Вот об этом думает Адалин – о том, какая же Женя Павлецкая проницательная и меткая. Пожалуй, ей надо было не на туризм поступать, а на психолога, и по-другому такой талант видеть людей насквозь Ада описать никак не может.
– Всё дело в… – Вуд набирает в лёгкие воздух, прикрывая глаза и опуская голову, пока виском не упирается в стекло окна. – Помнишь, я говорила тебе, что увидела в рабочем плане Санкт-Петербург? Я думала, что всё дело в Лахте. Наша компания вкладывалась в строительство, и нам полагался бы «кусочек» от этого здания, который мы потом реализовывали бы и…
– Умоляю, поменьше умных слов. Иначе моя голова взбухнет и взорвётся, а тебе придётся соскребать мои мозги с пола, – Женя морщится, тихо шипит от еле ощутимой боли, когда садится в пол оборота. Так, чтобы её ладони легли на колени Адалин. – Что на самом деле тебя волнует?
– Мой брат.
На секунду во всей квартире замирает такая тишина, что с улицы слышится шорох шин по мокрому асфальту. Женя так и замирает. Её змеиные зелёные глаза вглядываются в лицо подруги, пытаясь найти эту тревожно натянутую ниточку, ослабить её.
– Сегодня я встречалась с ним. Около Казанского собора, Жень. Он здесь. Он здесь, чтобы снова сделать мою жизнь невыносимой, – с каждым словом голос Адалин становится всё тише и тише, пока в конце концов не превращается в шёпот. – Я боюсь бороться с ним. Я боюсь, что он сделает что-нибудь ужасное или… Или что-то, что навредит тебе, Илье или Кириллу. Потому что я знаю, что он не способен к состраданию. Он не способен думать и отвечать за последствия своих действий, он лишь перекидывает ответственность на других. Он приехал и сказал, что здесь лишь для того, чтобы передать волю отца касаемо открытия филиала здесь, но… Oh, merde! [чёрт возьми]. Это же Эдвард. Стоит только вспомнить, как он поступил с Дафной, от него не стоит ожидать чего-то меньшего.
Ком встаёт поперёк горла, заставляя Аду приоткрыть рот и резко вздохнуть. Глаза щиплет, сердце болезненно сжимается, и вместо продолжения монолога с её губ срывается лишь тихий, жалобный стон. Адалин жмётся в угол окна, прижимает ладони к лицу, пытаясь скрыть скатившиеся слёзы и признаки нарастающей истерики. Она пытается дышать чуть ровнее, чтобы не впасть в секундную панику, которая обязательно парализует её.
Адалин попыталась сбежать от брата, попыталась не рисковать никем, а он всё нападает и нападает. Ада всерьёз думает, что за всеми этими нападениями стоит рука отца.
Женя спасает её снова. Её руки осторожно касаются запястий подруги, отнимают ладони от лица, давая Аде возможность дышать нормально, пусть и рвано. Волосы Адалин взъерошились, глаза покраснели от подступивших слёз, а щёки стали мокрыми. Несмотря на боль ещё не зажившей татуировки, Женя приподнимается и обнимает Адалин, давая ей возможность упереться мокрым лицом в плечо.
– Твой брат настоящий моральный урод. И я всё ещё не устаю поражаться тому, как ты, его совершённая противоположность, выросла с ним в одном доме, – Женя осторожным движением приглаживает растрепавшиеся светлые волосы подруги. – Ада, здесь я рядом с тобой. Здесь ты не будешь одна, и если твой брат только подумает о том, чтобы причинить тебе вред, я уверяю, ему придётся столкнуться со мной. Уж я-то точно не буду мямлить, лебезить или падать перед ним на колени. Кирилл научил меня целиться в лицо так, чтобы ломать носы, так что я могу и подпортить симпатичное рыльце твоего братишки.
Ада сдавленно смеётся. Вуд чуть отстраняется, чтобы стереть дорожки от слёз, и это позволяет Жене принять более удобную позу, не доставляющую ей жгучего дискомфорта от тату.
– Почему ты не сказала мне об этом сразу? Почему молчала весь день, оставаясь наедине с голосом своих мыслей, Ад? Я же твоя подруга. Не в обиду Нику и Тонну, но я твоя лучшая подруга. Я всегда была и буду рядом в самое тёмное для тебя время, чтобы помочь тебе выйти на свет, – Женя поджимает губы, внимательно, с беспокойством наблюдая за Адалин. – Пусть ты разочаровалась в своей семье, которая натворила много отвратной дряни, я всегда буду рядом с тобой. Уж поверь, одиночество тебе точно не светит.
Адалин находит в себе силы на лёгкую улыбку и поднимает на подругу глаза.
– Я не говорила тебе, потому что… Ох. Этот месяц должен был быть просто потрясающим. Я должна была ходить по музеям, тусоваться со своей подругой, наедаться вкуснятиной. Но вместо этого мой брат снова и снова портит… Всё. Я не хотела, чтобы это занимало твои мысли или тревожило тебя. Ты слишком долго ждала моего приезда.
– Да плевать на мои ожидания, – Женя возводит глаза к потолку и тепло улыбается, обхватывая своими пальцами пальцы Адалин и медленно поднимается на ноги, утягивая за собой и подругу. – Знаешь, что я предлагаю. Давай мы сегодня забьём на загоны твоего брата, потому что убивать он явно никого не будет, и просто повеселимся? Потанцуем, отвлечёмся, забудем о твоей сумасшедшей семейке. По-моему, это мой самый лучший план, так что не отказывайся и иди собирайся.
Несмотря на плохое настроение, Адалин слабо улыбается, кивает и поддаётся на уговоры подруги. Медленно соскальзывает с подоконника, лениво плетётся в сторону ванной. И уже изнутри слышит Женю:
– В любом случае, если этот дебил сунется, я достану биту из багажника. Хоть один раз она должна мне пригодиться.
Адалин не может сдержать смех, в красках представляя, как за её братом будет бегать Женя Павлецкая, с боевым криком размахивая битой и грозясь расколошматить об него несчастный кусок дерева. Вполне себе хорошее отвлечение от всего того, что занимает мысли Ады и мешает её предстоящему веселью. Даже о выборе одежды Вуд не заботится так, как о картинке с визжащим Эдвардом в её воображении. Поэтому, в противовес Жене, Адалин выбирает топ с открытыми плечами, обычные коричневые брюки и кроссовки, а из украшений предпочитает серёжки-кольца и тонкую аккуратную подвеску. Благо, что её тут никто не знает, и поддерживать образ «принцессы Ады» нужды нет. Она может быть просто самой собой, не задумываясь о мнении других.
– Ну! А меня заставила надеть юбку, – Женя облокачивается о дверной косяк, наблюдая, как Адалин выходит из комнаты, перекидывая ремешок небольшой чёрной сумочки через плечо и проверяя на ходу наличие документов, телефона и прочих необходимых мелочей.
– Я не заставляла тебя, а просто предложила, – Адалин поднимает на Женю глаза, оценивая её образ роковой соблазнительницы. Поймав её взгляд, Женя тут же расставляет руки в стороны и начинает кружиться так, чтобы Адалин могла рассмотреть её со всех сторон.
Это всё утрированно, конечно. Но Павлецкая с лёгкостью может сойти за дьяволицу. В кожаной юбке, в открывающем руки и спину топе, с бордовыми губами и подведёнными глазами, в чёрном капроне колготок и в грубо сделанных ботинках на шнуровке – контраст, да и только. Она улыбается белозубой улыбкой и поторапливает Адалин одним только взглядом и немыми жестами, утыкается в телефон, чтобы вызвать такси.
Спускаясь по тёмной, плохо освещённой парадной вниз, Адалин замедляется лишь на секунду, нерешительно проверяя свой телефон. Может быть, сегодня всё-таки стоит остаться дома и не испытывать судьбу? Может быть, сегодня стоит остаться дома и не играть в русскую рулетку? Адалин опускает глаза на Женю, которая ждёт её на лестничной клетке между этажами.
В конце концов, не может же она всю свою жизнь жить в страхе за деяния брата?
Адалин не будет одна – в крайнем случае, гнева Жени хватит на них обеих.
И с этой мыслью она следом за Павлецкой покидает парадную, садится в такси и, откидываясь на спинку сиденья, старается больше не думать об утреннем разговоре с Эдвардом.
Глава 16
Июнь, 2012 год
Париж, Франция
Разлад в семье Вудов начался задолго до того, как в жизни Адалин появилась Дафна. Но именно новоиспечённая подруга стала последней каплей терпения Ады и причиной полного разгрома их хрупкой семейной идиллии. Простые ссоры, недомолвки, которые почти всегда решались примирительными посиделками и мамиными разговорами – всё это закончилось моментально. Став совершеннолетней, Адалин просто ушла. Без бессмысленных разговоров и истерик. Разорвала с семьёй все связи – преимущественно с отцом и братом, и они не пытались вернуть её благосклонность.
На самом же деле, всё началось много лет назад, в Ницце. В клинике Санта-Мария, когда на свет появились брат и сестра – и всё было бы замечательно, если бы не одно решающее но. Девочка появилась на четыре минуты и шестнадцать секунд раньше, что автоматически делало её наследницей всех акций, филиалов и многомиллионных счетов в банках. Адалин Велия Вуд – благородная и величественная [прим, значение имени «Адалин» и «Велия»] – получила всё с самого рождения, в то время как её брату достались лишь остатки наследия.
В детстве эта разница во времени рождения практически не ощущалась, но чем старше они становились, тем заметнее она становилась. Пока маленькая Адалин по пятам следовала за своим отцом на всех собраниях и встречах, впитывала в себя знания, которые обязательно должны были пригодиться ей в дальнейшем, Эдвард сидел дома. Пока Адалин получала всё внимание отца, Эдвард удостаивался лишь холодного и отстранённого взгляда. Пока Адалин получала всеобщее внимание и восхищённые вздохи – не случайно же её наградили прозвищем «принцесса Ада» – Эдвард горбился в тени. И всё всех устраивало, пока не наступило время средней школы.
Именно с началом этого этапа обучения Эдвард не просто начал отдаляться от сестры, но и словесно нападать на неё. Бросать оскорбления, язвительные комментарии и ледяные взгляды – и всё это со временем лишь приумножалось. Сначала Адалин не понимала причин такого поведения, всё ещё веря в то, что её брат бескорыстен. Жестокие подростки шептали младшему Вуду на ухо всякую ахинею – что его любят меньше; что со временем его просто выставят за дверь, как ненужный мешок с мусором; что никто и никогда не будет видеть в нём наследника или даже часть семьи.