– У меня ломка от транквилизатора.
– Прости, что?
Она постоянно искала подходящий момент, чтобы рассказать ему, когда-нибудь в будущем, но момент так и не наступил. И если определение того, что Фрэнк сделал с ней, оставалось в странном мутном бульоне, все то, что происходило в ее голове, показалось удивительно понятным, как только слово «транквилизатор» сорвалось с ее губ.
– Господи, – пробормотал Дэн, услышав ее признание. – Не понимаю… почему ты скрывала это от меня?
– Не знаю, – ответила она. – Это не казалось важным, когда мы встретились, поэтому я не упоминала об этом, а потом я… продолжала молчать, и… потом боялась, что тебе покажется странными, что я так долго ждала.
Дэн вздохнул.
– Я бы хотела, чтобы мы могли поговорить об этом лично, – сказала она, желая обнять его, но радуясь, что он не может видеть ее такой.
– Так вот почему тебе стало плохо в доме моих родителей.
– Да.
Он снова замолчал.
– Мне так жаль…
– Я мог бы помочь тебе пережить это.
– Дело в том, что я лгала и себе. Я не хотела брать таблетки у Венди. Я знала, что они затуманивают мое сознание, делают меня забывчивой. Я знала, что их опасно смешивать с алкоголем, но я делала это почти каждый вечер в течение многих лет. И я не хотела, чтобы эта реальность была правдой, поэтому притворилась, что это не так.
– О, Майя…
– Мне жаль.
– Ты пила и сегодня вечером, не так ли?
Разочарование в его голосе задело. Конечно, он мог слышать четыре порции джина, которые она только что приняла. Она подумала было объяснить, что это нужно ей для сна, но оказалась достаточно трезвой, чтобы понять, что это слабое оправдание.
– Да, – прошептала она.
На этот раз он молчал так долго, что у нее было время обдумать два хода его мыслей. Видя, что она, очевидно, нуждается в помощи, он мог бы, с одной стороны, принять решение поддержать ее, несмотря ни на что, и помочь ей пройти через это.
Или он мог бы сказать, что все это слишком, что она сама – это слишком, развести руками и уйти.
– У тебя проблема, – медленно произнес он. – Что ты собираешься с этим делать?
Теперь она рыдала, из носа текло по лицу, но грудь переполняла благодарность, потому что в его голосе слышалась доброта.
– Я попрошу помощи, – заговорила она. – Обязательно. Как только вернусь в Бостон.
– Какого рода помощи?
– Не знаю, психиатра? Или психотерапевта. Какого-то врача.
– У меня есть дядя, который посещает собрания анонимных алкоголиков. Думаю, и тебе это нужно.
– Но я не алкоголичка! – запротестовала она, инстинктивно защищаясь.
– В самом деле? В прошлый раз ты напилась на дне рождения моей мамы. Теперь ты снова пьяна. – Ей нечего было возразить. – И всю неделю… Конечно, я понимал, что что-то не так. А ты… ты скрыла это от меня. Ты принимала таблетки за моей спиной, ты пила столько, что тебя тошнило. Ты губишь себя, Майя. Ты не можешь больше это отрицать. – Майя свернулась калачиком, подтянув колени к груди. – И в любом случае, – заключил он, – эти программы предназначены не только для алкоголиков. Они есть для всех видов зависимостей.
Это слово заставило ее вздрогнуть. Первый шаг к путешествию, в котором Майя не была заинтересована. Она не хотела ходить на собрания или искать Бога, и когда она думала о возможности все время оставаться трезвой, она не была уверена, что жизнь того стоит. Ей захотелось напомнить Дэну, что именно врач выписал ей первый рецепт на транквилизатор, что именно он несет ответственность за последствия. Или что вплоть до последних нескольких дней она резко сократила потребление алкоголя. Или что она могла бы – она хочет – сама вытащить себя, без необходимости использовать нечто столь драматичное, как анонимная программа. Но вместо этого она сказала:
– Хорошо. Я пойду.
Проблема зависимости в том, что, признав ее наличие, ты признаёшь и то, что с этим нужно что-то делать, будто у Майи не было других забот. Но она пообещала Дэну, что так и поступит, поэтому, полежав некоторое время в темноте, больше не чувствуя усталости, она поискала информацию о встречах анонимных алкоголиков с помощью телефона. Она нашла отделение недалеко от их квартиры в Бостоне и написала об этом Дэну. Он прислал сердечко, а она ответила десятью и сказала себе, что будет ходить на эти собрания, если это сделает его счастливым. Она готова была на многое ради него.
Даже если она не хотела признавать себя наркоманкой, нельзя было отрицать, что она была физически зависима от лекарства. Есть ли какая-то разница?
Ночь была долгой, и она остро ощущала, что в бутылке на ее прикроватном столике остался джин. Она вылила его в кухонную раковину. Ей будет нелегко, но это было правильно. Она должна сохранить ясность ума. Майя села за старый письменный стол в своей старой комнате с ручкой и цветастым блокнотом, которые мама оставила для будущих гостей, и начала перечислять то, что узнала сегодня вечером, начиная с информации, полученной от Стивена в баре «У Патрика».
1. Кристина планировала переехать в домик Фрэнка. Леденящая душу мысль теперь, когда Майя знала, что этого места не существует.
2. У него есть какие-то клиенты. Она содрогнулась при мысли о том, какие услуги он мог бы оказать. Она разберется с этим.
3. Его отец был профессором в Уильямсе. Она по-прежнему почти ничего не знала об отце Фрэнка, кроме того, что его звали Орен. Она искала его в Интернете семь лет назад, но ничего не нашла и сдалась после того, как доктор Барри убедил ее бросить это. С тех пор она почти не думала об Орене Беллами.
4. Орен… Она вспомнила очевидное ликование, с которым он в ту ночь, когда она встретила его, проводил ее к коттеджу, хотя отлично знал, что его не существует.
Тогда, на поляне, похоже, Фрэнк рассказал ей кое-что о себе. Майя наморщила лоб. Ее восприятие этих недавно восстановленных воспоминаний было слабым, гораздо более расплывчатым, чем можно было ожидать от ночи семилетней давности. И все же каким-то образом эти записи помогли ей думать, помогли вытащить затонувшее прошлое обратно на поверхность. «Орен… – написала она, – был причиной, по которой Фрэнк построил этот домик».
Теперь она вспомнила об этом. Фрэнк построил свой коттедж, чтобы сбежать от отца.
Она взялась за телефон. Добавила «Уильямс колледж» к поиску «Орен Беллами», но безрезультатно, однако в конце концов нашла ссылки на две журнальные статьи, опубликованные им в 1980-х годах. Одна статья была озаглавлена «Наблюдаемые личностные черты, связанные с высокими показателями усвоения по TAS»[47], но когда Майя кликнула на статью, оказалось, что она удалена.
Другая публикация также была удалена, но старые выпуски журнала были доступны через веб-сайт. Журнал назывался «Экспериментальная нейропсихология», его страничка не обновлялась более десяти лет. Майя достала свою дебетовую карту и купила номер 17 за октябрь 1983 года, в котором была напечатана статья доктора Беллами, введя платежную информацию на бежевый веб-сайт, который выглядел почти винтажным.
Итак, Орен был психологом, и либо Уильямс-колледж удалил всякую информацию о нем, либо он действительно никогда там не преподавал.
Она ввела в поиск «Доктор Орен Беллами», «психолог», и, просмотрев свои записи, добавила слово «клиенты». Тогда он и возник: Доктор Орен Беллами, доктор философии, ДГТ. И не просто упоминание о нем, а его лицо, крупным планом. Он в клетчатом блейзере, улыбающийся за своим столом с книжной полкой позади него. На снимке он выглядел лет на пятьдесят, несколько моложе, чем когда она с ним познакомилась.
Сайт принадлежал учреждению под названием Clear Horizons Wellness Center и казался современным, хотя и не очень профессиональным. Дизайн был дрянным, шрифт кричащим, а логотип – оранжевое солнце на голубом горизонте – выглядел точно клипарт. Трудно было однозначно сказать, какие именно услуги предлагал центр.
Чтение раздела «О Центре» не сильно помогло. Доктор Орен Беллами предлагал «запатентованный терапевтический метод», который имел стопроцентный успех, когда дело касалось лечения длинного списка «калечащих жизнь недугов», таких как зависимость, фобии, беспокойство и депрессия, а также способствовал снижению веса, отказу от курения и «помогал справиться с горем».
Несколько клиентов оставили отзывы: «Не будет преувеличением сказать, что Clear Horizons спасли мне жизнь». – Кэрол М. «Наконец-то хоть что-то работает!» – Майк Р. «Я никогда не думала, что смогу пережить потерю своей сестры, но потом я встретила доктора Харта!» – Сьюзан П.
Заключительный отзыв был на видео. Майя нажала на него, и пожилой мужчина начал говорить. Он сидел в помещении, похожем на кабинет психотерапевта, перед окном, выходящим на лес. На заднем плане играла безмятежная музыка. «Когда умерла моя Диана, – сказал он, – мне показалось, что умер и я. Понимаете, в чем смысл?» – Мужчина улыбнулся, его глаза были мечтательными и расфокусированными. Майя почувствовала, как у нее стынет кровь. «Меня бы уже не было, если бы не доктор Харт, – продолжал мужчина. – Доктор Харт помог мне продолжать жить».
Ничего, что помогло бы прояснить личность доктора Харта или характер предлагаемого лечения, на сайте не обнаружилось, хотя у Майи были свои подозрения. Она лишь выяснила, что запатентованный терапевтический метод доктора Орена Беллами продолжает практиковаться в оздоровительном центре Clear Horizons, и только в нем. Страховка не принимается.
Майя принялась просматривать все страницы сайта, не слишком понимая, что надеялась найти, но продолжая поиски. На странице «О Центре» она изучила аббревиатуру после имени Орена и поняла, что не знает, что означает ДГТ. Она погуглила это, и первое, что появилось на странице – «Дипломированный грудной терапевт».
Грудной терапевт? Это вряд ли было правильно.