее и дочь.
Ситуация в доме становилась нестерпимой.
Он дал ей денег, думая, что она с благодарностью примет их. Мерфи не мог поступить иначе, но он не подумал, как тяжело ей будет согласиться взять эту пачку долларов. Проблема заключалась в том, что она ничем не могла отблагодарить его!
Они оказались в неравном положении. Он был дающей стороной, она — принимающей. Конечно, она понимала его потребность давать, дарить, и всякий, кто увидел бы его кухню, понял бы эту сторону его натуры. Мерфи всегда обо всем заботился — о своем доме, о своей машине. Если бы он был женат, он заботился бы о своей семье. Фиби прекрасно осознавала и это. Его дом не был семейным очагом в полном смысле этого слова, но это был кров — основа существования человека.
Таким уж был Мерфи — он обеспечивал основы. Его дом был построен на века, было бы только кому поддерживать в нем порядок.
Фиби нервничала. Время шло, а ничего не менялось. Скоро ее положение станет заметным, тогда ей уже не найти работу. Она старалась не думать о той сцене в сарае, но иногда, особенно по ночам, ее тело вспоминало об этом и наполнялось неожиданным и самопроизвольным жаром. Она делала усилие, чтобы отогнать от себя воспоминания, и больше не оставалась с Мерфи наедине.
И все потому, что при встрече с ним сердце у нее замирало, а потом начинало учащенно биться. Это было таким новым и пугающим чувством, что она опасалась не справиться с собой — боялась, что бросится ему на шею, умоляя уладить все проблемы в их жизни. Такая перспектива приводила ее в ужас! Она столько времени училась быть самостоятельной, принимать самой решения и отвечать за них. Женщина не должна виснуть на шее у мужчины как бесполезное и прекрасное украшение!
Однако отчаявшаяся женщина способна на все, а Фиби уже была близка к отчаянию.
Несмотря на то, что она засыпала все местные школы и детские сады заявлениями о приеме на работу, никакой вакансии по-прежнему не открывалось. Фиби даже была готова поработать официанткой в ресторане, но и там ничего не предвиделось. Ей срочно нужна была работа — любая, с любой оплатой. Правда, она наконец смогла открыть счет в банке, поскольку пришел денежный перевод от продажи ее старой машины в Висконсине, но этих денег надолго не хватит.