– Удивительные чудеса. Пташка – и не боится лиса, – он тихо смеётся, наблюдая за цветом краснеющих щёк, а затем целует её с жадностью, задерживаясь в этом моменте.
Всё остальное просто перестаёт иметь значение. Он размыкает поцелуй, опускает губы к дрогнувшему подбородку, оттуда переходит прикосновениями к шее и очень мягко ныряет ниже, избегая тонких пальцев девушки, жаждущих подсознательно удержать его в пределах лица.
Его улыбка лукавая, задорная даже. Он не смеётся над ней, лишь влюблённо изучает реакции, как будто настраивает музыкальный инструмент.
Она сводит его с ума. Илья шумно вбирает в себя воздух, выдыхает, опускается губами к груди. Какая же она… Чёрт возьми, какая же она красивая.
– Если я что-то сделаю не так, тебе придётся набраться мужества, чтобы сказать мне об этом, – он отрывается от губ спустя несколько секунд и нежно шепчет ей эти слова на ухо, тут же переключаясь поцелуями на мочку и шею. – Я остановлюсь, если тебе будет неприятно, только скажи. Но мне нужно будет услышать это от тебя.
– Н… Не беспокойся, – её голос подскакивает на пол тона выше, а потом хрипнет, от чего Илье приходится прикусить губу. – По-моему, ты отлично справляешься и без моих… Наставлений.
– Ты главное не забывай дышать, пташка. Мы только начали.
Она такая нежная. Хрупкая. Фарфоровая ожившая куколка, касаться которой до дрожи в коленках страшно, но устоять почти невозможно. Никто и никогда ещё не пробуждал в нём такую нежность. Илья смотрит на неё увлечённо, пытаясь ответить на этот странный вопрос самому себе. Что в ней такого особенного?
Ада закусывает губу и он с улыбкой выравнивается. Илья смотрит на неё с прищуром.
– Видишь, – тихо шепчет он и стягивает с себя футболку. – Я предупреждал тебя. Ещё тогда, в клубе. Насчёт моих пониманий шалостей.
Он не сразу нависает над ней. Позволяет её глазам гулять по его телу, по росписи татуировок – этих чернильных рисунков, которые впитало всё его нутро. Адалин тянет к нему руки, кончиками пальцев касаясь левого бока, чтобы очертить линии чёрных молний. Потом чуть правее и ниже, чтобы нежными касаниями изучить двух рыбок кои. Скользя дальше, чуть выше кромки его штанов, она очерчивает татуировку компаса – немного неровную, уже порядком выцветшую, его первую татуировку. Илья осторожно подхватывает её любопытные руки, подносит пальцы к губам и оставляет на каждом по мимолётному поцелую.
– Я обязательно дам тебе время на детальный осмотр моих татуировок, но боюсь, что сейчас у меня совсем не осталось самообладания. Я даю тебе последний шанс остановить меня, потому что потом я не выпущу тебя, даже если твой друг будет ломиться в дверь моей квартиры с блюстителями порядка, – Стрелецкий хитро сверкает глазами в полумраке спальни, опуская руки Адалин, пока она тихо смеётся.
– Я точно никуда не убегу.
Илья улыбается, склоняясь к ней, чтобы оставить быстрый поцелуй на её губах. Стрелецкому хватает опыта, чтобы понять, что Адалин не просто невинна, но и травмирована историей с Дафной, поэтому он действует медленно, слишком много времени отдавая сладкой прелюдии. Он чувствует всем своим телом, что француженка практически задерживает дыхание. Она не мешает ему, не сопротивляется собственным желаниям – и это искренне восхищает Стрелецкого. То, как она доверяет ему, как не боится его и полностью находится в его власти.
Илья терпелив, неспешен. Ему нужно, чтобы Адалин расслабилась и доверилась ему.
Ему так хочется, чтобы это никогда не закончилось. Не перешло дозволенной черты, оставаясь невинным в обрамлении сгущающегося вечера. Это было бы самым правильным поступком в его жизни: оставить девушку в покое, первому прийти к осознанию и стать серьёзнее, чем раньше. Но что-то всё-таки в ней такое, что прокручивает нужный краник, притупляет мысли и делает его счастливым вопреки всем обстоятельствам. И дело не только в красоте. Не только в юности её тела. Даже не в невинности, с какой она наблюдает за движениями его рук. Он и сам не понимает, почему он вёдет себя с ней не так, как с остальными.
Просто она ему нравится. Слишком сильно, чтобы отрицать это. Илье приходится приподняться и отстраниться от тяжело дышащей Адалин, чтобы лишний раз взглянуть на её лицо и просто убедиться в правильности своих действий. Теперь они оба обнажены друг перед другом. Она почти ничего не делает. Обнимает его, целует, а он наблюдает за ней, за её эмоциями, привыкший немного к иному.
К жадности, с какой девушки бросались на него. К вопиющей пошлости, с какой они стремились оставить свои метки на его спине, шее и плечах. Адалин не такая. Эта серьёзная разница между ними – пропасть, через которую Илья боится не перепрыгнуть. Француженка тянется к Илье навстречу, целует его незамедлительно, стоит ему только подумать о других, и Илья улыбается сквозь поцелуй, возвращаясь к сводящим с ума прикосновениям. Всё это так будоражит его.
Илья целует её до тех пор, пока её дрожь не стихает от блаженства чувств. И только после этого он может позволить себе продолжить.
Француженка сводит его с ума. Своей сдержанностью, взглядом. Своим смущением, таким простым и милым на фоне сложившихся обстоятельств, что он не может держать себя в руках. Она извивается в его руках, способная только наслаждаться его жадностью и обладанием. Принимать на себя его пьянящие поцелуи и задыхаться в такт его собственному сбивчивому дыханию. Стрелецкий наслаждается этим так неспешно, словно впереди у них всё время мира. Он прикасается к ней, не находя в себе сил, чтобы хоть на секунду оторваться.
Когда резко нахлынувшая нежность отступает, Илья почти сразу улавливает движение ключа в замочной скважине и тихо ругается.
– Чёрт возьми, – тихо шепчет он, оборачиваясь на прикрытую дверь своей спальни. – Я забыл о том, что Аня ушла к Марго. Боюсь, что теперь оправдание в стиле «она просто пекла круассаны» не сработает.
Адалин тихо хохочет, чуть запрокинув голову назад, когда Илья спешно захлопывает дверь спальни и принимается приводить себя в порядок. Он подбирает с пола вещи – свои и Ады – и одеваясь, с улыбкой смотрит на то, как она тихо смеётся, натягивая на себя одежду.
– Хотя, если ты так каждый раз будешь печь круассаны, я точно не отпущу тебя во Францию ни на месяц, ни на день, – натянув на себя футболку, Илья весьма коварно и нахально смотрит на Аду, которая, хватая подушку, кидает её прямо в Илью.
В этот раз Стрелецкий не успевает перехватить летящий в него мягкий снаряд, но тут же ловит его грудью. В полумраке комнаты его серые глаза сверкают практически опасно, и он в секунду оказывается около кровати и упирается ладонью в покрывало.
– Ах так, мисс Вуд. Кажется, вы забыли, насколько опасны могут быть лисы, – тихо шепчет Илья, хватается за щиколотку француженки и резво тянет на себя.
Да так, что Аде приходится прижать ладони ко рту, чтобы с губ не сорвался тихий вскрик, визг или излишне громкий смешок. Стрелецкий тихо смеётся, склоняясь над Адалин, чтобы оставить лёгкий и мимолётный поцелуй на прижатых ко рту ладонях.
– Илюша, – голос Ани, доносящийся то ли из кухни, то ли из её комнаты, заставляет Стрелецкого тихо выдохнуть. – Ты что, в кулинары заделался?
Илья благодарит всех известных ему богов за то, что Аня каким-то чудом решила немного задержаться у Марго, хотя его счастью не было бы предела, если бы у них в запасе было ещё минут тридцать. Потому что весь внешний вид Адалин красноречиво намекает на то, что Стрелецкой сейчас здесь не место. И пусть француженка уже одета, её припухлые губы и лёгкий блеск в карих глазах говорят сами за себя. Когда Аня все поймёт, Илье уже будет не до шуток, потому что сестра не упустит возможности уколоть его или хищно сверкнуть глазками, когда они окажутся наедине.
– Ты можешь остаться здесь, – тихо шепчет Илья, отступая от двери в сторону Ады. – Если тебе нужно время, чтобы… Прийти в себя, – Стрелецкий немного склоняется над сидящей Адалин, чтобы оставить на её макушке мягкий поцелуй.
– Примешь этот бой в одиночестве? – она зеркалит его шёпот, и это почему-то вызывает у Стрелецкого улыбку.
– Я пусть и лис, пташка, но с достоинством приму последствия своих шалостей, – в полумраке комнаты Илья игриво подмигивает ей, заворожённо наблюдая за тем, как легко Ада отпихивает его от себя, пока её щёки покрываются стыдливым румянцем. – Отдохни, пока твой надзиратель не пришёл забирать тебя. Ты не спала всю ночь.
Стрелецкий дёргает тёмные шторы, чтобы погрузить комнату во мрак и не дать назойливому рассвету коснуться Адалин, которая следует его совету. Она ложится на спину, переворачиваясь на бок. И подложив руку под подушку, провожает Илью сонным, уставшим взглядом.
Илья выходит в коридор, прикрывает за собой дверь и неспешными шагами направляется в сторону кухни. Аня запихивает в рот практический целый круассан, тут же запивает его чаем. Сестра в благоговении прикрывает глаза и мелко вздрагивает, когда замечает тень брата в дверях. Она тут же начинает жевать чуть быстрее.
– Профто потряфающие круфассаны. Где ты их купиф? – Аня вскидывает брови, смотря то на выпечку, то на брата. – Купи завтра таких ещё! С этими-то я точно расправлюсь сегодня.
– Я их не покупал, Ань. И не готовил, – Илья упирается плечом в дверной косяк, понижая голос так, чтобы его прекрасно слышала Аня, но не Адалин в соседней комнате. – Это Адалин приготовила.
На секунду между ними повисает пауза, а потом Аня заходится в кашле, стуча себя ладонью по груди. Она отставляет чашку с чаем подальше, пока в уголках её глаз собираются слёзы, и стоит только обеспокоенному Илье подорваться с места, чтобы помочь сестре, как Аня выставляет перед собой руку, притормаживая Стрелецкого.
– Ада сделала… Что? – её охрипший голос опускается до шёпота, пока широко распахнутые глаза смотрят на Стрелецкого. – Она… – Аня бегло осматривает кухню, коридор за спиной Ильи. – Здесь? Я же пошутила, когда уходила, Илюш. Я просто пошутила… Кто ж знал, что у тебя настолько отвратительное чувство юмора, что ты…