Илья любуется ею и в то же время чувствует её чужой. Глядя, как она мягко и дружелюбно улыбается своим собеседникам; как протягивает им руку в мягком рукопожатии, он вдруг чувствует себя лишним в её мире. Адалин так легко поладила со Стасом на гонках, нашла общий язык даже с Марго. Что уж говорить о Кирилле и Ане! А Илья… Он вряд ли смог бы вот так улыбаться всем этим людям после откровений Адалин. Он вряд ли мог бы проглатывать недовольства и гнев. Он вряд ли смог стать своим в этом обществе…
Погружаясь в свои мысли, Илья даже не замечает, как фигурка Ады отделяется от небольшой компании, и направляется в их сторону. Приходит Стрелецкий в себя только тогда, когда стоящий рядом Николас слегка пихает его в бок.
– Что, пришлось отбиваться от неудобных вопросов? – первым нарушает тишину Фейн, пока Илья растерянно моргает, рассматривая уставшее лицо Адалин. – К тяжёлой артиллерии прибегать не пришлось?
Адалин кривит губы и морщится, останавливаясь прямо напротив них и приподняв одну ногу, чтобы хоть немного избавиться от боли, которую доставляют босоножки.
– Парочку раз пришлось отшучиваться, ещё парочку раз переводить тему, – быстро оглянувшись, практически шепчет она. – Каждый раз поражаюсь желанию людей залезть в чужую личную жизнь.
– Подождите, а что за «тяжёлая артиллерия»? – Илья непонимающе смотрит сначала на Адалин, которая прикусывает губу, опасливо посматривая на Ника; перевёл взгляд на Фейна, который расплывается в такой довольной улыбке, словно знает какой-то великий секрет.
– Семь лет назад… – начинает он, подойдя к Илье поближе.
– Не смей…
– На рождественском благотворительном балу мадемуазель Элизабет Лерой попыталась рассказать на тему Дафны очень унизительную шутку, которую она почему-то считала безумно остроумной. Тем самым желая унизить Аду.
– Клянусь, если ты не закончишь, каждый раз я буду доставать самый дешёвый пакетированный чай, – почти шипит француженка.
Ник и правда замолкает – но ненадолго. Он переводит взгляд с Ильи на подругу, прицокивает языком.
– Я просто буду возить свой чай с собой, принцесса Ада, – и тихо хихикнув, продолжает. – И в этот момент дорогие туфли полетели прямо в Лерой с такой скоростью, что никто и никогда больше не заикался о случившемся. Это было агрессивно, пусть и эффективно.
Представлять Адалин, разозлившуюся на неаккуратно сказанные слова, которая с дорогой туфлей в руках накидывается на своего обидчика – забавно. Глядя на утончённую Адалин сейчас, Илье тяжело представить её в гневе, но вспоминая, сколько боли было в её мире – он почти не сомневается, что разъярённая француженка иногда способна накинуться на кого-то с кулаками.
– Ты так не оставишь мне ни одной тайны, – тихо шепчет Адалин, не сводя с Ника прищуренных глаз.
– Даже если я расскажу все твои тайны, это вряд ли уменьшит его интерес, принцесса Ада. Расслабься. Это просто забавно, – быстро щебечет Фейн по-французски, и Адалин пытается воспротивиться его словам, но Ник вдруг выпрямляется и кивает кому-то вдалеке. – Оставлю-ка я вас наедине. Там Маттеви, мой старый и хороший знакомый. Развлекайтесь. Только проследи, – кивает он Илье, понизив голос, – Чтобы она не снимала свои туфли. Это плохой знак.
Адалин выдыхает, складывая руки на груди и провожает ускользающего Ника долгим взглядом.
– Родственники могут быть невыносимыми, понимаю, – тихо хмыкает Илья. – Аня иногда ведёт себя хуже.
– Пожалуй, Николас один из лучших моих родственников, – Адалин ступает поближе к Стрелецкому – на то место, где до этого стоял Ник – и обводит всё помещение долгим и изучающим взглядом. – У меня с родным братом не такие тёплые отношения, как с ним. Хотя росли мы все вместе. Родители Николаса отправили его учиться во Францию, чтобы вокруг него была правильная языковая среда и всё в таком духе. На летних и зимних каникулах нас вечно вместе отправляли к моей бабушке Женевьеве, потому что с нами не уживались ни няни, ни гувернантки. А когда мы были ещё младше, до школы, то нас вдвоём и вовсе воспитывала моя бабушка.
– Я понял, что твой отец был не очень заинтересован в вашем воспитании, но твоя мама? Или родители Ника? – Илья вслед за Адалин понижает голос, и она хмурится и поджимает аккуратно накрашенные губки.
– Моя мама думала лишь о том, как бы её фигура не испортилась после рождения близнецов, поэтому морила себя голодом и пропадала в спортивных залах, – Ада пожимает плечами. – А родители Ника… Родители Ника, конечно, поприятнее. Они поддерживают его во всём, помогают по возможности. Но… Его отец был болен. Поэтому он часто проводил время у нас. Николь не хотела, чтобы её сын видел, как его отец гаснет от болезни, которую не смогли победить даже их деньги и связи, – глаза Адалин выхватывают из толпы подтянутую и величественную фигуру Ника, а рядом незнакомого ей испанца. – Только Тонну повезло с родителями. Чем он у всех нас вызывал зависть.
Эта тема повисает между ними тяжёлым грузом, и Адалин приходится откашляться, слегка мотнуть головой, чтобы натянуть дежурную улыбочку.
– Как тебе тут? – она слегка поворачивает голову в его сторону, оценивающе пробегаясь глазами по костюму. – Должна признать, что амплуа плохого парня-байкера тебе идёт больше, чем смокинг. Но даже так ты выглядишь вполне неплохо.
Илья с улыбкой смотрит на свои туфли и брюки.
– Мне самому больше нравится амплуа байкера, пташка. Не помню, когда последний раз надевал костюм, и уже забыл, что это не самая удобная одежда. Но приди я сюда в джинсах и толстовке, твоя семья бы просто возненавидела меня.
Она тихо смеётся, и Стрелецкий физически чувствует, как Ада выдыхает в его присутствии. Её напряжённые плечи расслабляются, дежурная маска сходит с лица, а сама она, кажется, уже не стесняется распускать свои очаровательные крылышки. На душе у него становится тепло.
– Ты не обязан надевать на себя костюм, чтобы понравиться моей семье. Моему отцу, кроме него самого, никто не нравится.
– О, пташка. Это так обнадёживающе…
Стрелецкий сам не может сдержать тихого смеха и смотрит на Адалин прищурившись.
Какая же она… Живая. Даже среди этих вырядившихся богачей, которые передвигаются по залу, как статуи, совсем неживые, словно вылепленные из глины. Адалин выглядит слишком человечной.
– Справедливости ради, – его голос становится тише. – Тебе твой образ очень идёт, пташка.
Адалин затихает. Поджимает губы и отводит глаза. Они откровенничали ночью на его кухне, даже успели сблизиться, но она каждый раз смущается, когда он смотрит на неё вот так прямо, искренне и без стеснения.
За весь вечер Адалин успела услышать кучу комплиментов. О том, какая она красивая, изящная, как хорошо на ней сидит это платье – но ни один из этих комплиментов не был сказан с такой искренностью, с которой их говорит Илья.
– Ты заставляешь меня терять хватку, – тихо шепчет она, прижимая ладони к своим щекам, и Илья не может не заулыбаться от этого. – Моё лицо должно быть непроницаемо любезным, чтобы никто из этих грёбаных богачей не смог задеть меня. Я чувствую себя в вольере со львами. Повернёшься к одному из них спиной, и он тут же накинется на тебя и разорвёт, – Адалин качает головой, переводя глаза на Стрелецкого. – И я не хочу, чтобы кто-то из них набросился на тебя. Особенно мой отец или брат.
Её страх был понятен Стрелецкому. Он принимает его и не закидывает Аду бодрыми фразочками вроде: «Да вот я! Уж я им задам!».
– Ты, наверное, уже и забыла, что приехала в Питер отдыхать, а не бороться с собственным отцом, – невесело хмыкает Илья. – Как всё закончится, я должен тебе показать крышу. Это же главное развлечение тех, кто приезжает в Санкт-Петербург. А так как мой дом находится на пересечении Фонтанки и Невского, считай, что у тебя будет вип-проход и доступ к самым лучшим видам.
– Ну вот, теперь я хочу сбежать отсюда ещё сильнее. Даже если ради этого придётся снимать туфли и бить кого-то каблуками, – Адалин тихо смеётся.
Расслабившись, она совсем забывает о том, что где-то среди этой позолоты и зеркал бродят её отец и брат. Она нервно сжимает флешку в кармане своего пиджака.
И в этот момент, словно почувствовав слишком уж хорошее настроение сестры, словно из чертогов кровожадного ада появляется Эдвард. Прямо за её спиной, он тянет руку к сестре, намереваясь в шутку напугать её, обрадовать своим появлением. Илья, боковым зрением увидев странное движение, мягко хватает Аду за запястья, потянув в сторону так, чтобы загородить её собой. Стрелецкий резко поворачивает голову и сталкиваетя взглядом с ледяными карими глазами ехидно улыбающегося блондина.
– О, дорогая сестричка, – по-французски протягивает брат-близнец Адалин. – Кажется, ты нас не познакомила со своим… Другом…
Илья чувствует, как напрягается за его спиной Адалин. Не поворачивая головы, он понимает, что улыбка сбежала с её лица, а внутри она вся похолодела. Стрелецкий сжимает челюсти, сдерживая порыв оттолкнуть Эдварда, и произносит чётко и громко:
– Илья Стрелецкий, – Эдвард переводит взгляд на сестру. – Друг Адалин.
Глава 25
Июнь, 2021 год
Санкт-Петербург, Россия
У отца всегда были рычаги влияния на неё.
В детстве Адалин думала, что ей просто необходимо его внимание. Ласковый взгляд, интерес к её жизни, настоящая отцовская любовь – и он давал ей всё это. Правда, она слишком поздно поняла, что делал он это с неохотой, и на родительскую любовь это похоже не было. Скорее на… работу. Он манипулировал дочерью. Вызывал стыд, ложное чувство благодарности и долга. В конце концов, давил деньгами: покупал ей дорогие игрушки и гаджеты, даже когда Адалин об этом не просила – просто чтобы вызвать у неё зависимость от денег, привычку к «богатой и роскошной жизни».
Особняки, квартиры в центре крупных городов, яхты. Дорогая одежда, последняя модель телефона и новейший автомобиль. Он покупал ей всё самое лучшее, рассчитывая свои шаги далеко вперёд. Ведь если Адалин привыкнет к тому, что ей дают деньги, она и убежать далеко не сможет. И стоило признать, его план сработал.