, принимая из его рук сэндвич и начинает бороться с непослушной пластиковой упаковкой.
– А мог бы и мне чего-нибудь захватить, – сонно протягивает рядом Тонн и широко зевает, хватаясь за дужки своих очков. – Я не успел позавтракать и чуть не проспал всё на свете, – он натягивает очки себе на лоб, красноречиво демонстрируя всем синяки под глазами от недосыпа.
Вуд тихо присвистывает и наклоняется поближе к Тонну, чтобы обхватить его подбородок пальцами, покрутить лицо в разные стороны под солнечным светом.
– Сколько ты не спал? Хотя правильнее спросить, сколько ты спал?
Тонн шипит диким котом и аккуратно дёргается в сторону, чтобы сбросить с себя руки подруги. Белок глаз вокруг зелёной радужки ломается паутинкой красных капилляров, взгляд рассеянно блуждает то по Аде, то по Нику. Тонн с трудом высидел урок, подрёмывая в очках. А теперь широко зевает, борется со сном и заваливается на плечо Фейна.
– Я играл в третий «Баг Сгу», мне было не до ваших крепких снов, принцесса Ада. Я лишь мечтал о том, чтобы ночь длилась подольше и я мог пройти больше, – Тонн снова широко зевает, даже не прикрывая рот рукой, а Николас осуждающе качает головой и цокает языком.
– Я куплю тебе кофе из автомата, Атталь. Только не зевай так широко. Кажется, у вас сегодня лёгкие уроки? – карие глаза Николаса обращаются к Аде, которая жадно вгрызается в свой сэндвич. – Присмотришь сегодня за ним? Если что, можешь выбить из-под него стул, и, может быть, тогда он проснётся.
Тонн недовольно стонет, но Адалин решительно кивает. Тонн возмущается не столько разговору «как будто его здесь нет», а сколько тому, что Николас Фейн, отложив свой ноутбук на подоконник рядом с Вуд, поднимается на ноги, лишая Тонна мягкого нагретого местечка.
– Не играется тебе в выходные, – тихо шепчет Адалин, приподнимая брови, когда друг из положения «сидя» перетекает в положение «лёжа», – Пожалел бы хоть сам себя. Последнее, на что ты теперь похож, так это на человека.
– Я ленивая коала, которой нужно дерево, чтобы завалиться спать, Ада, – бурчит Тонн, подкладывая руку под голову и закрывая глаза. – Меня не существует сегодня и ещё пару дней, пока я не пройду эту игрушку, – очки скатываются набекрень, путаются в кудрявых волосах Тонна, но тому нет дела до таких незначительных неудобств. Он, наконец, может коротко задремать.
Адалин страдальчески выдыхает. Спорить с Тонком просто невыносимо, и она даже не прикладывает усилий его перевоспитать. В голову Аталля невозможно вбить то, что завтра им тоже идти в школу, сидеть все уроки… И кофе из автомата никак не поможет, если поставят неожиданную проверочную работу по математике. Впрочем, плохие оценки Тонна не пугают. Ему вообще можно позавидовать в этом смысле. Он напоминает вольного уличного кота, который идёт туда, куда ему хочется; делает всё, что взбредёт в голову; и никто не в силах остановить его или проконтролировать.
– Поднимись, недоразумение, – вздыхает Николас, свободной рукой трепля кудрявую голову Тонна и заставляя его подчиниться. – Ваш кофе, месье.
Словно непослушное желе, Тонн с трудом поднимается, выпутывает свои волосы из оправы очков и поднимает заспанные глаза сначала на Николаса, а потом и на бумажный стаканчик кофе в его руках. Жадно втягивая воздух, пропитанный ароматом кофейных зёрен, он с трудом успевает буркнуть другу «спасибо» и тут же заливает живительную жидкость себе в рот. И всё равно, что кипяточный кофе из автомата обжигает язык, а кофеин совсем не помогает взбодриться. По крайней мере, Тонн больше не издаёт странных звуков и не треплет языком. Николас снова утыкается в ноутбук, а Ада поглощает свой сэндвич, мало на что обращая внимание.
Длинный коридор, куда стекаются школьники с учебных кабинетов, чтобы в холодную погоду пообедать, наполняется шумом, гулом и смехом. Держащиеся особняком Николас Фейн, Тоин Атталь и Адалин Вуд редко кого пускают в свою компанию, но не потому, что они изгои школы – скорее уж наоборот. Семья Ады нашла инвесторов на строительство этой новой школы, семья Фейнов занималась обеспечением новшеств из мира IT, а члены семьи Атталь были одними из тех, кто вкладывался в этот проект. В общем-то, эти трое просто не любят преднамеренную лесть. А вот брат Ады, наоборот, собирает вокруг себя целую свору лебезящих, бегающих за ним школьников – по большей части девушек, конечно. Этим троим комфортно и друг с другом.
В какой-то момент гул коридора стихает. Всего секунда, но за эту секунду Ада перестаёт жевать свой бутерброд, Ник выглядывает из-за ноутбука, а Тоин лениво приоткрывает глаза.
Именно в этот момент всё и начинается. В коридоре появляется она. Рыжие волосы новенькой собраны в аккуратный хвост, а новая форма контрастирует с потрёпанными кроссовками и старым рюкзаком.
Их школа недавно начала предоставлять гранты, давая возможность детям из более бедных семей поступить сюда на полное обеспечение. И, конечно же, избалованных сытой жизнью учеников это не устраивало. Они морщили свои напудренные носики, закатывали накрашенные глазки и кривили красные губки. Для них бедная прослойка населения – грязь, которую нужно соскабливать щёткой.
Все взгляды обращаются в сторону новенькой девочки, и она вся сжимается. Ниоткуда взявшийся Эдвард кровожадно улыбается, и его гадкий шёпот прокатывается по коридору. Адалин не теряет времени зря, и уже подскакивает со своего места, оставляя сэндвич на подоконнике. Юркой змейкой она лавирует между застывшими школьниками и оказывается прямо перед новенькой. И дружелюбно, но нервно улыбаясь, протягивает ей руку.
– Привет, меня зовут Адалин. Но можно просто Ада. Ты же новенькая, да? – уголки губ едва вздрагивают, когда краем глаза Адалин замечает, как подскакивает на ноги Эд. – Как тебя зовут?
– Дафна Деко, – холодные пальцы Дафны обхватывают протянутую руку, и она напряжённо поджимает губы. – Для меня тут места нет. Я лучше пообедаю на улице.
Адалин приподнимает брови, сжимает пальцы Дафны и кивком головы указывает в сторону их маленькой компании.
– Одно место найдётся у нас. Знаешь, одной среди двух взбалмошных мальчишек слишком тяжело. Составишь мне компанию?
Ада не заставляет её. Даже руку отпускает тут же после своих слов, давая Дафне возможность уйти. Дафна же прикусывает нижнюю губу, коротко и нерешительно кивая, и Адалин готова прыгать и хлопать в ладоши. Она тут же подбегает к Дафне справа, обхватывает пальцами её локоток и ведёт к Нику и Тонну, пока пристальные взгляды провожают их до самого окна.
– Знакомься, Дафна. Вот этот русоволосый парнишка в очках и с ноутбуком – месье Николас Фейн. Мой троюродный брат и англичанин до мозга костей, – Адалин переводит взгляд на развалившегося Тонна. – А это Тонн Атталь. Его семья занимается всякими ресторанами и клубами, так что ты, возможно, слышала его фамилию. Можешь обедать в нашей компании. Расскажешь о себе?
Июнь, 2021 год
Санкт-Петербург, Россия
Издалека доносятся гул и веселье, смешанные с громкой музыкой. В ней же тонут чужие шаги, и до последнего взгляд Ильи прикован к небосводу. На нём ни одной тучи. Звёзды белыми вкраплениями мерцают от любого движения и незаметно глазу плывут в черни, наполняя всё атмосферой особой загадочности. Когда-то он очень любил эти небесные светила. От этой любви осталось лишь мимолётное стремление отыскать что-то среди белого блеска мёртвых звёзд. Но даже в этом Стрелецкий по сей день находит внутреннюю гармонию.
Он сбежал, наверное. На их шумном столе закончились напитки, да и голова у Стрелецкого уже неприятно потрескивает…Да и кроме того, Илья предпочитает портить здоровье табаком в одиночестве. Утром его друзья будут дрыхнуть без задних ног, а ему нужно будет спешно собрать все свои скромные пожитки. Возможно, он успеет сварить себе кофе, посидеть на утреннем солнышке и порисовать – просто чтобы проснуться окончательно. Потом приедет домой, быстро примет душ, а по пути на работу заедет в кофейню и купит любимый Анькин кофе.
– Эй, рыжий-рыжий лис, – голос девушки рассекает воздух мягким шипящим звуком. – Ты, кажется, забыл мне кое-что отдать? Не напомнишь, что именно?
Француженка хорошо говорит на русском, но любой коренной житель с уверенностью скажет, что она не принадлежит этому обществу. Такой маленький незаметный иным нюанс, который прячется где-то в складках языка: при произнесении слов он сужается немного иначе, чем у носителей. Илья переводит на неё взгляд и щурится, не в силах увести взгляд в сторону от растрёпанных светлых волос, внимательных карих глаз.
– Я тебя внимательно слушаю, маленькая французская пташка.
Он стоит у крыльца, опираясь спиной о шершавый деревянный столб, поддерживающий крышу. Подкравшаяся Адалин выглядит беглянкой.
Тем человеком, что бежит от грубой реальности навстречу красивым книжным романам. Не обделённая умом, не лишённая крыльев, Адалин очень точно знает маршрут своего полёта в тёплые края и никогда ещё не сбивается с него. Кроме последнего раза. Это ощущается очень остро именно сейчас.
Таких людей зачастую хочется прибить к земле гвоздями: озлобленное желание любого человека безоговорочно сделать всех одинаковыми. Забить ногой таланты в сухую почву. Выбелить зубы ударами кулака. Применить любую грубость, вплоть до полного уничтожения, чтобы светлое пятно не выбивалось из ряда серых и невзрачных. Так устроен мир.
Илья просто смотрит на неё, притворяясь задумчивым, и у него возникают сомнения. Ему не хочется лишать Адалин права летать. Не хочется обламывать ей крылья, запихивать в золотую клетку и заставлять повторять слова, как попугая. За ней было приятно наблюдать со стороны, как за диковинкой. Так, чтобы не спугнуть. В этом скрывается шарм француженок? Или шарм её самой? Он мыслит сейчас совершенно иначе. Искажает своё мировоззрение под совершенно иной спектр.
– Кольцо. Оно ведь у тебя, – взгляд Адалин ненадолго задерживается на шее Ильи, где из-под ворота футболки виднеется цепочка.