– Мой племянник имеет ряд недостатков, но ты, принцесса Ада, полностью компенсируешь скотский характер своего близнеца. Он как маленький ребёнок, которому не досталась конфета, – фыркает Томас. – Ему давно уже пора повзрослеть.
– Хорошо, что твоих слов не слышит отец, дядя Томас.
Мужчина смеётся. Адалин складывает руки на груди и неспешным шагом подходит к панорамным окнам. Париж двигается в ритме перегруженного города. Ада кусает губы и оглядывает на вид перед собой.
– Я бы с радостью бросила всё и уехала из Парижа навсегда. Открыла бы пекарню, занялась чем-то спокойным, умиротворённым. Даже если придётся крутить круассаны остаток жизни, это намного лучше, – шёпотом произносит Ада. – Отец считает, что раз передал мне компанию, то может распоряжаться моей жизнью. Никаких танцев, никаких песен. Никаких подружек, у которых на счету меньше ста тысяч евро. Зато за Эдом он подтирает всё.
Томас тихо хмыкает и качает головой.
– Мой брат выбрал тебя. Эдварда наследником он не сделал. Пусть и мог подделать документы, подкупить акушерок, да что угодно.
– Чем и рассорил нас всех, – заключает Адалин, обняв себя за плечи.
– Не думай об этом хотя бы месяц, Ада, – выдыхает дядя. – Ты будешь целый месяц вдали от Парижа. Вдали от брата и отца.
– Короткая передышка во время битвы? – хмыкает Адалин, покосившись на Томаса.
– Передышка, но не капитуляция, – Томас озорно подмигивает ей.
– Лучше скажи, как идут дела с юристами, которых вы с бабушкой Женевьевой нашли? Ты сделал всё, как я просила? Не хочу потом, чтобы от отца досталось и вам.
– Можешь не переживать, принцесса Ада, – Томас кратко кивает. – Мы отправили все документы. Как только вся бюрократия будет закончена, я напишу тебе. Твой отец не узнает о маленьком плане твоего побега.
– Спасибо, – тихо шепчет Ада.
Она мягко улыбается, расслабившись от разговора с Томасом. И покидая переговорку, подхватывает сумку со стола, отстукивает незамысловатый ритм тонкими шпильками туфель. Весело махнув Томасу, она смотрит на него через плечо.
– Запри дверь, дядя. И передавай маме привет.
– Конечно, принцесса Ада. Конечно.
Стеклянная дверь переговорки бесшумно захлопывается за спиной Адалин и девушка спешит к лифту. Он приезжает как раз вовремя. Там уже стоит парочка сотрудников и они тут же вежливо здороваются, а Адалин учтиво склоняет голову, улыбнувшись самыми краешками губ. Ада приваливается к стенке и ненадолго прикрывает глаза – расслабляется – до тех пор, пока сигнал лифта не оповещает её о том, что они приехали на первый этаж. Охрана выпускает мадемуазель Вуд без вопросов: они подскакивают, как сумасшедшие, для того, чтобы опустить металлический поручень вниз. Адалин не понимает смысла этой суеты. В конце концов, у неё ведь тоже есть свой электронный пропуск.
Телефон Ады звонит и её губы расплываются в довольной улыбке, когда она видит имя абонента. «Женя Павлецкая». Цокот чужих каблуков и гул разговоров вокруг перестают существовать в тот самый момент, когда голос подруги начинает звучать из динамиков смартфона.
– Я надеюсь, что ты уже свалила с работы, собрала чемоданы и где-то на пути в аэропорт! Тебе ещё пить кофе и читать книжку в зале ожидания. Я клянусь, я лично приеду в Париж, если ты опоздаешь, Ада. Я хочу, чтобы по прилёту ты разгрузила все свои вещи, да и себя тоже! Мы с тобой расположимся у меня, наедимся суши, пиццы…О! И сходим потанцевать! Я подготовила для тебя обширную культурную программу. Не только же по музеям шастать.
– О господи, Женя, – весело хохочет Ада, покидая здание офиса. – Ты, кажется, радуешься моему приезду сильнее меня. Я закажу машину из аэропорта до твоего дома. Продублируешь адрес?
– Ты что, головой ударилась, красотка? Никаких «я закажу машину». Я сама тебя заберу. Прекращай свои богатенькие замашки и полностью положись на меня. Женя Павлецкая не зря училась на туристическом направлении и точно знает, как развеселить тебя в отпуске. Ты главное приезжай, а я уже сама устрою тебе незабываемый месяц лета. Ещё вернуться захочешь!
Адалин не может сдержать рвущейся наружу улыбки. Она неспешно усаживается на заднее сидение машины, огибая заботливо открытую водителем дверь. Они виделись с Женей, кажется, совсем недавно, в Греции – подруга приезжала туда по работе, а Ада на короткие пару дней передышки в выходные. И вот Женя скучает, рвётся устроить Адалин долгожданный отпуск.
– Не переживай, Жень. Я уже не соскочу точно. Билеты куплены, чемоданы собраны. Я сейчас заеду домой, заберу всё, переоденусь и поеду в аэропорт. К сожалению, ты знаешь мой адрес, а жить мне ещё хочется.
Адалин кивает водителю. Машина двигается с места.
– Неужели в экономе полетишь?
– Очень смешно, Жень. Шутишь отпадно, – Адалин закатывает глаза. – В бизнесе. Боюсь, что в первом будет слишком много знакомых, которые тоже решили взглянуть на красоты Санкт-Петербурга. Не хочу привлекать к себе лишнего внимания, и ты отлично знаешь, почему.
– Да-да. Твой долбанутый братишка. Я слишком хорошо запомнила то, что ты мне рассказывала о нём. Клянусь, если он испортит хотя бы секунду твоего пребывания в Питере, я ему глаз натяну на…
– Женя-Женя. Притормози, – Ада тихо смеётся. – Пожалуй, на этот месяц я вообще хочу забыть о брате и наших маленьких семейных распрях.
– Хороша семейная идиллия, когда батя вешает на дочь все наследственные обязательства, перекрывает ей воздух, а потом возмущается: «почему любимая доченька не хочет пить со мной чай по утрам?».
Я думала, что богатенькие папочки со своих дочек пылинки сдувают.
– Только если эти дочки безропотно выполняют прихоти отцов, Жень. Он виноват в смерти Дафны и думает, что после всего, что он сделал, я побегу обнимать его и трижды расцелую в щёки. – Ада поворачивает голову так, чтобы скользнуть взглядом по проносящимся пейзажам Парижа. – Я и так не борюсь с ним открыто. Что ещё нужно?
– Всё-всё. Запретные темы не поднимаем, – искажённый динамиком голос Жени становится громче. – Ты зачем едешь ко мне? Правильно. Отдыхать! И кутить! И вкусно есть. А уж меланхолии с твоей стороны я не потерплю.
– Ладно. Всё. Я поднимаю руки вверх и сдаюсь вам, Евгения Викторовна.
– Ха! Жду тебя, малышка Ада.
В трубке слышатся длинные гудки.
Адалин улыбается.
– Клод, забери меня через полчаса, – Адалин внимательно смотрит в зеркало заднего вида и ловит кивок своего водителя.
Гул окружающего города укутывает и успокаивает Адалин, как только та выпархивает из машины. Слишком воодушевлённая предстоящей поездкой, она заходит в пустой лифт. С губ Ады не соскальзывает счастливая улыбка: она не может поверить, что целый месяц сможет свободно дышать!
Адалин вставляет ключ в замочную скважину и понимает, что дверь не заперта.
«Мама писала, что приедет попрощаться» – думает Ада про себя, открывает дверь и прислушивается к звукам. Кто-то недружелюбно гремит на кухне и не выходит ей на встречу… Нет, мама бы встречала её иначе.
Адалин покрепче сжимает ключи, крадётся по коридору… Пальцами свободной руки Ада нащупывает в кармане телефон, пытается зажать комбинацию из кнопок и активировать функцию экстренного вызова.
В кухне что-то громко хлопает и сердце Адалин на мгновение останавливается.
Собрав всю свою смелость, она выходит из укрытия и…
Видит своего брата.
– Тебя не учили предупреждать о приходе?! – повышает голос Адалин. – Особенно, когда тебя здесь не рады видеть! – Вуд выдыхает и стаскивает с себя каблуки – из-за эмоций она даже забыла разуться.
Они были похожи и не похожи одновременно. Те же светлые волосы, тёплые карие глаза. Даже форма носа и линия губ. Черты лица были идентичны. Но взгляд, походка… Общий образ… «Непохожие друг на друга близнецы» – такими заголовками пестрели местные газеты, журналы и статьи в интернете, а рядом всегда красовались фотографии Эда во время очередной загульной тусовки.
Брат выглядывает из-за дверцы холодильника и громко откусывает яблоко. Акульим, недвижимым взглядом он смотрит за тем, как сестра выпрямляется, складывает руки на груди и упирается плечом в дверной косяк.
– Если ты пришёл раскаяться в своих грехах, самое время начинать, Эд, – Адалин лениво скользит глазами по беспорядку, который навёл брат. – Через полчаса я еду в Шарль де Голль. Так что будь добр, говори побыстрее, что тебе нужно.
Уголки губ Эдварда вздрагивают в улыбке, и он откидывает недоеденный фрукт в сторону – поведение избалованного жизнью засранца. Адалин старается не обращать на этот жест внимания, но кулаки сжимаются сами собой. Брат старался навести беспорядок не только в доме Адалин, но и в её жизни.
– Знаешь, принцесса Ада, папочка недоволен, что ты не оповестила его о своей поездке, – наигранно приторным голосом протягивает Эдвард. – Но по сравнению со мной твои прегрешения просто меркнут. Отличница в школе, диплом без плохих оценок, страсть к работе, которую на тебя повесили. Не пьёшь, не куришь, в скандалах замечена не была. Прям семейная гордость, не иначе. – Эд упирается локтями в столешницу рядом с холодильником.
– Ух ты, Эдвард, – хмыкает Адалин, возводя глаза к потолку. – Может быть, мы лучше поговорим о твоих грехах? Дебош в барах, закрытые тусовки с запрещёнными веществами, случайные связи. Дафна.
Эдвард издевательски смеётся, и Адалин сжимает челюсть так, что зубы скрипят. Она бы сейчас с радостью приложила Эдварда о дверцу холодильника, но и этого было бы мало. Кроме того, Ада не хочет уподобляться импульсивному характеру брата. Она умеет решать проблемы более… Демократично.
Эдвард вальяжно вышагивает, подходит ближе, и всё это время не сводит с Адалин хитрого, прищуренного взгляда. Словно хищник, Эд улыбается совсем не по-доброму. Настигнув сестру, он становится с ней вровень и тихо шепчет:
– Смерть Дафны и на твоей совести, сестрёнка. Это ведь ты нас познакомила. И ты не заметила всех этих маленьких изменений в нужное время. Ты не помогла. Ты не остановила её, когда она стояла на том мосту.