– Привет, прости, прости, прости…
Обри смотрит, как Фрэнк уезжает, и лишь мельком видит его лицо.
– Не переживай, – отвечает она. Но голос у нее ледяной, взгляд холодный. – Полагаю, он не хотел со мной встречаться?
– О, я… – Может быть, ей все-таки следовало их познакомить. – Просто мне показалось, что сейчас неподходящее время.
Обри приглашает ее внутрь. Свет выключен, в гостиной темно, если не считать голубого свечения: по телевизору идет повторный показ «Закона и порядка». Они тихо проходят мимо отчима Обри, похрапывающего в своем глубоком кресле, рядом в держателе стоит пиво. Майя удивлена, что он спит; что десятилетний брат Обри, Эрик, не растянулся на полу, играя в Game Boy; что не слышно, как ее мама разговаривает по телефону или снимает в подвале видео с упражнениями. В этом доме обычно гораздо шумнее, чем у Майи. Она чувствует себя ужасно из-за того, что опоздала.
Обри продолжает молчать, когда они входят в ее комнату. Из наушников на кровати доносится мелодия Tender Wallpaper – Майя узнает медленные барабаны. Банка апельсиновой газировки на прикроватном столике. В воздухе висит дым от свежевыкуренной сигареты, но весь дом пропах ими, так что никто ничего не заметит. Рождественские огни обрамляют открытое окно. У Майи отвисает челюсть, когда она видит время на будильнике. 11:42 ночи. Она опоздала на три часа.
– Ничего себе, мне действительно жаль, – бормочет она. – Я как раз собиралась ехать к тебе на велосипеде, когда Фрэнк появился у моего дома. Он зашел ненадолго, всего на несколько минут, но потом мы разговорились, и…
Обри пристально смотрит на нее.
– На чем ты сидишь?
– Что?! Ни на чем!
Обри прищуривает глаза. Она садится на кровать, останавливает диск на своем проигрывателе.
– Так что же произошло?
Майя устраивается рядом с ней, скрестив ноги. В окно дует легкий ветерок, ставший прохладным с наступлением ночи. Ее беспокойство отступает, пока она рассказывает Обри об их поцелуе и разговоре, который к нему привел. Майя так долго ждала этого, но на Обри это, похоже, не произвело впечатления. Даже не заинтересовало.
– А-а, так ты поэтому опоздала? – спрашивает она. – Потому что целовалась с Фрэнком?
– Нет, мы еще разговаривали. Он многое рассказал о своем домике.
Ухмылка мелькает на лице Обри.
– Тот, что он строит на заднем дворе его отца?
– Вовсе не на заднем дворе, – говорит Майя с ноткой обиды. – У его отца есть собственность рядом с государственным лесом. Дом стоит в лесу, Фрэнк его закончил. Он поведет меня посмотреть его завтра в час дня.
– Он отведет тебя в хижину в лесу. Это что, фильм ужасов?
– Ты бы так не говорила, если бы знала его.
– Неужели?
– Послушай, я же сказала, что мне жаль. И мне действительно жаль. Я должна была быть здесь в девять.
Обри смягчается, но в ее глазах читаются вопросы. Майя задумывается, не ревнует ли подруга. Она никогда не думала об этом раньше, но ее подозрение растет, когда Обри, кажется, теряет интерес к разговору о Фрэнке и предлагает посмотреть ужастик 80-х, где мужчина в маске охотится на подростков.
Они смотрят его по старому телевизору с видеомагнитофоном, который Обри приобрела на гаражной распродаже. Фильм тоже с гаражной распродажи, куплен на деньги, которые она заработала упаковщицей в Big Y. Фильм кровавый и страшный. Обычно за подобным просмотром они шутят, но сегодня вечером после нескольких колкостей Майи они просто наблюдают, и с каждым убийством выбор Обри этого фильма кажется пассивно-агрессивным. Она молчит, когда фильм заканчивается, и Майя решает, что подруга уснула, поэтому выключает телевизор и ложится рядом с Обри в постель. День был жаркий, но ночной воздух прохладен, поэтому она забирается под одеяло. Закрывает глаза.
– Что произойдет, когда ты уедешь в колледж? – спрашивает Обри.
– М-м-м?
– С тобой и Фрэнком. Что произойдет, когда ты уедешь?
– Не знаю, – бормочет Майя. – Может быть, я повременю с отъездом. – Только когда слова слетают с ее губ, она осознаёт, что обдумывала это, и теперь, когда произнесла вслух, понимает, что так и будет.
– Ты шутишь?
– Многие берут годичный перерыв, – говорит Майя, удивляясь, что не подумала об этом раньше. Какая разница, поедет она в университет в следующем году или на следующей неделе?
– Что, черт возьми, с тобой не так?! – вспыхивает Обри.
Майя не знает, что ответить. С ней все в порядке. И кто такая Обри, чтобы критиковать ее за то, что она решила остаться? Обри тоже будет здесь, она все еще работает в Big Y, одновременно посещая Общественный колледж Беркшира. Подруга заявила, что не стоит брать кредиты, чтобы поступить куда-то еще, что Общественный колледж – это прекрасно и никто в ее семье не добился большего.
– Я думала, ты будешь рада, – говорит Майя, – рада узнать, что я, возможно, останусь в городе.
– Ух ты! – саркастически восклицает Обри. Затем пауза, и, кажется, она собирается сказать что-то еще, но в конце концов просто бросает: – Спокойной ночи.
Майя причесывается перед зеркалом после того, как перемерила несколько рубашек и остановилась на майке в бело-голубую полоску, когда раздается стук в дверь. Еще нет часа дня, и ее мама отсыпается после вчерашней ночной смены, поэтому Майя спешит к двери, прежде чем Фрэнк снова постучит и разбудит ее. Он пришел на несколько минут раньше. Она уже улыбается, когда открывает дверь. Но это не Фрэнк.
Это Обри. Она выглядит потрясающе. И на ней тот самый наряд, в котором она была на концерте, когда целовалась с барабанщиком Screaming Mimis. Майя заметила, что он весь вечер не сводит глаз с ее подруги, пока та танцевала возле сцены в платье, обтягивающем покачивающиеся бедра и периодически сползающем с ее плеч. Обри тоже знала, что барабанщик наблюдает за ней. В этом-то и был смысл. Платье красное, кроваво-красное.
– Привет, – говорит Обри.
Как она посмела?!
Теперь вся вина, которую испытывала Майя, все ее сочувствие испаряются, как капли воды на сковородке. Она выходит на улицу и закрывает за собой дверь, чтобы ей не приходилось шептать.
– Ты знала, что он будет здесь в час.
Обри улыбается и пожимает плечами, как будто в этом нет ничего особенного.
– Ты сказала, что хочешь познакомить нас, вот я и пришла.
– Послушай, у нас есть планы, ясно? Ты не можешь просто…
– Не волнуйся, я не останусь. У моей мамы очередная собирушка «Эйвон», поэтому мне нужно было убраться из дома. Я подумала, что можно прийти к тебе и заодно познакомиться с Фрэнком.
Майя качает головой. Она уже собирается попросить Обри уйти, когда Фрэнк появляется на подъездной дорожке. Вылезает из машины и с улыбкой направляется к ним.
– Привет, – говорит Обри, протягивая руку. – Я…
– Обри. – Он тепло пожимает ей руку.
– А ты, должно быть, Фрэнк. – У нее непринужденный голос, но она не сводит с него глаз, словно пытаясь прочесть его мысли. – Я так много слышала о тебе!
– Я тоже. Но только хорошее. – Ему вроде бы комфортно, и Майя задается вопросом, не ошиблась ли она, предположив, что он предпочитал проводить время с ней наедине.
Она чуть не умирает, когда его взгляд начинает скользить по фигуре Обри.
– Что ж, – произносит она излишне напористо, – рада была тебя видеть, Обри. Но как я уже говорила, у нас с Фрэнком на сегодня планы…
Обри смотрит на него, ожидая приглашения.
К огромному облегчению Майи, он не вмешивается в разговор. Он не то чтобы улыбается, не то чтобы удивлен, но близок к этому. И ей становится интересно, как все выглядит с его точки зрения, учитывая очевидное напряжение, витающее в воздухе, и тон Майи. На мгновение она уверена, что он обо всем догадался.
– Ладно, что ж… еще увидимся. – Обри смотрит на подругу, и в ее голосе почти звучит грусть, но Майя не испытывает к ней сочувствия. Они никогда не причиняли друг другу боли. Не вели себя так жестоко по отношению друг к другу, как сейчас. – Было приятно познакомиться с тобой, Фрэнк, – продолжает Обри. – И мои поздравления.
Он замирает.
– Поздравления?
– По поводу домика. Майя сказала, что ты закончил его строить.
Всякое веселье сползает с его лица. Он свирепо смотрит на Майю.
– Ты рассказала ей о моем домике?
– Я… я сказала, что ты его построил. Я не знала, что это секрет.
Фрэнк хмурится. Он выглядит странно.
– Извини, что я заговорила об этом, – смущается Обри. – Я… пожалуй, пойду.
– Все в порядке, – отвечает он, когда она разворачивается, чтобы уйти. – Правда. Я даже рад, что ты знаешь об этом, Обри. – Улыбка вспыхивает в его глазах и расползается по лицу, оно озаряется так же мгновенно, как недавно помрачнело. – Может быть, ты тоже хочешь его увидеть?
«Нет!» – хочется закричать Майе.
– Но только не сегодня, – говорит он. – На самом деле мне нужно вернуться к своему отцу. У него случилось тяжелое утро. Я, собственно, приехал сюда, чтобы сообщить тебе, Майя. Наши планы отменяются, прости.
Она ему не верит. Он собирался отвезти ее в домик, а она собиралась поделиться с ним своими мыслями об отсрочке, но Обри все испортила.
– И ты прости, – бормочет она.
– За что? – Он обнимает ее на прощание, но объятие деревянное, бесчувственное. Несмотря на то, что всем своим видом он показывает, будто ничего не изменилось.
– Рад с тобой познакомиться, – говорит он Обри. Его взгляд снова скользит по ее формам, и Майя чувствует удар под дых. – Ты пришла сюда пешком? – интересуется Фрэнк. Обри кивает. – Хочешь, подвезу?
Обри бросает взгляд на Майю, затем на Фрэнка. Она раздумывает.
– Конечно, – произносит она.
Майя не дыша наблюдает, как он открывает для нее дверцу машины. Обри садится, избегая зрительного контакта с подругой через лобовое стекло.
Двадцать два
Майя пила с пяти часов вечера, заменив чай в своей кружке апельсиновым соком и дешевым джином, которые она купила по дороге домой из музея. Четыре часа спустя пинта была почти пуста, и она почувствовала себя спокойнее, но не захмелела, а следовало бы. В любое другое время она бы уже была в стельку, но сейчас казалось, что само ее тело не позволяет этого, будто каждая ее клеточка стремится оставаться бдительной.