YouTube и пролистала множество каналов, на которые подписалась. Ей нужно было что-то, чтобы отвлечься от жажды, грызущей ее мозг, что-то, способное привлечь внимание и удержать его.
Но Майи не было ни в каких социальных сетях. Ее друзья считали это эксцентричным, зато Дэн утверждал, что находит это необычным, и ей удалось убедить даже саму себя, что это была своего рода позиция, некий вызов с ее стороны. Может быть, в какой-то степени так оно и было, но правда была более сложной и не относилась к тем вещам, о которых Майе следовало бы думать прямо сейчас. Ее беспокойство уже достигло десяти баллов.
Она посмотрела короткое видео о кошке, которая вырастила осиротевшего бигля как родного, затем о бостонском терьере с талантом к скейтбордингу. У нее не было ни фотографии профиля, ни какой-либо идентифицирующей информации в Интернете, но, конечно, это не мешало ей получать целевую рекламу и рекомендации.
Позже Майя задастся вопросом, не потому ли то видео появилось в ее ленте. «Смерть девушки зафиксировала камера». Конечно, она кликнула. Согласно подписи зернистое шестиминутное видео было снято камерой видеонаблюдения в закусочной в ее родном городе – Питсфилд, штат Массачусетс. Несмотря на то, что закусочная выглядела так, словно была построена в 1950-х годах, скорее всего она была недавно переоборудована, поскольку Майя с ходу ее не узнала. Внутри вдоль стены с большими окнами тянулся ряд глянцевых кабинок, в основном пустых. Похоже, была середина дня. Видео было цветным, но низкого качества с размытой картинкой. Полы в черно-белую клетку. Фотографии классических автомобилей на стенах. Единственными посетителями были семья из четырех человек и двое пожилых мужчин, пьющих кофе.
Камера, направленная на входную дверь, призванная запечатлеть преступника, врывающегося внутрь с пистолетом или выбегающего с кассовым аппаратом, зафиксировала нечто иное. Вначале, когда дверь открылась, на пороге появились двое, выглядевшие как обычная пара: мужчина лет тридцати и женщина чуть помоложе. Женщина была немного похожа на Майю, с круглым открытым лицом, высоким лбом и большими темными глазами.
Сопровождал ее Фрэнк Беллами.
В этом Майя не сомневалась. Она не видела его последние семь лет, но невозможно было перепутать этот маленький подбородок и слегка искривленный нос, легкую походку и взъерошенные волосы. Видео стерло все признаки старения с его лица, сделав его таким, каким она его помнила. Будто вообще не прошло никакого времени с момента их последней встречи. Она наблюдала, как пара усаживается в кабинку и берет ламинированные меню. Подошедшая официантка принесла воду и приняла заказы, не записывая их.
То, что происходило дальше, выглядело как обычная беседа между мужчиной и женщиной, не считая того, что говорил только Фрэнк, а его спутница слушала. Она сидела так, что камера выхватывала ее лицо, в то время как он был слегка отклонен в сторону, так что виднелось только его правое ухо, щека и глаз, а также уголок рта.
Холодные щупальца обвились вокруг легких Майи.
Многие зрители в этот момент, вероятно, перестали смотреть, так как видео длилось уже пять минут и почти ничего не происходило. Даже кликбейтного заголовка[4] было недостаточно, чтобы удержать внимание большинства людей дольше определенного момента. Тот, кто опубликовал видео, мог бы отредактировать этот длинный разговор Фрэнка с женщиной, но, возможно, он был необходим, чтобы показать: то, что произошло дальше, действительно возникло из ничего.
Майя наклонилась ближе к экрану, пытаясь прочесть выражение лица женщины. Казалось, ту лишь смутно интересовало то, что говорил Фрэнк, ее расслабленное лицо не давало никакого ключа к разгадке ее мыслей. Фрэнк мог рассказывать ей историю, явно лишенную юмора или элемента неожиданности. Либо он мог проговаривать ей какие-то инструкции или указания, как куда-то добраться.
Она казалась студенткой в глубине лекционного зала сонным летним днем. Сидя в кабинке, все еще не сняв свое пушистое желтое пальто, она с нежностью устремила свои темные глаза на его лицо, положив локти на стол. Майя заметила на временной шкале, что до конца видео осталось всего двадцать секунд. Вот тогда-то это и случилось.
Женщина закачалась взад-вперед на своем сиденье, согнулась в пояснице, широко раскрыв глаза, не предприняла никаких попыток смягчить падение, даже не стала упираться предплечьями в стол, когда ее голова рухнула вниз. При других обстоятельствах внезапность была бы комичной, как если бы клоун уткнулся лицом в пирог с банановым кремом, лежащий на столе. Только здесь не было ни пирога, ни веселья. Всего лишь небольшая ошеломленная пауза, прежде чем Фрэнк бросился к своей спутнице, скользнул рядом с ней, что-то говоря, вероятно, зовя ее по имени. Теперь, когда он стоял лицом к камере, было легко заметить его страх и удивление.
Когда он притянул женщину к себе, та мертвым грузом повисла у него на руке. Видео закончилось как раз в тот момент, когда к ним подбежала официантка. Но за мгновение до того Фрэнк поднял глаза к камере и уставился в объектив, и Майе показалось, что он смотрит прямо на нее.
Трясущимися руками она закрыла ноутбук.
Видео было опубликовано менее трех дней назад и уже набрало 72 000 просмотров. У Фрэнка были все основания думать, что она его увидит, а это означало, что у нее были все основания бояться. В конце концов, Майя не в первый раз становилась свидетелем того, как кто-то падает замертво в его присутствии.
Два
Обри Уэст, лучшая подруга Майи по старшей школе, упала замертво ясным летним днем незадолго до того, как Майя уехала в колледж. Смерть Обри не была заснята на видео, но, тем не менее, привлекла к себе внимание. Репортажи по телевидению, газетные статьи, сплетни. Здоровая семнадцатилетняя девушка без видимой причины падает и умирает. «Как это могло с ней случиться?» – гадали люди.
Как и девушка на видео, Обри в тот момент разговаривала с Фрэнком. И Майя была убеждена, что именно он и убил ее. Она не могла объяснить, как он это сделал – даже если и догадывалась, почему, – и в конце концов, поскольку у нее не было доказательств – как и уверенности в себе, в правильности собственного восприятия, даже в собственном здравомыслии, – у нее не оставалось выбора, кроме как принять ситуацию и жить дальше.
Или, по крайней мере, попытаться.
Майя всегда любила хорошо повеселиться, с тех самых пор, как Обри впервые стащила пинту водки у своей мамы и они выпили ее, смешав с SunnyD[5]. Но тогда выпивка имела для них другой смысл. В подростковом возрасте они с Обри стремились к разного рода «подвигам» и считали себя непохожими на «перегоревших» в школе детей, которые между уроками пробирались к доске анонимных жалоб и сутулились у своих шкафчиков с покрасневшими глазами. Майя училась на отлично, не прилагая усилий, а Обри, хотя ее оценки никогда этого не отражали, была по-своему умна. Она разбиралась в людях, видела их поступки насквозь. Ее семья много переезжала, когда она была маленькой, так что у нее был большой опыт в приобретении друзей, но одной вещи она так и не научилась – сохранять их.
Майя познакомилась с новенькой на уроке английского в девятом классе. Та выглядела загадочной и интригующей для всех, особенно для мальчиков, благодаря своим зеленым глазам и лукавой улыбке. Майя стала одной из большого количества новых подруг, которых Обри завела за первые несколько недель учебы в школе, но лишь их дружба оказалась крепкой. И они обе дорожили ею.
Они работали в паре, готовя доклад об Эмили Дикинсон, и сблизились благодаря поэзии. Их объединила способность восхищаться красивой рифмой. Вместе с тем они были очень разные: Обри – вечная новенькая, и Майя – вечно уткнувшаяся носом в книгу. Она выглядела латиноамериканкой, но выросла с белой матерью-одиночкой и очень мало знала о своей семье в Гватемале. При этом чувствовала, что не вписывается в общество других испаноязычных детей, однако, не будучи белой, выделяется и в Питтсфилде.
Майя проводила большую часть своего времени за чтением и придумыванием историй. Она была популярнее среди учителей, нежели среди своих сверстников, но ее это устраивало. Она собиралась стать писателем так же, как ее отец, хотела сочинять книги и прославиться. Она собиралась оставить Питтсфилд позади.
Она поступила практически во все университеты, в которые подавала документы, и выбрала Бостонский из-за программы творческого письма и предложенной стипендии. Но за неделю до начала учебы умерла Обри.
И жизнь Майи разделилась на «до» и «после».
Она потеряла самую близкую подругу. Все произошло у нее на глазах, но по сей день она чувствовала, что в этом инциденте было нечто большее, чем она увидела. Сродни наблюдению за магическим трюком, когда понимаешь, что это иллюзия, но не знаешь, как фокуснику она удалась.
Ситуация казалась невероятной. Обри была здорова, у нее не имелось никаких хронических заболеваний. Ее родители потребовали вскрытия, но оно не дало никаких ответов, и медицинский эксперт в конце концов назвал произошедшее «внезапной необъяснимой смертью». По-видимому, так называют случаи, когда кто-то падает замертво безо всякой причины, частенько обвиняя сердечную аритмию или отдельные виды припадков.
Лишь Майя была уверена, что причина всему – Фрэнк.
Не было ни оружия, ни яда, ни какого-либо контакта. На теле Обри не было ни кровоподтеков, ни ран. Майя не могла ничего доказать – даже объяснить не могла, – но она настаивала на том, что он каким-то образом обманул их всех.
Возможно, будь у нее хоть какие-то, даже незначительные улики, полиция отнеслась бы к ее заявлению серьезнее. Но как бы то ни было, они допросили Фрэнка и, не найдя причин задерживать его, отпустили, предупредив Майю об опасности ложных обвинений. Заметив, что своим поступком она могла разрушить мужчине жизнь.