Как я узнал потом, милый Мастер над Монструваканами давно уже обнаружил меня, потому что в Башне ожидали моего возвращения, верили в него. Мощь Великой Подзорной Трубы давно открыла меня Монструваканам вместе с моей милой находкой. Мастер отдал приказ, чтобы даже слово обо мне не стало известно Народам, иначе чувства миллионов могли многое открыть темным силам Ночной Земли. Но теперь же миллионы узнали о нас, ибо многие не отходили от подзорных труб, и новость быстро распространялась от города к городу. Ночь огласил духовный шум, не слышимый в мире, но, тем не менее, способный пробудить всю Ночную Землю.
Как я узнал потом, Мастер Монструвакан узнал по показаниям инструментов, что из Обители Безмолвия изошла Сила, и это встревожило его, тогда он разослал слово по Пирамиде, потребовав через часовые листки, дабы все люди сдерживали свои чувства, чтобы не причинить мне вреда. Увы, напрасны были его усилия, ибо скоры на сопереживания были наши собратья, да и невозможно приглушить в своей душе радость перед ликом истинного чуда. И человек нашего с вами века не смог бы сдержать восторг, увидев Ближнего своего, пошедшего на смерть ради Возлюбленной и вернувшегося, невзирая ни на что; так и в будущем люди будут с радостью приветствовать собрата, претерпевшего многие испытания и находящегося перед лицом новых, еще более грозных. Сотня миллионов друзей следила за мной из амбразур, от видеотаблиц и из всех прочих доступных им мест. Но лишь те, кто обладал воистину сильной подзорной трубой, мог заметить меня на столь большом расстоянии.
Множества тщетно вглядывались в ту часть края, где, как было известно, я находился, но и Часовые Листки с самыми свежими новостями выходили четыре раза в час. К Концу Времен Человечество сделалось взрослым – более человечным. А я все шел вперед, напрягая все силы, гнал себя, одолевая мили пути и мрак, ничего не замечая вокруг из-за боли и безумного отчаяния; ведь Дева тихо умирала на моих руках.
Текли бесконечные часы, я понял, что увидел, что приблизился к Дороге, в том месте, где она поворачивает в сторону Долины Красного Пламени. Я был уже возле урочища, где Юноши сразились с Гигантами.
И я пересек Дорогу, с предельной яростью устремляя вперед свое тело. И воистину в тот миг, когда я появился на ней, меня сразу увидели великие миллионы. Эфир содрогнулся, смущенный бурей чувств, разразившейся в душах столь великого Множества; и о! случилось так, что именно в этот момент Ночной Край наконец проснулся и от Востока донесся негромкий и жуткий смешок, как если бы некая нечисть смеялась чему-то своему в дальней и мерзкой стране. Смешок этот несся над землей; сопровождаемый странными отголосками, он катился все дальше и дальше – в земли Запада, к Внешним Горам.
Сердце мое ощутило ледяное прикосновение, однако я ничего не боялся; зачем мне жизнь, если сил моих не хватит, чтобы спасти Мою Единственную. Тем не менее, я на мгновение остановился, чтобы снять нож с пояса Девы и обнажить Капсулу. Оказавшись перед лицом несомненной погибели, я должен был успеть даровать Наани чистую смерть и уж потом уйти самому, прибегнув к помощи капсулы.
Снова продолжив свой путь, я останавливался на каждом шестом часу, чтобы есть и пить, а потом шел вперед, словно машина, потому что приказал себе поступать так, дабы у меня хватило сил спасти Деву. Но поверьте – не шли мне в глотку эти таблетки.
И о! я шел и шел, а страна вокруг пробуждалась, и дух мой уловил знаки присутствия Великих Сил. Обеспокоились и чудовища, ощутившие чужака в пределах Ночного Края. Странный рев прокатывался над землей из одного края ночи к другому. А я шел вперед в великом смятении, но ни на шаг не отклонился от прямого пути к моему Могучему Дому.
Долина Красного Пламени скоро оказалась справа от меня, и туша Северо-восточного Стража глыбилась где-то слева, обращенная ко мне огромной Ослиной спиной. Истинно велика была сила Нежити, вечно внимала чему-то эта гора, а над ней в Вечном Мраке сияло голубое кольцо, бросавшее свет на чудовищные согбенные, поникшие плечи, казавшиеся двумя холмами. Но тварь сия обращала все свое внимание к Пирамиде, ибо я был слишком мал и слаб для подобного чудовища.
Тут кусты слева от меня зашевелились, из них восстало передо мной высокое и длинное создание, некое подобие человека, и бросилось на меня. Буря гнева овладела мной, и, не спуская с рук Деву, я метнулся вперед и распорол мерзкую гадину, наполовину прятавшуюся во тьме. И о! противник мой умер, и Дискос взревел, успокаивая мое сердце. И я продолжил свой путь с еще более жуткой прытью, покоряясь приказу бушевавшего сердца.
Долгий путь почти не сохранился в моей памяти, знаю лишь, что тьма выбрасывала мне навстречу все новую и новую мерзость, но твари сии погибали от моей руки. Отходившие в вечность часы по одному сливались во время, сотканное из безмолвного ужаса, гнева и отчаяния. Внутри меня словно горел огонь, гнавший меня вперед, я не знал усталости и радовался очередному чудовищу, получив возможность отвести душу; страх за жизнь Девы пожирал меня изнутри, у меня не хватало отваги приложить ухо к ее груди, а глаза мои обжигала какая-то едкая сухость.
Весь Ночной Край во всех пределах его оглашал чудовищный рев, к нему примешивались более близкие и страшные крики. Внезапно я услышал далекий топот и увидел человековидного Колосса, чья тяжелая поступь буквально сотрясала землю. Только случай избавил меня от встречи с ним, и Гигант со всей быстротой растворился в ночи.
Эфир, было вострепетавший от опасения за меня, немедленно наполнился радостным благодарением. Воистину дух мой и в этой тьме ведал, что миллионы сочувствуют мне всей душой, любовью и волей и поддерживают меня своей высокой мыслью. Тем не менее, их сочувствие было словно вода рядом с крепким вином моей любви и отчаяния, гнавшим меня вперед, помня об одной только Наани. Такова суть любви, способной превратить в храбреца даже самого слабого из мужей. И звучала Молитва в Ночи, миллионы взывали к Высшей Силе. И дух мой воистину слышал эти прошения, словно волной разбивавшиеся о подножие Вечности.
Искреннее проявление Любви миллионов укрепляло мои силы. Истинно говорю, Сила Зла, исшедшая из Обители Безмолвия, чтобы поразить Деву, ослабевала, однако я не испытывал в этом уверенности; сердце мое сжигало отчаяние, а в голове моей стучала одна только мысль; я должен был спешить и спешить, чтобы успеть вовремя доставить Деву в Могучую Пирамиду к ее врачам.
И о! тут издалека донесся глухой и ужасный лай. Услышав голос псов, я понял, что мы погибли, если не случится чуда. И я обратился к своему сердцу в безумье и ярости – желая узнать, почему в Пирамиде еще не прибегли к помощи древних орудий, чтобы помочь мне в такой беде. И о! пока в душе моей звучали эти дурацкие мысли, посреди Вечной Ночи у Последнего Света, забились резкие вспышки Дальней Речи. Надежда согрела сердце мое, ибо Мастер над Монструваканами, понимая, что в скрытности более нет пользы, обратился ко мне с полезным советом. Слепым обезумевшим взором читал я слова Дальней Речи, но понял все. Милый Мастер над Монструваканами советовал мне держаться, потому что наверху уже привели в порядок три древних орудия. Люди надеялись спасти меня, даже если для этого придется сжечь Земным Током весь Ночной Край. В полных высокой чести словах он просил меня потерпеть еще немного, ибо Сотня Тысяч Мужей прошла Подготовку и уже спускалась к Великим Вратам в панцирях и при Дискосах.
Нетрудно понять, что сердце мое ощутило некоторое облегчение. И надежда вспыхнула в недрах духа – я действительно мог еще вовремя успеть к Врачам Пирамиды.
Но лай Псов приближался, отовсюду слышался дикий рев, и мерзкое Зло разгуливало повсюду.
И о! в это мгновение Северо-восточный Страж остался слева от меня; но, поглядев на это Воплощенное Зло, я заметил, что великое, похожее на колокол ухо беспрестанно дрожит, как бы внимая чему-то. Но сам Страж, живая и мерзкая гора, как всегда, оставался обращенным к Пирамиде, и свет ее по-прежнему вычерчивал морщины и рытвины на шкуре Чудовища. Тварь эта знала обо мне, но не обнаруживала признаков жизни – если не считать шевеления уха.
Тут я понял, что в Пирамиде начались великие приготовления, ибо ночь вокруг уже содрогалась, повинуясь могучему биению Земного Тока.
Глава XVIВ стране молчания
И о! Я находился уже недалеко от Великой Пирамиды, и стены моего огромного дома уходили вверх в вечную ночь, живой, несущей безопасность горой, заново потрясая меня своей высотой и могуществом, однако отчаяние и усталость правили моим сердцем, и я мог думать только о Деве. Однако до Великого Убежища нужно было еще идти и идти.
И я шел по земле быстрым шагом, и о! когда я оказался возле ложбины, посреди которой горело огненное жерло, из низины выбралась Тварь, оказавшаяся огромным и волосатым Зверочеловеком. Поглядев на меня, он направился вперед, выставив страшные когтистые лапы.
Мгновенно опустив Наани на землю, я думал не о собственной жизни, но о том, что тварь эта преграждала мне путь, а ярость моя не терпела преград. И о! с холодным гневом я ринулся на гиганта и ударил его Дискосом, но чудовище увернулось и, протянув чудовищную руку, освещенною пляской пламени в огненном жерле, схватила меня за шлем и сорвала его с меня, жестоко отбросив в сторону – едва ли не на дюжину футов. Тем не менее, я не был ранен, падение даже не потрясло меня, и, вскочив, я набросился на гиганта; а Дискос ревел и сиял в моих руках, наносивших удар великим оружием. И я поразил великана в среднюю часть тела, и Дискос все ревел и сиял в моих руках – насыщаясь, он прошел сквозь исполинское тело, словно бы вовсе не было сил у этого чудовища. Враг мой умер на месте, верхняя часть его туловища упала на землю, а ноги с остатком тела некоторое время еще стояли, извергая фонтан крови, темной в свете огненного жерла.
Не задерживаясь, я метнулся к Деве, подхватил ее на руки и поспешил мимо жуткой туши твари, только что со влажным чавканьем повалившейся на землю, Миллионы наполняли эфир радостным изумлением и возвышенными похвалами; духовная поддержка окружала меня, и великое волнение охватило всю Пирамиду. И о! не успел я отойти даже на милю, как из темной щели между скал возникли две тени, которые я поразил Дискосом, даже не заметив, что именно они из себя представляли. Воистину, после этого я наносил удары во все стороны, ибо на меня то и дело набрасывались странные твари, появлявшиеся то из кустов, то из камней: все вокруг кишело мерзкой и отвратительной жизнью. А я бежал, разя их, словно во сне, и испытывая уже определенное отчаяние: смерть приближалась, и от этого врага я не мог спасти свою Деву. Весь Ночной Край содрогался от чудовищного рева и прочих ужасных смертоносных звуков. Еще раз донесся до моих ушей топот ног бегущих колоссов. Повсюду бродило Зло. Не знаю, как удалось мне