– Тук-тук, – говорит Фрэнк из-за сетчатой двери.
Девушки поворачиваются с широко раскрытыми от страха глазами. Неизвестно, как долго он там пробыл. Как много он слышал. Майя инстинктивно хватает нож, который лежал рядом с раковиной.
– Что ты здесь делаешь?
Фрэнк смотрит на острый нож для нарезки овощей. Она не до конца понимает, зачем взяла его в руки, и это кажется ей перебором, но она старается держать его уверенно.
Он поднимает руки в жесте капитуляции.
– Я просто хочу поговорить.
– Я же сказала тебе, что не хочу тебя видеть.
– Я только хочу прояснить ситуацию по поводу прошлой ночи.
Обри, стоя ближе к двери, смотрит на него сквозь сетку. Она на дюйм или два выше его и в отличие от Майи не кажется испуганной.
– Тебе нужно уйти, Фрэнк. Прямо сейчас.
– Это не имеет к тебе никакого отношения, Обри. Не вмешивайся.
– Или что? – Обри пристально смотрит на него сверху вниз. – Я все знаю, – говорит она.
На его лице появляется выражение страха, быстро сменяющееся яростью. Однако его голос остается спокойным.
– Не понимаю, о чем ты говоришь.
– Я знаю, что ты сделал с нами.
Майя не может сказать, блефует ли ее подруга. Фрэнк резко подается к ней. Останавливается в дюйме от ее лица.
– Я уже сказал, что не понимаю, о чем ты говоришь.
В этих словах слышится предостережение. В груди Майи звучат тревожные звоночки.
Она задается вопросом, говорит ли Обри правду.
В любом случае, ясно, что Фрэнк чувствует угрозу.
– Уходи, – требует Майя, – или я вызову полицию.
– Звони им, – говорит Обри.
Никто не двигается.
Взгляд Майи устремляется к телефону на стене кухни, но кто-то забыл вернуть беспроводную трубку на место. Она осматривает гостиную, все еще держа нож в руке. Она не видит телефона, поэтому спешит наверх за своим сотовым. Находит его в своей комнате, в заднем кармане джинсов, которые она надевала вчера вечером на концерт. Она открывает его и уже собирается набрать 911, когда останавливается, чтобы спросить себя, для чего она это делает.
Что именно она собирается сказать? В чем чрезвычайность ситуации? Мужчина, которого она знает, разговаривает с ее подругой у задней двери? Фрэнк не вооружен и не сделал ничего, что могло бы им угрожать. Майя подходит с телефоном к окну и отдергивает занавеску. Когда она прижимается лицом к стеклу и смотрит вниз, то видит Фрэнка, беседующего с Обри. Она не может разглядеть подругу, которая находится ближе к двери, но они, кажется, разговаривают спокойно. Затем он достает что-то из кармана и показывает ей.
Ключ.
У Майи нет причин думать, что он собирается причинить вред Обри, но ее тело реагирует так, как будто он достал пистолет и приставил его к ее голове. Майя крепче сжимает нож. Отступает от окна. Ей нужно вернуть Обри внутрь. Даже если кажется, что с ней все в порядке. Даже если все, что движет Майей, это непонятное предчувствие, она должна это сделать. Она бросается обратно вниз по лестнице, но ее шаги замедляются, когда она входит в кухню.
Она видит их через сетчатую дверь, Обри и Фрэнка. Они выглядят расслабленными, стоя бок о бок, но не соприкасаясь. Небо голубое, и поют птицы. Руки Майи повисают по бокам, в одной телефон, в другой нож. Подходя ближе, она слышит его тихое бормотание. Она не может разобрать слов, но улавливает странный ритм, похожий на песенный. Она уже почти у двери, когда Обри заваливается на бок, не предпринимая никаких усилий, чтобы остановить свое падение. Ее плечо ударяется о бетон, затем голова.
Фрэнк наклоняется к ней с потрясенным выражением на лице.
Сетчатая дверь с грохотом распахивается. Майя выбегает наружу.
– Что за хрень?! – кричит Фрэнк. – Что с ней такое?
Майя роняет нож и телефон, падает на колени рядом со своей подругой.
– Обри?! Обри! Очнись!
– У нее есть какое-нибудь заболевание?
Майя игнорирует его.
Глаза Обри открыты, когда Майя хватает ее за плечи и трясет.
– О боже мой, о боже мой!
Голова Обри откидывается на бетон, безжизненная, как у тряпичной куклы. Майя поднимает глаза на Фрэнка.
– Что ты сделал?
Фрэнк выглядит ошеломленным.
– О чем это ты?! Мы просто разговаривали, и она… она просто… – Он указывает на тело Обри, лежащее на крыльце, неестественно согнутое в талии, зеленые невидящие глаза устремлены на Майю. – Ты не можешь обвинить меня в этом, – говорит Фрэнк, и в его голосе нарастает паника. – Ты не можешь!
– Обри! Очнись! Очнись! – Майя кричит, ее лицо мокро от слез, а Фрэнк медленно отступает.
Тридцать три
Дело было не только в том, что Майя никогда не сталкивалась с понятием «гипноз», ей практически не приходилось слышать это слово. Она никогда раньше не задумывалась, не анализировала его смысл. Введение в состояние, похожее на транс, с высокой степенью внушаемости. Казалось, само это понятие было вычеркнуто из ее головы. Но теперь, когда ей удалось расслышать часть слова – гипно, оно вернулось к ней вместе с осознанием. И ситуация стала очевидной.
Фрэнк загипнотизировал ее, и не один раз, а неоднократно, и затем спрятал от нее воспоминания в ее же собственной голове. Оглядываясь назад, Майя чувствовала, что она долго ходила вокруг да около, словно сама суть была искажена, и наконец она ухватилась за нее. Теперь, читая о гипнозе онлайн, она узнала о новых исследованиях, проводимых в области неврологии, о новых достижениях в понимании того, как то, что происходит в сознании, может оказывать реальное воздействие на организм.
Когда она наткнулась на статью о постгипнотическом внушении, у нее закружилась голова. Она поправила одеяло на плечах. Поначалу ей было слишком жарко, поэтому она сняла с себя одежду, но потом стало слишком холодно, и она завернулась в одеяло. Ее длинные волосы прилипли к влажной от пота спине.
Внушения, сделанные во время гипноза, читала она, могут повлиять на поведение пациента в его обычной жизни. Гипнотизер мог, например, сказать человеку, который хотел бросить курить, что его следующая сигарета будет на вкус как самое худшее, что он когда-либо ел. И с некоторыми это срабатывало – внушение, сделанное под гипнозом, казалось, обладало способностью впоследствии изменять их восприятие.
Может быть, именно поэтому глаза Майи странным образом пропустили слово «гипноз», а ее уши, казалось, не могли его расслышать. Что, если Фрэнк внедрил в ее сознание постгипнотическое внушение, призванное помешать ей понять, что он сделал? Она почти чувствовала его там, чужеродное, агрессивное. Семя, которое пустило свои бледные ростки в ее мозгу.
Майя уронила свой телефон на кровать. Она больше не могла читать об этом.
Ей хотелось вычистить внутренности своего черепа, она словно ощущала, как слова Фрэнка ползают там. Теперь у нее было слово, чтобы описать то, что он с ней сделал.
Но способен ли гипноз убивать людей? Возможно ли такое? Несмотря на все недавние научные исследования, которые она нашла в Интернете, гипноз вызывал в ней ассоциации со сценическими трюками: мужчина в костюме заставляет подсадных добровольцев крякать, как утки. И заставил вспомнить о волшебных шоу, которые любила Обри и которые Майя всегда считала надувательством. Но это явно был не тот тип гипноза, который практиковал отец Фрэнка. Стивен сообщил, что тот преподавал в колледже Уильямса, и если это было правдой, то и колледж, и оба журнала, опубликовавшие его исследования, стерли все признаки того, что связаны с Ореном Беллами.
Тем не менее согласно веб-сайту Clear Horizons он самостоятельно разработал «запатентованный терапевтический метод» для лечения пациентов, который имеет «стопроцентный успех». Фрэнк говорил, что его отец был блестящим, но опасным человеком, что он причинял людям боль, но не физическую. Теперь Майе показалось, что она поняла смысл сказанного. Орену не нужно было ни к кому прикасаться, чтобы причинить страдания. Он делал это словами, совсем как его сын. Фрэнк научился этому у своего отца.
Майя должна была кому-то сообщить о своем открытии. Она расскажет своей маме. Дэну. Полиции. Она включила свет, снова надела спортивные штаны и рубашку.
Мама не проснулась, когда девушка просунула голову в дверь ее спальни. Она лежала на спине с приоткрытым ртом, натянув одеяло до плеч. Часы показывали 9:17. Майя замерла.
Утверждение, что Фрэнк загипнотизировал ее, прозвучало бы так же бредово, как и семь лет назад. И означало бы, что он владеет какой-то необычной силой. Никто не поверил ей тогда, и никто не поверит сейчас, даже мама, если у Майи не будет доказательств.
Она прокралась обратно в свою комнату. Ее мысли путались. Она выключила свет, затем снова включила его, принялась раскачиваться взад-вперед на кровати, обхватив себя руками. Недостаточно было указать на то, что отец Фрэнка был гипнотерапевтом. Она должна была доказать, что Фрэнк тоже был им и что гипноз, который они практиковали, каким-то образом оказался смертельным. Она расплакалась. Это было похоже на то, как будто из ее груди выпустили зверя, сидевшего в клетке. Правда, которая не давала ей спать, которая последние семь лет таилась у нее за пазухой, наконец-то вылезла наружу.
Либо так, либо она снова сошла с ума.
Единственный человек, который знает наверняка, – это Фрэнк.
Стивен упомянул, что его можно найти в Whistling Pig почти каждый вечер. Бар находился менее чем в миле от дома. Она скачала приложение диктофон на свой смартфон. Протестировала его, говоря на разной громкости с телефоном, засунутым за пояс, прикрытым рубашкой, положила рядом, спрятав в сумочке. Запись была отличной, даже когда он находился в сумочке. Она нашла в рюкзаке кашемировый свитер кремового цвета, который надевала на ужин с родителями Дэна, он будет смотреться лучше, чем выцветшая футболка, которая сейчас на ней. Она сделает вид, будто просто так болталась в городе и решила выпить в Whistling Pig. Она изобразит радость, увидев его.