Наверху она обнаружила ежегодную выставку рождественских елок, украшенных местными школами и предприятиями. Майя прошлась по всем трем залам, разглядывая комнатный лес из сосен, увешанных безделушками. Гирлянды ручной работы и расписные украшения, в основном сделанные руками детей.
Она нашла Стивена прислонившимся к стене в зале с чучелами птиц. Увидев девушку, охранник мгновенно выпрямился. Он был плотнее, чем на фотографии в профиле, но она узнала круглое добродушное лицо лысого мужчины. Его печальные глаза припухли от слез или недосыпания, но униформа была тщательно выглажена.
– Привет, – сказала она, подходя к нему.
– Привет. – Он казался застенчивым и был явно не в восторге от того, что к нему обратились. – Вы ищете туалет?
– Нет. – Она одарила его своей самой дружелюбной улыбкой. – Я искала вас. Меня зовут Майя. Я писала вам вчера. Не уверена, видели ли вы это… – Лицо Стивена вспыхнуло. – Я надеялась задать вам несколько вопросов.
– Вы понимаете, что вы пятый человек, который связался со мной по поводу этого видео? Очевидно, я единственный друг Кристины, которого можно найти в Интернете. – Майя поникла. Конечно, у случайных людей были свои теории о смерти Кристины. Она подумала об официантке. – Хотя вы единственная, кто явился ко мне лично.
– Мне очень-очень жаль. – Майя опустила глаза. – Я понимаю ваше горе. – Он явно ждал, когда она уйдет. Но она продолжала: – Я тоже однажды потеряла друга. То, что произошло с ней, очень похоже на случай с Кристиной. Вот почему я здесь. Я просто хочу понять.
Стивен вздохнул.
– Послушайте, – начал он, – я понимаю, что каждый справляется с горем по-своему. Возможно, вам для этого необходимо найти виноватого. Но я хочу помнить Кристину такой, какая она была при жизни. И полагаю, расследование ее смерти нужно предоставить полиции и следователям, а не сыщикам-любителям, которые случайно увидели ролик в Интернете.
Майя открыла рот, затем снова закрыла его. Обвинить человека в убийстве – дело нешуточное.
– Я думаю, – собралась она с духом, – что Фрэнк как-то связан с тем, что с ней случилось. С ними обеими.
– Как, например?
– Честно говоря, я не слишком понимаю.
Он медленно кивнул.
– Ну да, Фрэнк мне не нравился. Но Кристина была взрослой. Я тоже, и я прекрасно понимал, к чему приведет ее общение с ним, но ничего с этим не сделал. – Его глаза вспыхнули от волнения. – Получается, я виноват?
Как раз в этот момент вошла женщина с двумя маленькими детьми. Стивен принял профессиональную позу, а Майя уставилась на сипуху. Призрачно-белая морда птицы смотрела на нее в ответ. Девушка ждала, пока посетители изучали экспозицию.
Внезапно она поймала взгляд Стивена в его отражении в стеклянной витрине и задумалась, что же он увидел. Прежде чем отправиться сюда, она приняла душ, вымыла волосы и нанесла на лицо густой слой тонального крема своей матери, но это не могло скрыть растерянность в ее глазах, ее отчаяние и, возможно, даже паранойю.
– Американский древесный воробей, – проговорила младшая девочка. Она произносила слова медленно, как будто только училась читать. – Ворон.
Когда женщина с детьми направилась в соседний зал, Стивен последовал за ними. Подальше от Майи. Однако она не отставала и шла рядом с ним мимо стены со сверкающими образцами кварца в галерее горных пород и минералов.
– Ты похожа на нее, – заметил он.
– Фрэнк предпочитает определенный типаж. – На это Стивен кивнул, анализируя сказанное. – Мы встречались, когда мне было семнадцать.
Охранник остановился. Майя загнала его в угол рядом с метеоритом. Он скрестил свои полные руки на груди и посмотрел на нее сверху вниз. Мужчина был вдвое больше нее, но казался хрупким, неспособным поддерживать зрительный контакт.
– Почему же он тебе не нравился? – спросила она.
– Потому что он плохо к ней относился. Я думаю, отчасти его привлекло в Кристине то, что она была одинока. Ее родители не разговаривали с ней с тех пор, как она перестала посещать церковь, а ее единственными друзьями была кучка наркоманов в Юте. И я.
– Вы, наверное, были близки.
Его губы задрожали. Он опустил руки по швам.
– Все было замечательно до того, как появился Фрэнк. Когда Кристина начала здесь работать, она только что закончила стажировку в MASS MoCA. Для нее это было очень важно. Она была абсолютной самоучкой. И была чиста в течение двух лет.
– Я видела ее работу в Интернете, – кивнула Майя. – Она была талантлива.
– Она могла стать знаменитой. Когда я познакомился с ней, она жила в маленькой съемной студии. Рисовала каждый день. А потом встретила Фрэнка, и он стал ее новым наркотиком. Она была одержима. Начала меня игнорировать.
Желудок Майи сжался. Он словно описывал ее, семь лет назад.
– Вы когда-нибудь видели их вместе?
– Они постоянно тусовались одни. Уверен, это было его идеей. Думаю, он чувствовал угрозу с моей стороны. Хотел, чтобы она принадлежала только ему. Я видел его лишь несколько раз, когда он забирал Кристину с работы, и всегда издалека. Он так ни разу и не вышел из своей машины.
– Она не показалась вам… какой-то другой?
Стивен оглядел помещение, словно ища посетителя музея, которому могла понадобиться его помощь, но они с Майей были одни в безмолвной галерее минералов. Она почувствовала укол вины за то, что заставила его так переживать, но когда он заговорил снова, слова лились из него потоком, будто он их долго сдерживал. Они звучали как признание.
– Да, она изменилась, – согласился он. – Я видел, что это происходит, и это убивало меня, но я ничего не сделал. Я так боялся оттолкнуть ее, что к тому времени, когда я встретился с ней лицом к лицу… – Он глубоко вздохнул. – Две недели назад она не пришла на работу. Не позвонила, не сообщила, и это было так на нее не похоже – Кристине нравилось работать в музее. В тот вечер я проезжал мимо ее студии, ее машина стояла там, но Кристины не было, и я был уверен, что она с Фрэнком. Она не вернулась ни на следующий день, ни через два дня, но в понедельник, придя в музей, я обнаружил, что она на работе, будто никуда и не уходила. И она так ничего и не сказала о безумных голосовых сообщениях, которые я ей оставлял.
– Где же она была?
Он покачал головой.
– Все, что она сказала: они с Фрэнком уехали на выходные. Ее не уволили, должно быть, для босса у нее было объяснение получше. Я до сих пор понятия не имею, где она была, но в результате, находясь там, сделала себе татуировку. Прямо здесь, на внутренней части предплечья… – Он провел пальцем по нежной коже между внутренней стороной локтя и запястьем.
– Какую именно?
– Это был ключ.
У Майи кровь застыла в жилах.
– Ключ?
– Как ключ от машины или что-то в этом роде, – сказал он. – Но с очень острыми зубцами. Не знаю, что это значило, жаль, что я не спросил. Я должен был задать ей больше вопросов… – Его тон был тяжелым. – Вместо этого я разозлился. Обвинил ее в том, что она снова подсела на наркотики. Когда она стала отрицать это, я назвал ее лгуньей.
– Вы думаете, она принимала наркотики?
– Два года назад Кристина была на волосок от смерти, и это серьезно навредило ее сердцу. И поэтому он была чиста – знала, что, если снова начнет употреблять, это убьет ее. Она никогда бы не стала это делать, если бы не он. – Руки Стивена сжались в кулаки, на его шее запульсировала вена, и Майя осознала, насколько ему была небезразлична эта девушка. – Я думаю, именно это и произошло, – произнес он. – Я виню Фрэнка в том, что он заставил ее вернуться к метамфетамину, и это дало слишком большую нагрузку на ее сердце.
Майя сопоставила эту теорию со своей собственной и поняла, что его версия, по-видимому, имеет больше смысла.
– Я знал, что у нее проблемы, – сказал он. Слезы навернулись на его большие карие глаза. – Кристина тоже это знала. Мне кажется, она догадывалась, что умрет. – Из соседних залов донеслись голоса, и Стивен заторопился, точно ему нужно успеть выговориться. – За день до своей смерти она подошла ко мне и сказала, что сожалеет, что вела себя так. Она подарила мне свою новую картину. Это было красиво и непохоже на ее прежние работы. Я спросил, почему мне, и она ответила, что раздает кое-какие вещи. Освобождает студию. У меня появилось ужасающее предчувствие, когда я это услышал. – Голоса теперь почти достигли их зала, но Стивен продолжал, ему было необходимо выговориться. – Кристина знала, что произойдет, если она снова начнет употреблять. Знала! Уверен, что и Фрэнк знал. – Пожилая пара вошла в помещение. – И я тоже, – сказал Стивен срывающимся голосом. – Я мог бы спасти ее от смерти, но ничего не сделал. Так что да, я виню его и виню ее за то, что она влюбилась в него, но больше всего я виню себя.
Семнадцать
Фрэнк никогда не сообщал Майе, куда они направляются, и это ей в нем нравится. Она любит сюрпризы. Сегодня он везет ее на машине своего отца на остров Томас, который на самом деле представляет собой полуостров, вдающийся в озеро Онота. В этой местности два десятка домов, большинство выстроились вдоль западного берега, и подле каждого – собственный травянистый пляж и причал, ко многим из которых привязаны лодки. В домах имеются веранды. Гаражи на две машины. Пока они едут, Майя понимает, что никогда здесь не была, несмотря на то, что живет менее чем в трех милях.
Она откидывается назад, наслаждаясь бризом с озера, пока они катятся по Шор-Драйв, из динамиков льется «Милая Джейн»[43]. Она ставит ноги на приборную панель, и солнце, льющееся в окно, кажется теплым душем. Воздух здесь живой. Она не знает, куда они направляются, и это не имеет значения. Сегодня тот день, когда он поцелует ее. Она уверена в этом. А если он этого не сделает, она сама поцелует его.
Они доезжают до конца полуострова, затем разворачиваются, как будто собираясь уехать, но вместо того, чтобы направиться по сухопутному мосту, Фрэнк сворачивает на узкую лесистую дорогу, отмеченную знаком «Тупик». Ветки плакучей ивы стелются по машине, пока они двигаются к восточному берегу полуострова. В этой части лес гуще. Несколько больших и дорогих на вид домов с ухоженными газонами расположены в стороне от проезжей части. Фрэнк сворачивает на немощеную подъездную дорожку, которая исчезает за деревьями. Он замедляется и останавливается.