– «Сэйфуэй» закрывается в семь, – отвечала Валентина. – А сейчас скоро восемь.
– Что, здесь нет магазинов, которые позже работают?
– Есть один, у почты, но там все дороже.
– И меньше выбор, – поддержал жену Василий. – Значительно меньше.
– Что, там одной картошкой торгуют? – вспылила Алла.
– А деньги? – промямлил Василий.
– Какие тебе деньги?! Да у тебя вся комната добром завалена. Шоп-турист, понимаешь!
– Но ведь мы все покупали только на распродажах, за грошики, – начала оправдываться Валентина.
– Сколько осталось грошиков, истрать на колбасу. И сыру купи, чтобы я была довольна.
Лидочка подумала, что Иришка вовремя рассказала ей о том, что Алла поддельная. Если не знать, то можно от удивления помереть. Почему эта женщина позволяет себе так шпынять краснодарских Кошек, а те покорно собираются, шуршат сумками, звенят мелочью?
В то же время Лидочка не могла избавиться и от некоторого гадкого злорадства. В конце концов, кто-то же должен был открыто сказать этим толстячкам, что нельзя вечно жить взаймы.
– Не люблю халявщиков, – сообщила Алла тихим, деловым голосом. – И я на них управу знаю. А ну пошли!
Алла явно отыгрывалась на хомяках.
Хлопнула входная дверь. Лидочка продолжала подслушивать. Но Алла не стала никому звонить. Она снова поднялась на второй этаж и без стука открыла дверь к Иришке. Папа с дочкой все еще сидели там.
– Совсем забыла, – сказала она достаточно громко – видно, в пылу боя с краснодарцами забыла о Лидочке. – Где микрофон?
– Что? – послышался Иришкин голос.
– Сегодня тебе твой хахаль принес микрофон. Оставил на столе. У меня Лида свидетель. Я узнала, что это не твой микрофон. Давай его сюда.
– Возьми.
– Откуда он у тебя?
– Нашла.
– Ты не могла его найти.
– Нашла.
– Где?
– Когда изгородь подстригала. В саду. А зачем он вам нужен?
Ответа не последовало.
Получив требуемое, Алла прошла по коридору к себе в комнату.
Лидочке представилось, как в разных комнатах второго этажа притаились четыре человека. В маленькой Иришкиной комнате сидят, держась за руки, отец и дочь. Им страшнее всех, потому что они боятся не только за себя, но и за маму, за бывшую жену… В другой комнате она, Лидочка. Она сидит на кровати, хотя сейчас бы ей самое время отправиться в город, погулять по вечернему Лондону. А в третьей спальне Алла рассматривает микрофон, который заранее поставили в саду Геннадий с товарищем, чтобы держать дом под контролем.
«А, да черт с ними», – сказала себе Лидочка.
Она натянула платье – вечер был теплым, взяла сумку, надела удобные разношенные туфли и вышла из своей комнаты.
Лидочка спустилась только до середины лестницы, как Алла выскочила из своей комнаты.
– Ты куда? – Алла перевесилась через перила.
– В город.
– Зачем?
– Алла, ну почему это вас интересует? У меня есть знакомые. Я хочу с ними встретиться.
– Какие еще знакомые?! – В голосе Аллы прозвучало отчаяние. Словно она не договорила: «Еще и этих убивать придется!» И Лидочка поняла, что ей действительно нельзя идти к Саше Богородскому или к Литвиновым. За ней могут следить.
Ей захотелось сказать, что в метро она не будет подходить к краю платформы, но она сдержалась и промолчала.
– Потерпите до завтра, – предложила Алла. – Завтра нас Слава подвезет.
– Я в Англии ненадолго, – сказала Лидочка. – Так что мне каждый день дорог.
Тут на лестничной площадке рядом с Аллой возникла тощая фигура Славы.
– Лидочка, – сказал он громко и с вызовом, – подождите, я с вами.
– Ты куда? – почти крикнула Алла.
– Хочу погулять с Лидой, – ответил Слава.
– Посидишь дома!
– Алла, – сказал Слава, показывая, что он мягок, зануден, но может быть упрямым, – я уже давно не твой муж. Я тебе не подотчетен. Неужели это тебе не ясно? Мне хочется погулять с Лидой. И никакие твои возражения меня не убедят.
– Ты об этом пожалеешь, – пригрозила Алла.
– Алла, не переигрывай, – вздохнул Слава. – Все же ты не в пустыне и не в Люберцах.
– При чем тут Люберцы?
– К слову пришлось.
– Если ты на что-то намекаешь, то глубоко ошибаешься. Иди спать.
– Рано.
Слава стал решительно спускаться по лестнице. Лидочка предпочла бы пойти одна, но в такой ситуации спорить со Славой ей не хотелось – ведь они были союзниками.
– Слава! – с угрозой позвала Алла.
Хлопнула дверь. На площадку выскочила разгневанная Иришка.
– Перестань нас пугать! – закричала она. – Я тебе обещаю, что я тебя из-под земли достану! Всю жизнь на это потрачу, но достану!
– Ириша, – оглянулся снизу Слава. – Не надо из-за нее переживать.
– Значит, так… – начала Алла. Она растерялась и не могла придумать, как бы себя лучше и страшнее вести. Пауза затянулась, и Лидочка, не удержавшись, произнесла строчки, кажется, из Багрицкого:
Или бунт на борту обнаружив,
Из-за пояса рвет пистолет.
Так, что сыплется золото с кружев,
С розоватых брабантских манжет…
Алла покорно выслушала строфу, а потом произнесла голосом судьбы:
– Я предупреждала.
На улице Слава сказал:
– А я рад, что мы ей не сдались. Вы как думаете?
– Я думаю, ей нетрудно догадаться, о чем мы сегодня говорили.
– О чем?
– О судьбе настоящей Аллы.
– Вы думаете, она догадалась?
– Любой бы догадался.
Некоторое время они шли молча. Потом Слава обреченно произнес:
– Но это значит, что вам может грозить опасность… Правда?
– Я тоже так думаю, – согласилась Лидочка.
Ей не хотелось показать, что она боится.
– Мы куда идем? – спросил Слава.
– Думаю, что в город нам не выбраться… Как вы смотрите на то, чтобы поужинать в китайском ресторане? Он есть на главной улице.
– Но я же денег не взял! – Слава даже вытащил свой бумажник с монограммой и заглянул в него.
– Не беспокойтесь. У меня с собой есть.
– Мне неудобно. Это неприлично.
– У вас еще будет возможность отплатить мне добром.
ГЛАВА ВОСЕМНАДЦАТАЯ
Ресторан был чистым, стерильным, скучным и не очень вкусным. Но и Лидочка, и Слава проголодались, поэтому съели полную миску риса. Слава решил взять с собой креветок, чтобы побаловать Иришку.
– Алла сама рассказала вам, что надо делать с деньгами? – спросила Лидочка.
– Да, уже после приезда. Я сказал ей, что это неразумно и невозможно.
– Вряд ли она что-нибудь решает, – сказала Лидочка.
– Я знаю. Но она довольно злобная тварь. И знаете, что самое удивительное? Она как две капли воды похожа на Аллу. Не только внешне, но и характером.
– Физиогномистика – лженаука!
– Может, в ней что-то есть. Если люди похожи, то у них и характеры одинаковые. Но Алла, конечно, образованней, интеллигентнее. Мне, честно говоря, даже странным показалось, почему вы сразу не увидели в ней подделку.
– Я не знакома с оригиналом. Я никогда не видела вашу бывшую жену.
Слава собрал из миски остатки риса, полил соевым соусом, добавил сверху остатки креветок и соскреб из другой миски скользкие кусочки мяса в кисло-сладком соусе. Он ел жадно, быстро, будто его кормили так плохо и редко, что этот китайский ресторан и воплощал его гастрономические мечтания.
Впрочем, возможно, так и было. Он сам себя кормить не умел, а больше о нем позаботиться было некому. В жадных и быстрых движениях челюстей и кадыка было нечто ненастоящее, из плохого фильма, где показывают, как герой впервые попадает в ресторан после недели голодовки. Слава не столько ел, сколько изображал голод.
– А почему такая сумма? Вы как думаете?
– Они откуда-то знают положение моих дел. Они знают, сколько я реально могу вытащить из своих капиталов.
– Значит, кто-то из ваших близких сообщил им эти сведения.
– А никто из моих близких этого не знает.
– Но если в Москве есть хороший финансист, он мог бы вычислить?
– Не знаю. Я же не задумывался! Я не думал, что они будут меня шантажировать. Я ожидал воров, все время ждал воров. Но обычных воров, а не рэкетиров! Мне казалось, что за границей я в безопасности! Я защищен! Я на Альбионе! А оказалось – черта с два! Я все равно совок, меня все равно можно прижать в подворотне и сказать: «Чего вылазишь, сука! А ну снимай часы!» Но я все это делаю не ради Аллы. Честное слово, ее судьба мне безразлична. Но есть Иришка. У меня всего-то на свете мама и Иришка. С Иришкой у меня и без того сложные отношения. Она мне не прощает того, что ее мамаша от меня сбежала с каким-то проходимцем, который ее тут же бросил. А если из-за меня что-то случится с ее мамочкой – ненависть обратится против меня.
– Ни адвокат, ни банкирша вам не поверили. Оба полагают, что либо это жульничество с вашей стороны, либо угроза вам… А где гарантия, что они не поделятся своими мыслями с полицией? Здесь полиция не такая, как дома. К русским относятся настороженно.
– Я могу только молить Бога, чтобы они не пошли в полицию. Боюсь, мои враги столько поставили на карту, что не могут допустить поражения. Им тогда выгоднее, удобнее и безопасней убить Аллу. А потом и мою маму… А здешнюю Аллу – ее они сдадут, ее они жалеть не будут.
– Не знаю, – возразила Лидочка. – Возможно, она знает нужных им людей. И этого Геннадия, и других. Ведь их здесь должно быть несколько человек.
– По крайней мере трое. И они уже вошли в расходы. Им нельзя отступать…
Принесли жасминовый чай. Слава замолчал. Когда официантка ушла, Лида сказала:
– Хорошо мы за них рассуждаем. Еще немного, и мы начнем им сочувствовать.
– Я читал где-то, что осужденные на казнь начинают любить своего палача.
– Женщина влюбляется в онколога, – сказала Лидочка.
Слава кивнул.
– Можно я еще закажу? – спросил он виновато.
– Что будете? – спросила Лидочка.
– Что-нибудь мясное. И еще жареной лапши.
Официантка не удивилась. Она кивала и улыбалась.