Кровь из носа все никак не останавливалась. Тимофей вдруг понял, что может остановить ее совершенно другим способом, который обычно не применял, опасаясь реакции присутствующих людей. Но сейчас к чему таиться? Про него и так все знают.
– Какого черта, – выдохнул он, убирая платок, затем закрыл глаза и напрягся.
По его телу скользнула волна яркого пламени, охватив кожу от ступней до затылка. Одежда и обувь из несгораемых материалов не пострадали, а все синяки тут же прошли сами собой. Даже ссадина на переносице исчезла. Несколько ребят в спортзале уставились на него разинув рты. Тимофей решил больше не обращать на них внимания.
– Видите, как они на меня смотрят? Многие из них хотят, чтобы я ушел из «Пандемониума», – вполголоса произнес он. – Но куда мне идти? К волкам?
– На твоем месте я не принимал бы таких скоропалительных решений, – мягко изрек Канто. – Они привыкнут к тебе. Ведь неважно, черный кот или белый, до тех пор, пока он продолжает ловить мышей.
– Я уже и сам не знаю, что мне делать. Огненные волки ненавидят Первородных, но и те платят им той же монетой. Кто хороший, а кто плохой? Обе стороны совершали нехорошие поступки. И в обоих лагерях есть хорошие люди…
– Ты должен слушать лишь свое сердце, а не сторонних болтунов. Но если ты и правда надумаешь уйти… – Канто посмотрел на Тимофея долгим, пристальным взглядом. – Я буду очень расстроен.
– Почему? Вы же с самого первого дня обучения меня терпеть не можете.
– Как и всех своих учеников. Но мало кто добился таких успехов, как ты. Мне не хотелось бы, чтобы ты перешел на сторону противника. Поэтому трижды подумай, прежде чем примешь окончательное решение. А еще гони от себя злобу. Это самый лучший способ избежать большой беды.
Канто бесшумно поднялся и засеменил к дверям спортзала.
9Первое требование
Шли дни, и понемногу Лиза стала успокаиваться, решив, что неизвестный шантажист наконец оставил их с Олегом в покое. Как же она ошибалась! Новое письмо без обратного адреса доставили ей рано утром – обычный белый конверт с именем девушки, нацарапанным печатными буквами. Горничная Вика принесла его в комнату Лизы, когда та принимала душ, и оставила на прикроватной тумбочке.
– Лиза, тебе письмо, – сообщила она, постучав в дверь. – Только что вынули из почтового ящика на воротах.
Зверева увидела конверт сразу, как только вышла из ванной комнаты. Ее охватил озноб, руки предательски затряслись мелкой дрожью.
Дорогие голубки, – прочитала Лиза, достав из конверта листок бумаги. – Вы же не думали, что я о вас забыл? Сокрытие убийства и бегство с места преступления! Эта картина все еще стоит у меня перед глазами. А еще я часто рассматриваю ваши фотографии в своем ноутбуке. Какое хладнокровие! Какая жестокость! Вы двое отлично выступили, такой команде грех распадаться. И вот мое требование: мне не нужны деньги, я хочу лишь позаботиться о вашем совместном счастье. Вы должны в ближайшее время оформить брак в ЗАГСе, иначе снимки, сделанные мной той ночью, будут отправлены в полицию Клыково и Санкт-Эринбурга, а также во все газеты! И не вздумайте со мной шутить! Фотографии с регистрации и скан свидетельства о браке пришлете на этот адрес…
Ниже она увидела адрес электронной почты, явно фальшивый, зарегистрированный на чужое имя. Кроме письма, напечатанного на принтере, в конверте лежали уже знакомые Лизе фотографии, которые она тут же разорвала на мелкие клочки.
Этот мерзавец, кем бы он ни был, совершенно сумасшедший! Лиза прочитала письмо дважды. Что за бред?! Шантажист требовал, чтобы они с Олегом поженились?
Олег Дубровский еще был дома. Убедившись, что вся прислуга на первом этаже, а Анфиса пока не вышла из своей спальни, Лиза без стука вошла в его комнату.
Олег стоял у окна в джинсах и черной футболке, с телефоном в руке. Он только что с кем-то говорил.
– Лиза? – удивился парень, убирая мобильник в задний карман штанов. – Что-то случилось?
– Еще одно письмо. – Лиза показала ему конверт.
Увидев его, Дубровский остолбенел. Выхватив у нее бумагу, он быстро прочитал послание и изумленно уставился на Звереву.
– Расписаться в ЗАГСе?! Я думал, он денег будет требовать…
– Уж лучше бы деньгами…
– А такое возможно, вообще?
– Мы же совершеннолетние. Но он требует, чтобы мы сделали это немедленно! А мне казалось, что срок рассмотрения заявления – не меньше месяца?
– В особых случаях его могут сократить… – задумчиво произнес Олег. – А если заплатить кому надо, в тот же день зарегистрируют… Но это же просто дикость! Или ты действительно хочешь за меня замуж?!
– Не знаю, чего я хочу… Покоя, – всхлипнула вдруг Лиза. – И чтобы все поскорее закончилось…
– Иди сюда. – Олег подошел ближе и обнял ее. – Не плачь. Я же говорил тебе, что мы обязательно что-нибудь придумаем.
– Знаю, но ничего не могу с собой поделать. – Лиза вытерла слезы. – Горничная говорит, что письмо снова подбросили в ящик на воротах. Может, просмотреть записи с камер слежения?
– А это дельная мысль, – оживился Олег.
Дождавшись, когда Егор Зверев уедет по делам, они отправились в его кабинет, где стояли мониторы камер слежения, установленных на всей территории поместья. Лиза в этом оборудовании совершенно не разбиралась, но Олег быстро нашел нужную запись.
Когда он включил воспроизведение, они увидели на экране лишь темный силуэт в длинной черной куртке с капюшоном, крадущийся вдоль ограды. С такого ракурса даже невозможно было понять, мужчина это или женщина.
– Похоже, этот гад отлично знает, в каком месте установлена камера, – раздраженно бросил Олег.
Лиза поневоле поежилась.
– И что же дальше? – шепотом спросила она. – Неужели нам действительно придется оформить брак?!
– Только если ты этого захочешь, – повернулся к ней Олег. – Давай не будем торопиться, хорошенько все обдумай. Да, этот шантажист может меня погубить… Но он хочет, чтобы мы совершили очень серьезный шаг. А я не могу требовать от тебя такой жертвы…
– Я подумаю, – пролепетала Лиза, понимая, что ее худшие опасения начинают сбываться. Жизнь летела под откос с неимоверной скоростью.
И это далеко не конец.
Серафима Долмацкая с черным пластиковым пакетом в руках вошла в кабинет своего отца в ночном клубе «Скорпион». Платон Евсеевич стоял у широкого, во всю стену, окна, за которым на танцполе бесновалась публика, и наблюдал за происходящим.
Вечер выдался многолюдным, в клубе находилось около трех сотен человек, и, чтобы не допустить конфликтных ситуаций, в баре и у входных дверей заведения дежурило несколько здоровенных охранников.
Толстое стекло не пропускало звуков грохочущей музыки, поэтому в кабинете было очень тихо. Услышав шаги дочери, Платон Долмацкий обернулся. – Принесла? – с облегчением выдохнул он.
Серафима кивнула, разворачивая пакет. Потом выложила на стол потрепанный матрикул Ангелины Зверевой и жутковатую тряпичную куклу в черном лоскутном платье.
– Трудности были? – осведомился Платон, заинтересованно разглядывая тряпичное чудовище.
– Тимофей оказался дома, – тихо ответила Серафима. – Хорошо, что мы надели маски…
– Он видел вас?
– И даже намял бока моим сообщникам. Пришлось вырубить его шокером, иначе он не дал бы нам уйти.
– Какая неприятность. Но я понятия не имел, что он в Санкт-Эринбурге. Надеюсь, мальчишка не сильно пострадал?
– На нем очень быстро все заживает.
– Он точно не узнал тебя, дорогая?
– Надеюсь, – хмуро ответила Серафима. – Тимофей – мой друг. Мне не нравится, что приходится его обманывать, да еще и обворовывать!
– Без этого никак, родная, – потрепал ее по плечу отец. – Это все для нашего же блага. Но погоди… – Он заглянул в опустевший пакет. – А где медальон?
– Медальон? – непонимающе уставилась на него Серафима.
– Знак Близнецов. Символ принадлежности…
– В тайнике за зеркалом больше ничего не было. Я просмотрела все стены комнаты и ничего не нашла.
– Дьявол! – раздраженно выдохнул Платон. – Где же она его спрятала?! Среди ее вещей медальона тоже не оказалось. Возможно, у Ангелины есть еще какой-то тайник?
– Если и есть, то только не в городской квартире, – развела руками Серафима. – Ты знаешь, при желании я очень хорошо вижу сквозь любые стены.
– Да, к тебе у меня никаких претензий, – огорченно произнес Платон Евсеевич. – Но медальон Близнецов нам просто необходим. Придется поговорить с Егором Зверевым.
– Поедешь в Клыково?
– Придется. Хочешь со мной?
– Не думаю, – помолчав, ответила Серафима. – Мне в Клыково делать нечего…
Она еще не забыла Клима Поликутина и не хотела ехать в город, где каждая улица, где они гуляли, каждое кафе, где они завтракали и ужинали, напоминали о нем.
В полицейский участок Влад Пивоваров приехал вечером, после окончания рабочего дня. С Мезенцевым он договорился заранее, поэтому шериф, несмотря на позднее время, ждал его в своем кабинете за столом. Перед ним высилась целая стопка старых, пожелтевших от времени картонных папок с нераскрытыми делами прошлых лет.
– Привет, шериф, – поздоровался Пивоваров. – Вижу, ты наконец начал воспринимать мои просьбы всерьез?
– Только когда это не противоречит моим принципам, – сдержанно ответил Мезенцев, – и не мешает нашим собственным расследованиям.
– Удалось еще что-нибудь отыскать? – Пивоваров плюхнулся на свободный стул, затем вытащил из кармана плаща блокнот и авторучку.
– Тебя интересует старое дело о гибели Тимура Сатановского, сына Устиньи… – Мезенцев взял верхнюю папку и открыл ее. – Не сразу, но я его нашел. Здесь множество и других похожих на него дел. Убийства давние, так и остались нераскрытыми.
Из темной приемной в распахнутую дверь кабинета заглянул Борис Макарский.
– И чего ради мы снова делимся информацией с журналистами, шериф? – недовольно буркнул старик. – Особенно с этим вечно пьяным прощелыгой?