После всего рассказа Илья учтиво предложил каждому из них сходить в душ, чтобы привести себя и мысли в порядок. Он нашёл для Адалин что-то из старых вещей Ани, что она уже не будет носить, чтобы потом не возмущалась. Ада побывала в душе первой, теперь его очередь приводить себя в порядок. И пока до ушей Адалин доносится приглушённый шум воды, она отдыхает на подоконнике, наблюдая за спящим городом.
Уже светает и наступает новый день. Телефон лежит где-то на столе, чтобы не было соблазнов залезть в социальные сети и начитаться всплывших новостей семилетней давности.
4:16 утра – самое ненавистное Адалин сочетание цифр. Именно из-за этого всё и началось. Из-за разницы в четыре минуты и шестнадцать секунд, которая стоила Дафне жизни. Глупое соперничество с братом-близнецом, которое ни к чему хорошему не привело.
Адалин осторожно поднимает свернувшуюся клубочком Деву со своих коленей, перекладывая муркнувшее животное на подушку – кошка немного ворчит, вертится и укладывается так, как ей удобно. Уходя в душ, Илья сказал, что Адалин может распоряжаться по своему усмотрению всеми продуктами, которые найдёт на кухне. Мука, яйца и масло нашлись быстро, так что, немного погремев дверцами шкафов, Ада собирает полный комплект нужных ей ингредиентов, – у Ильи нашёлся даже пакетик ещё не просроченных дрожжей.
В миске оказываются мука, сахар, соль и дрожжи. Все движения привычные и точные – на глаз, но Адалин уверена в том, что за несколько лет её глаза и руки не забыли нужные граммовки. Она вливает молоко прямо из бутылки, замешивая мягкое тесто, и начинает старательно вымешивать его на доске, слегка присыпанной мукой.
Она вспоминает, как Дафна заворожённо наблюдала за этими её методичными действиями, словно не желала упускать ни одного движения её рук, словно сама когда-нибудь попробовала бы приготовить их. Дафна не любит готовку, но тем не менее, каждый раз просила рассказывать ей, что делает Ада…
«…Убираю тесто в тёплое место, и пока оно поднимается, сейчас найду, куда Олли убрала пергамент и раскатаю между двумя листами масло. Эй! Ты не сиди, а ищи пергамент…».
Уголки губ Адалин нервно дёргаются. Она не готовила круассаны после смерти Дафны, но всё ещё хорошо помнит, как это делается. Мягкость раскатываемого теста, закрученная форма… Психологи раз за разом говорили, что всё произошедшее стоило оставить позади, чтобы оно больше не тревожило Аду. Но головой и сердцем Адалин понимала, что как бы плохо ей ни было, не следует забывать ни один из моментов, проведённых с Дафной. Ни одной прогулки, ни одной ночёвки, ни одной подготовки к экзаменам.
Адалин задвигает противень с круассанами в духовку, убирает наведённый на кухне беспорядок, и возвращается к Деве. Она запоздало понимает, что Илья давно вышел из душа, и возможно даже уже заходил на кухню, но не стал мешать ей. Сегодня между ними слишком много словесных откровений, раскрывающих их друг перед другом с новой стороны – и это замечательно, если не учитывать, какие обстоятельства подтолкнули их на этот разговор.
– Я не думал, что ты умеешь готовить. Или хотя бы то, что это приносит тебе такое удовольствие, – Илья показывается в проёме дверей, когда Адалин усаживается напротив духовки, внимательно наблюдая за её слабым свечением.
– Последние несколько лет на готовку, если честно, особо времени не было. Но выпечка всегда была моим любимым занятием. Я часто приезжала к бабушке до гибели Дафны, и даже после. Находила в этом своё утешение. Когда я была маленькой, мы с бабушкой условились, что когда-нибудь обязательно откроем пекарню, – Ада упирается локтём в поверхность стола, кладёт подбородок на раскрытую ладонь и поворачивает голову в сторону Ильи. – Исполняй обещание. Я могу интерпретировать слова Марго как-то не так, но могу предположить, что каждому из нас пришлось столкнуться со смертями близких нам людей.
Улыбка у Ильи выходит грустной и ностальгической. Стрелецкий складывает руки на груди, опирается плечом о дверной косяк.
– У наших историй есть одно отличие. Мне после этого не приходилось сталкиваться с разъярённой прессой, которая с радостью порылась бы в моем горе, – взгляд Стрелецкого сначала задумчиво скользит по Адалин, а потом по улице в окне за её спиной. – Мой отец разбился на мотоцикле, когда мне было семнадцать лет. Пьяный водитель грузовика начал оттеснять его к отбойникам, а отец, конечно, тут же начал тормозить, чтобы этот ненормальный проехал дальше. Но водитель грузовика резко затормозил, вильнув перед отцом. Отца перебросило через отбойник вместе с мотоциклом. Перелом позвоночника и рёбер. Мгновенная смерть.
На кухне на секунду повисает тишина, прежде чем Стрелецкий осмеливается вновь взглянуть на Адалин. Медленно выпрямившись, он подошёл к подоконнику и упёрся в него ладонями.
– Я не видел смерти отца, как ты видела смерть подруги. Никто из нас не был виноват в этом. В моём случае – только тот полоумный водитель, который решил сесть пьяным за руль. Но мне тогда как крышу сорвало, – Стрелецкий поджимает губы. – Я ездил на гонки почти каждую ночь, соревнуясь не с другими мотоциклистами, а со смертью. И это были худшие годы моей жизни. Наша с Аней мама – врач. Очень квалифицированный, и она постоянно была в разъездах на конференциях. Нередко ездила за границу. А отец был обычным механиком и проводил с нами всё время. Он-то и воспитывал нас с Аней. И очень крепко дружил со Стасом. У них была совместная автомастерская, и Стас до сих пор работает в этом бизнесе. Когда всё это… Произошло… Когда я начал сходить с ума, перестал ценить собственную жизнь, Стас напомнил мне, что у меня есть Аня. Есть Кирилл и Женя. И есть цель, ради которой я должен жить. Моя сестра, мои друзья и моё дело.
Адалин внимательно смотрит на Илью.
– Ты скучаешь по нему? – практически одними губами шепчет она.
– Раньше скучал безумно. Со временем боль потери утихла, остались только приятные воспоминания о днях, которые я провёл вместе с отцом. И я рад, что в какой-то момент Стас стукнул меня по макушке и дал хорошую пощёчину. За смерть людей корить себя должны только убийцы, пташка. А нам остаётся лишь смириться с неизбежным и находить в жизни другие радости, – Илья поворачивается спиной к окну и смотрит Аде в глаза. – Ты потеряла Дафну и доверие к семье, но ты только посмотри, какие у тебя друзья. Ник приехал из Англии, лишь бы вытащить тебя из ловушки брата. А Жене, я уверен, только фас скажи, она накинется на Эдварда.
– Это тут ещё нет Тонна, – чуть тише добавляет Адалин.
– Вот видишь! Одно замещает другое. Даже чёрный квадрат – не чёрный, – поймав удивлённый взгляд Ады, Илья не может сдержать улыбки. – Я в интернете прочитал, не удивляйся.
– У тебя ещё находятся силы шутить на эту тему! А мне до недавнего времени казалось, что я готова наброситься на каждого, кто в неблагоприятном ключе припомнит имя Дафны.
– Ты же не будешь накидываться на меня? – Илья приподнимает брови, тихо посмеиваясь. – Хотя, знаешь… Я тут подумал, что был бы не против, – и смеётся, когда Ада легко пихает его в бок. – Так, а… Почему всё-таки круассаны? – он кивком головы указывает на духовку.
– Не знаю, – Адалин пожимает плечами. – Я люблю всю выпечку. Помню, с детства торчала на кухне у бабушки дома, наблюдая за тем, как она пекла клафути, тарты, французские булочки и пирожные буше. Моя бабушка должна была выйти замуж по расчёту, но тайно училась искусству кондитера, – француженка откидывается на спинку стула. – Отец вечно недовольствовал, что я всё свободное время трачу на выпечку. Что часто езжу к бабушке, пеку вместе с ней и предаюсь идиотским мечтам о своей пекарне. Но бабушка всегда поддерживала моё стремление научиться её делу. Сначала я помогала по мелочи. Приносила муку, сахар и масло. Потом замешивала самые простые ингредиенты. А уже потом, следуя чётким наставлениям бабушки, начала пробовать себя в процессе. Не скажу, что сразу получалось так, как нужно… В первый месяц я сожгла столько теста, что можно было накормить небольшой район Парижа.
Илья слегка запрокинул голову назад, тихо засмеявшись.
– …Дафна любила круассаны. Помню, что я пообещала ей печь их каждый день. Я вставала на час раньше каждое утро, чтобы испечь несколько и принести их в школу. Она всё возмущалась, что ей приходится бегать по утрам, чтобы не поправиться, – Адалин прищуривает глаза и грустно улыбается.
– Настолько вкусные? – игрово уточняет Илья.
– Попробуешь и узнаешь, – Адалин расплывается в улыбке.
Духовка тихо звенит, оповещая о готовности круассанов, и Аде приходится подняться с места. – После смерти Дафны я очень долго не могла притронуться к выпечке. Как бы навык не растеряла.
Стрелецкий глубоко втягивает воздух носом, когда Адалин открывает духовку и осторожно ставит противень на варочную панель.
– Ну знаешь, по запаху ты точно навык не растеряла. Обалдеть. Пахнет просто потрясающе, – Илья прикрывает глаза, когда манящий запах касается его лёгких и оседает на языке. – Не помню, когда последний раз мне удавалось есть свежую выпечку. Мы с Аней… Ну я бы точно не назвал нас кулинарами. Нам бы что попроще и побыстрее готовить. И чаще всего это доставки… Зато, можно сказать, что у нас с Аней – вечное кругосветное путешествие. Рамён, бургеры, суши, фо бо…
– А из французского что-нибудь пробовали? – Адалин оглядывается на Илью через плечо.
– А мясо по-французски считается?
– Это та бурда из майонеза? Ты оскорбляешь мои французские чувства, мерзавец. Надеюсь, ты хотя бы не ешь дешёвые круассаны из магазинов?
– Что ты, пташка. Каждый день специально хожу в самую дорогую пекарню.
Адалин щурит глаза, подхватывая один из уже начинающих остывать круассанов, прицеливаясь прямо в Илью. Стрелецкий ловит летящую в него выпечку. Корочка тихо хрустит под его пальцами, когда Илья подносит круассан к лицу и глубоко вдыхает аромат свежей выпечки.
– Боже! У меня аж голова закружилась от этого обалденного аромата, – Илья тут же спешит откусить небольшой кусочек, совершенно не страшась накрошить, и тихо мычит, качая головой. – Вау! Пожалуй, ты была права. Магазинные круассаны просто отвратительные по сравнению с этими. Хочешь, я пропишу тебя у себя, чтобы ты готовила мне их каждый день?