Июнь, 2021 год
Санкт-Петербург, Россия
Адалин не сразу открывает глаза, когда просыпается. Она лежит, прокручивая в голове события минувшей недели. Клуб, поездка за город, свидания и гонки. Разговоры с братом, томный вечер пятницы. Довольное лицо Эдварда и накинувшиеся на неё репортёры. Тихая поездка до квартиры Ильи, разговоры на кухне на рассвете. А потом поцелуи. Нежные, почти невесомые. Нежные прикосновения и томительно долгие ласки.
Ада открывает глаза, продолжая лежать на боку и подкладывает руку под подушку. Через приоткрытое окно проскальзывает прохладный воздух, звуки просыпающегося города, шелест шин и сигналы автомобилей. Редкие капли дождя барабанят по подоконнику и окну, и в умиротворении Ада почти сразу забывает о брате и обо всём происходящем.
Лениво поднимаясь на локте, она смотрит на прикроватную тумбочку и не может сдержать улыбки. Заботливо оставленный стакан с водой и подключённый к зарядке телефон. Такой незначительный, казалось бы, жест заботы, но Ада уже борется с пробежавшими по коже мурашками. Она тянется к телефону и отключает его от зарядки. Несколько десятков пропущенных от Тонна, ещё больше сообщений и просто сотня уведомлений. Адалин жмёт губы, не сразу решаясь разблокировать телефон и зайти в новостные ленты.
«Наследница короля недвижимости в Европе была замечена в клубе Северной столицы России. Значит ли это, что скоро семья Вуд обоснуется в России и захватит отечественный рынок?» — если так подумать, то весьма безобидная статья, где журналисты просто копошатся в статистике и аналитике компании, приводя столбики цифр и роста акций.
Ещё пара статей о родстве семьи Вуд с Британской Королевской семьёй. Опубликованы даже фотографии со свадьбы Кэтрин и Уильяма и каких-то Других торжеств, где Адалин совсем маленькая. Немного об их генеалогическом древе, немного «звёздных» родственников, о которых даже сама Адалин не догадывается. Немного фотографий с каких-то официальных мероприятий годичной давности. Безобидные статьи, где просто крупным планом рассматриваются брендовые сумочки и туфельки, и иногда мелькает сама Ада.
Адалин задерживает дыхание, переходя в сообщения к Тонну – заранее готовясь к проклятьям, ругательствам и тонне обвинений в том, что она что-то скрывает от него. Она быстро проматывает непрочитанные сообщения, которые начинаются с угроз и заканчиваются истинно-дружеским волнением, и, наконец, глубоко вздохнув, принимается набирать сообщение.
Адалин Велия Вуд: Не переживай. Сейчас всё в порядке. Ник вовремя появился в клубе и разогнал репортёров.
Сейчас я у Ильи в квартире. Мы решили, что было бы слишком опрометчиво везти меня к Жене.
Эдвард наверняка знает её адрес. Так что мы решили, что мне будет безопаснее у Ильи.
Плашка под именем «был в сети…» меняется на «онлайн», а сообщение тут же оказывается прочитанным, и внизу появляются три бегущие точки, оповещающие о том, что где-то во Франции не спавший всю ночь Тонн уже остервенело печатает ответ.
Тонн Атталь: Я сейчас позвоню, и ты не отвертишься. Не смей бросать трубку, поняла?
НАМ ЕСТЬ О ЧЁМ ПОГОВОРИТЬ»
Адалин даже не успевает посмеяться или улыбнуться, как всплывающее окошко телефонного звонка уже рябит перед глазами. Злить Тонна не следует, поэтому она тут же принимает звонок.
– Давай начистоту. Ты просто хотела посмотреть его квартиру! Вы же там одни были? В смысле… Наедине?! Господи, Ада. Не молчи, пожалуйста. Вы после клуба поехали к нему, будучи одни в квартире, чтобы…
– Успокойся и дай мне вставить хоть слово, неугомонный, – Адалин улыбается уголком губ, осторожно смотрит на плотно прикрытую дверь и поднимается на ноги. Она медленно подходит к окну. – Начнём с того, что я поехала к нему, чтобы спрятаться от Эдварда.
– Да брось! Знаю я, чем заканчиваются такие истории, – смешок на том конце провода получается каким-то нетерпеливым. – Аучше скажи мне, он нашёл способ тебя… Успокоить?
Адалин только и может, что закатить глаза от недвусмысленных намёков друга.
– Мне интересно, ты в этой жизни вообще думаешь о чём-нибудь другом?
– Ну не знаю. Ты с горячим мотоциклистом, у которого всё тело забито татуировками, после панической атаки в его спальне…
– На моменте с панической атакой было не очень романтично, – уголки губ Ады вздрагивают, когда она упирается боком в широкий подоконник и отодвигает в сторону плотную штору. – Я ему рассказала всё. И о Дафне, и об отце с Эдвардом. Потом я приняла душ, испекла круассаны, и мы…
– Переспали! – Тоин кричит это так громко, что Адалин приходится немного увести телефон в сторону, чтобы не оглохнуть. – И ты не написала мне об этом сразу? Что ты после фееричного появления твоего брата легла с тем мотоциклистом…
– Господи, прекрати сейчас же. Из твоего рта это звучит ужас как омерзительно.
Удивительно, но нетерпеливый Тоин затихает, хотя Адалин всё равно слышит его возмущённое дыхание.
– Просто скажи, что тебе было так хорошо с ним, что теперь ты понимаешь, почему я…
– Да, Тоин. Да. Только прекрати, пожалуйста, и давай сменим тему. Я не хочу говорить о том, как я провела время с парнем, – Адалин сокрушённо вздыхает, осматривая улицу. – Во Франции пишут что-то о вчерашнем дне? Здесь, кажется, всем интересно лишь то, что я дальняя родственница королевы Британии, и какие туфли я носила на каком мероприятии. По крайней мере, первые пару десятков статей выглядят именно так. И мне просто страшно читать, что там дальше… Сколько гадостей они писали о Дафне тогда. Сколько было омерзительных предположений. Я не хочу, чтобы всё это продолжили ворошить… Сейчас!
– Ад, я боюсь, что рано или поздно придётся заговорить об этом, – голос Тонна вдруг становится тише, и улыбка сползает с губ Адалин.
– Что ты имеешь в виду?
– Николас не успел рассказать тебе ещё?
– Что рассказать, Тоин?
На долгую секунду в комнате повисла тишина. Такая гнетущая, что Адалин начинает подташнивать.
– Тонн, что…
– Ник нашёл весомые доказательства виновности твоего брата. На твоего отца, сама знаешь, тяжело что-то нарыть. Свои следы он подчистил отлично, но Нику удалось кое-что достать на Эдварда…
– Мне нужна конкретика, Тонн. Что именно смог достать такого Ник, что это разом решит все наши проблемы? Мы уже достаточно пытались разобраться в этом деле. Не было ни свидетелей, ни любых весомых доказательств, только неаккуратные слова отца и брата.
– Я… Я неуверен, что сам должен говорить тебе об этом. Может быть, тебе стоит спросить об этом Ни…
– Тонн! – чтобы не привлекать внимание, Аде приходится не повышать голос, а практически шипеть, чтобы выразить всё своё яростное желание. – Говори уже.
– Он нанял хакера, который смог выкрасть данные с телефона твоего брата. И там было видео. Он записал всё, по всей видимости, как доказательство для твоего отца, но не додумался удалить. Нли не хотел удалять. Что возможно.
Адалин едва покачивается, упираясь рукой в подоконник, и прикрывает глаза. Голова жужжит, земля уходит из-под ног, а в ушах начинает гудеть белый шум, смазывая все дальнейшие слова Тоина.
– Записи у Ника. И тебе лучше… Не видеть их, Ад. Я только прошу тебя, не накидывайся ни на Ника, ни на Эда на эмоциях. Я прошу тебя… Нам нужен план. С такой информацией мы не можем действовать импульсивно и на эмоциях. Нам нужно придумать, как грамотно использовать её…, – Тоин тараторит так быстро, что Адалин с трудом распознаёт его слова.
– Когда он сказал тебе о видео?
В коридоре хлопает дверь, но Ада не обращает на неё внимания, будучи слишком заинтересованной словами Тонна. Не обращает она внимание и на тихие голоса. И лишь когда дверь приоткрывается, Адалин видит растерянного Николаса, а за ним мельтешащую тёмную голову младшей Стрелецкой.
– Я перезвоню тебе, Тоин.
– Ада, не со верш…
Адалин убирает телефон от уха, медленно поворачиваясь к другу лицом и сжимая губы. Щурит глаза и гадает, догадался ли Ник о теме разговора с Тонном. Он немного невыспавшийся, но всё ещё выглядит идеально. В костюме, который он, кажется, не снимает вовсе – меняет только галстуки и рубашки. Хотя, конечно, Ада знает, что у него этих костюмов целый гардероб. Адалин редко злится на друга, но сейчас с радостью готова подпортить его лицо.
– Ты не сказал мне.
– Ад, – Николас тихо вздыхает, качая головой. – Вчера ты была не в состоянии, чтобы я говорил тебе… Такое.
– Но ты узнал об этом раньше вчерашнего дня, – она терпеливо ждёт, всматриваясь в лицо друга, что он выдаст себя какими-то плохо различимыми жестами. – Ты узнал об этом до вчерашнего дня, и не сказал мне.
– Адалин, – тихо выдыхает Николас. – Я не хотел портить тебе отпуск такими новостями, потому что я знаю тебя. Ты бы бросила всё, и была бы одержима только тем, чтобы прибить своего брата. Я хотел, чтобы ты, наконец, отдохнула и забыла обо всём случившемся.
Аня за спиной Николаса тихо откашливается, привлекая к себе внимание и Адалин, и Ника, говоривших по-французски.
– Я пойду на кухню. Счастливой вам ссоры, – Стрелецкая нервно улыбается, и тут же шмыгает в коридор, хватая с собой и мяукнувшую Деву.
Адалин остаётся лишь набрать в лёгкие побольше воздуха. В глазах щиплет от подступающих слёз, в горле встаёт ком, не дающий сказать и слова. Она открывает рот, но с губ рвётся лишь хрип. Голова кружится, ноги слабеют, отказываются держать тело. Вуд приходится упереться о край подоконника, чтобы сохранять хоть какое-то равновесие. Что не упасть на колени и не разрыдаться прямо сейчас.
– Ты всегда знал, что Дафна для меня была очень дорога. Ты всегда знал, что её смерть уничтожала каждый день моего существования. Что каждое утро я просыпалась и винила себя в том, что вовремя не среагировала, что поверила брату и его чувствам. Что позволила ему подобраться к ней настолько близко, –