аесть своё горе.
– И что ты предлагаешь? Я не могу вернуться назад в прошлое и не позволить ему её сломать.
– Знаешь, а вот мне плевать. Приезжай и делай что хочешь, но ты обязан приехать, иначе приеду я и расцарапаю ему всё лицо, чтобы он в итоге набил себе татуировку от глаза до подбородка и снизу подписал эльфийскими иероглифами: «Прости, Анют, я идиот».
Илье пришлось стиснуть зубы, чтобы не засмеяться. Сестра говорит все это с откровенной злобой, вмещая в каждое слово свой стервозный характер, но Стрелецкий точно знает, что само произнесение этой прекрасной речи уменьшает вероятность кровавых разборок процентов на двадцать. Ещё десять уходит за счёт того, что он перезвонил ей и выслушал. Ещё десять, потому что она знает наверняка: Илья приедет, выпишет новенькому подзатыльник, и всё вернётся на свои законные места. Почти всё. Если машинку нельзя будет починить, то ему придётся немного раскошелиться и заказать ещё одну. Удовольствие не из простых, учитывая импорт из Германии.
– Ну, не обещаю исполнить твои пожелания слово в слово, но я решу вопрос. Своими методами.
– Приедешь? Вот прямо сейчас приезжай, – её голос значительно смягчается, приоткрывая детскую натуру Ани, и Илья кивает прежде, чем ответить согласием. – Я знала, что всегда могу на тебя положиться. Но знаешь, я на всякий случай всё-таки займусь переводом фразы на эльфийский. Если получится красиво, то буду рекомендовать это незнающим простачкам за особенную плату. Я шучу, не дыши так в трубку.
Ни минуты покоя. Игнорировать разрывающийся телефон три часа стоило только для того, чтобы успеть забыть о том, как это на самом деле раздражает. Приходится перематывать десяток вызовов, напрягать память и вспоминать. Это поставщик красок, он явно звонит уточнить правильность оформленного заказа. Это с почты, говорят о том, что посылка уже в главном отделении и со дня на день будет доставлена. Этот пропущенный можно проигнорировать, а вот на этот перезванивать категорически нельзя. А ещё нужно обязательно проверить сайт, приложение и вбить номер Адалин, прежде чем бумажка с ним затеряется. Стрелецкий некоторое время вдумчиво смотрит на аккуратную гравировку, щурится в попытке запомнить всё, фотографирует даже, а после вкладывает карточку между силиконовым чехлом и смартфоном, чтобы наверняка не потерять.
Хитрому лису не помогла песня пташки о доброй дороге до дома. Пришлось свернуть на середине пути и потратить ещё полчаса, чтобы добраться до третьей точки. Взять по дороге кофе с кокосовым сиропом, потому что без него желудок отказывается усваивать непривычную пищу, и почти с ноги вломиться в салон. Где никого не было. Илья с сомнением заглядывает за стойку регистрации, где сидит миниатюрная девушка с татуировкой бабочки на шее, отодвигает ширму в подсобное помещение, возвращается в главный зал и устало вздыхает, прежде чем вернуться к девушке и нависнуть над ней роком грозовой тучи.
– Ну и где, мать вашу, этот мастер-ломастер? – Илья не стал беспокоиться о формулировках, потому что здесь сейчас никого не было. Девушка ёжится под пристальным взглядом серых глаз и нервно облизывает губы, втягивая голову в плечи. – Укрывая преступника, мадам, вы автоматически становитесь сообщником преступления. Он мало того, что сломал оборудование, так ещё и покинул рабочий пост. У него совсем совесть потерялась? Так я найду и её, и его, и паяльник, чтобы сделать наспех и сказать, что так и было.
Ещё минута, ещё одна маленькая минутка таких эмоций от Стрелецкого, и она заплачет. Горько, спрятав лицо за руками, заплачет от невозможности сказать хоть слово, потому что ей строго-настрого запретили сдаваться под натиском главнокомандующего…
– Ты так прекрасен в гневе, Илюшенька. Одно загляденье, но придержи коней, на ней уже и так лица нет, – девчачий голос раздаётся в такт трели колокольчиков, висящих над входной дверью.
Стрелецкий разворачивается резко, как разозлённый бык, заметивший в поле зрения красную тряпку. Аня входит в помещение очень плавно. Слишком плавно для человека, который должен был озлобленно искать свою цель, чтобы впиться когтями в миловидное личико. А вслед за ней очень плавно втекают остальные знакомые лица, расслаиваяь на отдельные звенья одной цепи. Администраторы всех трёх точек, их первые помощники, пара мастеров и, самое главное, горе-мастер-ломастер. Не успевает юноша сделать глубокий вдох, как Стрелецкая предупредительно выдвигает руку и спешит объясниться.
– Он действительно поломал мою машинку, это не было ложью. Но как ещё заманить тебя на точку, чтобы поздравить, если ты отмахнёшься и предпочтёшь угостить нас, чем принять угощения от нас?
– Ах вы, говнюки, – лицо Ильи становится виноватым, а сам он тут же смотрит на медленно выползающую из-за стойки девочку, которая геройски смахивает маленькую слезинку и улыбается. – Она же ни в чём не виновата, изверги.
– Так нечего было её соучастницей делать, – Аня смеётся, приближается и вытягивает руки, предлагая крепкие-крепкие объятия.
Илья, нелюбящий телячьи нежности, нехотя соглашается, устало прикрывает глаза и ощущает, как вся эта толпа некогда чужих людей сплочённо обступает его со всех сторон, звучно поздравляя с открытием новой точки.
– Мы все очень рады работать на тебя, главнокомандующий, – рука Ани ложится поверх его тёмных волос, и тут же треплет пряди. – Поэтому немного подумали и решили подарить тебе вечер, полный сплетён и подарков. Точнее, подарок один, потому что ты у нас тоже один.
– Большее не заслужил, – шутливо отзывается голос за спинами окруживших Илью работников, и Стрелецкий тут же двигается навстречу, чтобы обнять смеющегося Кирилла. Друг всегда успевает оказаться рядом в нужный момент. – Не будешь открывать? Ну же, мы же старались, выбирали.
Он плюхается на первый попавшийся стул, косо наблюдая за суетой команды, которая старательно оборудовала салон под поздравления Стрелецкого. Дверь заперли, опустили жалюзи, накрыли стол и уставились на главнокомандующего с терпеливым ожиданием. Илья не спешит. Мстит за недавние нервы, осторожно разматывает гофру, стягивая бечёвку. Вместе с тем, приходится отбиваться от рук нетерпеливого Кирилла, который сам ничего не знает о том, что внутри. Наконец, упаковка падает на пол, сдав оборону форта.
Стрелецкий вытаскивает тёплую кофту с капюшоном, на спине которой красуется красный китайский дракон, нарисованный специальными красками.
– Где вы её нашли? – он с восторгом осматривает узор, кивает, улыбаясь во все свои белые зубы, и команда радостно перешёптывается. – Её же сняли с продажи, и нигде не было моего размера! Вот же говнюки, ну что ты будешь делать. Теперь обмывать надо, здоровье портить.
– Будто ты против, – Кирилл забирает протянутую кофту и осторожно откладывает на стойку, чтобы вернуться и усесться на стул рядом с другом. – Ты лучше это, рассказывай. Тебя уже можно поздравлять?
– С чем? – Стрелецкий удивляется, тянется за колбасой и с непониманием смотрит на всех.
Их любопытство кажется излишне настойчивым, поэтому взгляд Ильи возвращается к сестре. Девушка сразу отводит глаза в сторону, интересуясь потолком.
– Да нечего мне вам рассказывать. Ну сходил я на свидание, это ещё ничего не значит.
– Ты сходил на свидание, Стрелецкий! Это уже стоит того, чтобы послушать!
– Отвянь, сестричка, я тебе язык отрежу, болтаешь слишком много.
– Мне тоже интересно!
– А тебе уши смолой залью, Кир.
– Вот злюка, – Аня смеётся, а после тянется за закуской. – Ну ладно-ладно, посмотрим.
Стоять и подпирать фонарный столб, как если бы кроме неба не было ничего, на чём бы можно было сосредоточиться. Перебирать между пальцами визитку, пока она не порежет кожу тонким краем у самой фаланги указательного. Шипеть, недовольно склоняя голову, потому что мир постоянно напоминает, что там, в одном знакомом районе, на известном этаже, спит одна маленькая хрупкая француженка.
Адалин не выходит из головы. Её образ всплывает вместе со светом софитов, игриво огибает пальцы и растворяется. Она почему-то стоит наравне с адреналином, вызывает схожие чувства и заставляет беспокоиться о собственной адекватности. Быть сумасшедшим ему доводится не в первый раз, но теперь направление мысли кажется ошеломительно беспокойным. Адалин танцует, размыкает свои пухлые губы, хмыкает, лучится запахом лимонной карамели и исчезает.
Кирилл, который выходит спустя минут пять после отсутствия Ильи, предусмотрительно даёт знать, что он находится рядом. Что-то кричит в сторону двери, щёлкает зажигалкой и только тогда появляется в поле зрения.
Они стоят молча, пока изредка проезжающие машины бросают на них золотистый свет фар.
– Сегодня гонки у Стаса, – как бы невзначай начинает Кирилл, пытаясь выцепить Илью из привычной задумчивости.
– Знаю, – Стрелецкий пожимает плечами, опуская взгляд на свои кроссовки. – Ну давай, ты же тоже хочешь узнать, как обстоят дела с Адалин. Все хотят узнать.
Илья поднимает взгляд, машет визиткой перед глазами друга и устало усмехается. Нельзя было даже пытаться думать об этом! А Кирилл вот так просто берёт и совмещает целых два повода ненадолго сойти с ума.
Нельзя-нельзя-нельзя.
Чувство свободы рвётся наружу, подшучивает. Ты же говорил обо мне, докажи, докажи, докажи. Становится очень тяжело сдерживаться, а голос Кирилла продолжает звонко спутывать эти два фактора, словно в попытке сделать дешёвую версию икебаны. Сдержаться не получается. Тише. Я тебя вижу.
– Чёрт, я тебя ненавижу, – Илья стремительно запрыгивает на свой байк, чтобы на ходу нацепить шлем и застегнуть его под подбородком. Когда Кирилл притворяется искреннее непонимающим, Илья презрительно фыркает и закрывает сверкающие глаза тёмным стеклом забрала. – Передай остальным, что у меня неотложные дела.
Быстрее, ещё-ещё. Это так отрезвляет, это так сводит с ума. Он не он, если не чувствует этого адреналина внутри. И если Адалин так хочет узнать его настоящего, то почему бы не спугнуть её вот так, красиво. Потому что никто и никогда не любил эту черту его характера.