Выйдя за громадные бронзовые двери, она сняла туфли. Мэтч шла босиком по нескончаемой аллее, удаляясь все дальше и дальше от места, где ей открылась истина, первый раз в жизни чувствуя себя вывернутой наизнанку. Она знала, что после случившегося вряд ли увидит Рикки снова. Шум музыки становился все тише и тише, вокруг сгущался мрак теплой летней ночи. Ей было очень одиноко. Как жить дальше?!
— Черт с ними! — в сердцах сказала она, как будто кто-то мог ее слышать. — Черт с ними со всеми!
Дженни танцевала с отцом. Донни танцевал с Делорес. Чайна танцевала с Луи. Оуэн танцевал с Джиной. Ондин, которого Биг Бен взял на поруки, танцевал с Изабель. Скоро должен был появиться праздничный торт.
Биг Бен и Дженни чувствовали себя несколько сконфуженно после всех неприятностей и переживаний. Дженни подозревала, что когда произошли все эти события, Биг Бен находился не на рыбалке. Во всяком случае, он не сказал, где был и с кем. В принципе, сам этот факт ее не очень волновал. Просто так получилось, что она осталась тогда совсем одна, а это было нелегко.
— Вечер удался на славу, детка. Спасибо тебе.
— Не стоит благодарить, папа.
Дженни заметила, что руководитель оркестра помахал ей рукой. Это был условный знак перед выносом праздничного торта.
— Скоро вынесут торт. Наверное, нам следует сменить партнеров.
Биг Бен остановился и посмотрел на нее, продолжая крепко держать в своих объятиях.
— Дженни, ты знаешь, как я тебя люблю?
Она смутилась. Он очень редко, она даже не помнила когда в последний раз, говорил ей это.
— Догадываюсь. Именно сегодня стало ясно, что каждый из нас для тебя значит.
Биг Бен опустил руки.
Они повернулись к своим партнерам по жизни — к Донни и Делорес. Оркестр заиграл последнюю песню, и впервые за этот вечер Дженни и Донни танцевали вместе.
— Как ты? — спросил Донни.
— Прекрасно. Жду не дождусь шоколадного торта. У меня просто слюнки текут. Позже тебе придется хорошенько прочистить мне желудок.
Донни поцеловал ее.
— С большим удовольствием.
Он обнял ее крепче и прошептал:
— Я люблю тебя, Дженни. И очень горжусь тобой.
Дженни, подняв веснушчатый нос, посмотрела на него.
— Вначале отец, потом ты. Я что-то не очень понимаю эти признания.
Донни ничего не ответил. Ее сердце сжалось. Она замолчала. Вопрос, который мучил ее всю неделю, вертелся на языке, но она не хотела сейчас задавать его: «Интересно, какие у него отношения с Фритци, если она не с Гарри?»
Оркестр замолчал. Сейчас на площадке никого не было, кроме семьи Коуэнов. Раздалась дробь барабана. Все огни погасли. Вдруг зажегся большой прожектор и осветил огромный шоколадный торт, сделанный в виде яхты Биг Бена. Гости в восторге захлопали в ладоши. Оркестр заиграл «С днем рождения». Коуэн стоял среди членов своей семьи и улыбался, приветствуя появление торта.
Изабель подала ему сверкающий серебряный нож, и Бен Коуэн вонзил его в торт. Он резал шоколадный корабль, пока вокруг щелкали камеры и сверкали вспышки.
Безукоризненно организованный вечер нарушила неожиданная выходка Артуро. Пока гости были заняты созерцанием происходящего, он стрелой выскочил из темноты и, подпрыгнув, опустился в самый центр шоколадного торта, который обошелся Биг Бену в две тысячи долларов.
От неожиданности все оцепенели. Полная тишина. Лица перестали улыбаться. Аплодисменты замерли. Произошло что-то невероятное. Словно бомба разорвалась в самом центре площадки. Что это?! Смешная трагедия или ужасная шутка? Тишину нарушил голос Джереми Харта:
— Артуро, пошел вон оттуда!
Публика пришла в движение. Артуро, весь в шоколаде, креме и в хлопьях мороженого, бросился прочь. Так как глаза у него были залеплены кремом, он, словно слепой, метался по площадке, натыкаясь на людей и столики, пока Джереми и Оуэн гонялись за ним. Незапланированное событие вдруг обернулось бурным весельем. Гости шумели и смеялись. Экспромт Артуро удался на славу.
Биг Бен и Донни были заляпаны шоколадом. Даже очки Донни были в шоколаде. На волосах у Делорес и Дженни красовались куски крема. Все получилось неожиданно и весело.
Оркестр заиграл веселую музыку, и гости бросились танцевать. Выходка Артуро словно сняла напряжение, которое ощущалось всеми. Как будто до сих пор все только и следили за тем, чтобы не выходить за рамки приличия, чтобы, не дай Бог, не сказать что-то лишнее или не так себя повести. Теперь это напряжение исчезло. Гости почувствовали себя раскрепощенными.
Они толкались, прыгали, кричали, смеялись до слез, скользя на ошметках шоколадного торта. Они вели себя, словно дети! Каждый веселился как мог!
Свобода! Они вдруг стали свободными. Они вертелись и кружились, дергались и прыгали, свистели и кричали, словно их всех охватила безумная радость. И причиной всему явилась нелепая выходка глупой собаки.
Однако это веселье не переросло в шабаш. Гости стали раскрепощеннее, но не распущеннее. Веселье возбудило аппетит, но не до обжорства. Они были подвыпившие, но не пьяные вдрызг. Веселые и шумные, но не безумные. Они не потеряли человеческого облика, оставаясь вежливыми и галантными, элегантными и благодарными хозяевам за прекрасно устроенный прием.
Дженни слизывала с пальцев остатки шоколадной мачты и помогала Изабель собрать то, что осталось от торта. Она знала, что эта часть вечера навсегда останется в памяти гостей.
ГЛАВА 7
Джина Харт сидела на пляже. На коленях у нее лежала записная книжка. Она чувствовала себя опустошенной. Кажется, Раймонд Чандлер сказал: «Когда человека одолевают сомнения, он входит в дом с ружьем». Прекрасная мысль. Если бы она смогла обыграть эту фразу в своей статье, посвященной постфеминизму… Интересно, а что, если переделать и написать: «Лесбиянки входят с ружьем в руках».
Джина зевнула, достала термос с кофе и наполнила чашку. На пляже было пустынно и безмолвно. Она наслаждалась тишиной. Завтра, четвертого июля, начинался отпуск, и можно будет обо всем забыть.
Она отпила кофе и стала наблюдать за чайками, кружившими над морем и иногда залетавшими на берег в поисках добычи. Две чайки шли, переваливаясь, навстречу друг другу. Это зрелище вызвало у Джины улыбку: «Какие странные птицы». Они напомнили ей Шломо и Сами Сегалл, о которых она когда-то написала статью. Это была довольно забавная и странная парочка…
«Ладно, Джина, соберись с мыслями». Она завела часы. Через час она должна была встретиться с женской делегацией, последней перед отпуском. Каждый раз перед какой-нибудь официальной встречей она говорила себе, что нужно спокойнее относиться ко всему и уметь расслабляться.
Юбилей у Биг Бена был всего лишь неделю назад, а кажется, что прошло уже несколько месяцев.
В их жизни столько изменилось… И прежде всего, в нее вошел Аарон. Она улыбнулась. Это похоже на кровосмешение. При этой мысли Джина покраснела. И что было самым забавным, он вошел в их жизнь в общем-то достаточно спокойно, как само собой разумеющееся. На следующий день после юбилея Гарри позвонил Аарону и пригласил его на обед. Они волновались, как воспримет это известие Джереми. Но, как ни странно, он только воскликнул: «Ух ты! Классно! А у него машина есть?» Вот так всегда происходит с подростками. Когда ты переживаешь, что ему не понравится что-то, получается наоборот. Их реакцию невозможно предугадать.
Аарон приехал на новом «корветте». Джереми понравилась его машина. Джина сразу же полюбила Аарона. Он был так похож на Гарри! Такой же кроткий, с чувством юмора, смышленый. Он уже закончил школу правоведения. Был со всеми очень мил и спокоен. Он так отличался от своей матери! Трудно было поверить, что это ее ребенок. Очевидно, гены Гарри одержали верх над генами его матери.
Самым неприятным во всей этой истории для Джины была, конечно, Фритци. Она чувствовала, что они с ней как бы соревнуются. Она ненавидела это чувство в себе, но ничего не могла поделать. Всякий раз, когда Аарон говорил «моя мать», все ее тело сжималось.
Гарри был переполнен благодарностью к своей жене за то, что она позволила пригласить сына на обед. Он всячески старался помочь Джине приготовиться к этой встрече, выполняя любое ее поручение.
Джине очень помогало сознание того, что Гарри все-таки выбрал ее… Все выглядело мило с обеих сторон. Ужас, который поначалу мучил Джину, быть постоянно сравниваемой с Фритци, потихоньку исчезал.
Джина наблюдала за чайками, гревшимися на солнце. Она представила себе их в маленьких шезлонгах, держащими своими скрюченными лапками прохладительные напитки и непринужденно болтающими о простатите.
Дженни, конечно, будет не так легко пережить свалившиеся на нее неприятности. После юбилея Дженни с отцом отвезли Делорес обратно в больницу. Она ужасно сопротивлялась. Это была тяжелая сцена. Делорес обвиняла Бена в том, что он ее обманывает, закатила такую истерику, что пришлось ей дать успокоительное.
Дженни посещала ее в больнице каждый день, а Бен в это время улаживал дело с адвокатами. Шила в мешке не утаишь. Все догадывались, что за арестом Делорес что-то стоит, но делали вид, будто ничего не произошло. День рождения Бена прошел хорошо, не считая случившегося с Артуро. Вспомнив о нем, Джина улыбнулась. Чертова собака доставила ей столько хлопот…
Слава Богу, кажется, обвинение с Делорес и Ондина снято, и дело, похоже, закрыли. Но даже если они и избежали тюрьмы, впереди у Коуэнов было много хлопот. Дженни не особенно распространялась о Донни, но Джина поняла, что она очень расстроена: он так неожиданно уехал тогда… И до сих пор не объяснил, где же все-таки был два дня. Неужели у Фритци?
Дженни наняла частного детектива следить за отцом и мужем. Но что это даст?
Появилась Дженни. Она несла огромную сумку. Подойдя к Джине, она бросила свою ношу и устроилась под зонтиком рядом.
— Что ты таскаешься с этой тридцатипудовой сумкой? Ты же с ней еле справляешься.