Метод состоял в использовании серии субличностных сигналов, как вербальных, так и невербальных, позволяющих выйти за пределы сознательного восприятия субъекта и подключиться к той части нервной системы, которая регулирует процессы, обычно не находящиеся под контролем пациента. Та часть нас, которая воспринимает информацию от органов чувств – например, об ожоге на руке, – и решает, что делать с этой информацией, затем посылает сообщение руке – Перестань прикасаться к плите – без необходимости сознательно думать об этом.
Метод доктора Беллами, как его понял офицер Финли, взял под контроль всю эту систему. Это делало разум и тело пациента – особенно непроизвольную нервную систему – открытыми для манипуляций способами, недоступными традиционному гипнозу. По словам доктора Беллами, это было «состояние, похожее на транс, с огромным потенциалом для лечения заболеваний как разума, так и тела». Вероятно, он думал, что помогает своему сыну, когда применял к нему этот метод, однако он одновременно оттачивал его на нем, вводя Фрэнка в транс, о котором тот никогда не подозревал, насаждая внушения, манипулируя его поведением.
Как и традиционный гипноз, он действовал не на всех. Процент людей, которые очень восприимчивы к гипнозу, невелик – только один из участников исследования Орена квалифицировался как такой человек. Сорокалетний Рассел Делука показал более высокие результаты по сравнению с остальными, по так называемой Стэнфордской шкале гипнотической восприимчивости. Делука оказался очень податлив.
У Майи возникло нехорошее предчувствие, когда она прочитала это. Она погуглила «Стэнфордскую шкалу гипнотической восприимчивости» и выяснила, что люди, которые хорошо поддаются гипнозу, имеют и другие отличительные черты. Они, как правило, обладают богатым воображением. Способны потерять себя в фильмах и книгах. Мечтать наяву.
Рассел Делука умер во время сеанса гипноза с доктором Беллами. Позже было установлено, что причиной его смерти стал инсульт. Поскольку не удалось доказать, что инсульт был прямым результатом гипнотического транса, в котором он находился в то время, доктору Беллами так и не было предъявлено обвинение в убийстве, но он потерял работу и лицензию психолога.
Дэн согласился с Майей, что это может оказаться веской уликой в деле против Фрэнка. В 1984 году не было доказано, что метод доктора Беллами стал причиной смерти Делуки, но с тех пор исследования гипноза прошли долгий путь. Изучение снимков уже подтвердило, что гипноз вызывает изменения в определенных частях мозга, которые в свою очередь могут влиять на такие функции организма, как кровяное давление и дыхание. Теперь, когда врачи в крупных больницах использовали гипноз для лечения заболеваний желудочно-кишечного тракта, идея о том, что нечто столь эффективное можно использовать и для причинения боли, даже для убийства, казалась гораздо менее надуманной.
Майя и Дэн пришли к согласию о необходимости доказать, что Фрэнк также был обучен методу своего отца и что он использовал его на ней.
Тут их взоры обратились к оздоровительному центру Clear Horizons. Как и подозревала Майя, выяснилось, что «центр» состоял из единственного сотрудника, которого звали доктор Дэвид Харт. Вот почему Майя не могла найти Фрэнка все эти годы. Он действовал под другим именем и выдавал себя за врача.
А на веб-сайте центра он разместил лишь фото доктора Орена Беллами и описание его метода. Центр был представлен единственным местом, где практиковался его «запатентованный терапевтический метод». На странице отзывов «счастливые клиенты» демонстрировалась эффективность Фрэнка в использовании «техники его отца».
Фрэнк удалил сайт, но у Майи были скриншоты каждой страницы, и она отправила их детективу Диас.
Она ждала.
Прошло совсем немного времени, прежде чем детективу удалось разыскать маму Фрэнка.
В прошлом Майя тоже безуспешно пыталась разыскать ее и теперь понимала, почему это не удалось: Шэрон Беллами меняла свое имя, и не один, а четыре раза с тех пор, как развелась с Ореном, забрала сына и поселилась в Худ-Ривер. Шэрон, которая в эти дни носила имя Дана Уилсон, похоже, скрывалась. За последние двадцать лет она много раз переезжала, попадала в лечебницы и выходила из них, и ей поставили диагноз «параноидальная шизофрения».
Но Майя сомневалась, что мама Фрэнка была параноиком. И она понимала, почему бывшая Шэрон Беллами отказалась разговаривать с детективом Диас. Она надеялась, что со временем Дана Уилсон сможет рассказать о жестоком обращении, которому она, безусловно, подверглась со стороны своего мужа, хотя Майя не стала бы ее винить, если она этого не сделает. Девушка знала, каково это, когда тебя называют сумасшедшей.
Собаку назвали Тото, потому что она была похожа на терьера, питомца Дороти, но эта Тотошка была не такой отважной, как песик из «Волшебника страны Оз». Эта Тотошка тряслась от страха при громких звуках. Ее маленькие косточки дрожали так сильно, когда Майя впервые взяла ее на руки, что она забеспокоилась, что с собачкой что-то не так, но стоило ей прижать щенка к груди, он успокоился.
«Ты ей нравишься», – заметил тогда работник приюта.
– Нет! – крикнула Майя, когда Тотошка залаяла и оскалилась на конверты, скользнувшие через щель для почты на пол. Это было в субботу днем, через три недели после того, как Майя вернулась на работу. Они с Дэном вместе читали на диване, их ноги переплелись под мягким голубым покрывалом, которое она купила недавно.
Тотошку начало трясти.
Майя взяла ее на руки и отнесла к дивану, который казался зеленым бархатным раем в ленивый зимний день. Она положила почту на кофейный столик, затем погладила дрожащее тельце собаки руками, бормоча, что все будет хорошо.
Тото пробыла с ними около недели, и было очевидно, что Майя лучше Дэна умеет ее успокаивать. Он шутил, что Майя – собачий психотерапевт. Он протянул руку и почесал Тотошку за ушами. Та фыркнула.
Майя заметила большой конверт из манильской бумаги среди вороха ненужной почты и каталогов товаров для дома. Она вскрыла его и вытащила научный журнал винтажного вида. «Экспериментальная нейропсихология», Номер 17, октябрь 1983 г. Ее тело напряглось. Она почти забыла, что смотрела его онлайн. Обложка журнала была ярко-оранжевой с белым шрифтом – из другой эпохи. На внутренней стороне обложки, в середине списка авторов, она нашла отца Фрэнка. Она положила журнал на кофейный столик, чтобы они с Дэном могли читать его одновременно. Тотошка устроилась рядом с ней. В квартире было тихо, единственными звуками были обычный шум улицы снаружи, жужжание холодильника и, через некоторое время, сопение Тотошки.
Орен опубликовал эту статью за год до исследования, в результате которого погиб Рассел Делука. Она не имела отношения к опыту, но имела отношение к гипнозу. Речь шла о том, что Орен назвал «индукцией Беллами» – способ введения в гипнотический транс испытуемых, которые ранее были загипнотизированы. Орен утверждал, что она быстрее, чем популярная индукция Элмана, которую в настоящее время используют многие гипнотизеры из-за ее способности вызывать состояние транса менее чем за четыре минуты.
«Индукция Беллами» была основана на классическом обусловливании[52]. Так же, как Павлов обучал собак ассоциировать еду со звуком колокольчика, Орен предположил, что испытуемого, однажды введенного в транс, можно научить ассоциировать это состояние сознания с каким-либо объектом.
Любым объектом. Монетой. Наручными часами. Карандашом.
Майя понимающе кивнула.
– Ключом, – проговорила она.
Тотошка дернулась во сне.
Как только объект и состояние транса соединялись в сознании пациента, вид объекта вызывал транс. Это происходило практически мгновенно. Доктор Беллами подчеркнул важность выбора объекта, достаточно распространенного, чтобы не отвлекать внимание, и в то же время визуально достаточно своеобразного, чтобы его нельзя было спутать с другими объектами такого типа.
В заключение он предложил области применения своего метода. По его словам, его можно было использовать для осуществления контроля над потенциально нестабильными группами населения, такими как заключенные или пациенты с психическими расстройствами. Испытуемых можно было сдерживать без применения силы. «Индукция Беллами» была представлена как «теория», но Майя была уверена, что Орен опробовал ее на своем сыне точно так же, как он подверг Фрэнка своему методу гипнотерапии.
И как и в случае с этим методом, Фрэнк, должно быть, усвоил инструкцию. Он совершенствовал его до тех пор, пока не стал искуснее своего отца. Он объединил эти две процедуры, что дало ему огромную власть над любым, кто оказался восприимчив к гипнозу.
Возможно, Майя была не так уж далека от истины, когда назвала то, что он сделал с ними, магией. Он помахал перед ней странного вида ключом, и она впала в транс. Он поступил так не только с ней, но и с Обри. И с Кристиной. И с собственным отцом. Это действительно выглядело так, как если бы Фрэнк наложил на них заклятие.
Майя начала разламывать таблетки антидепрессанта пополам, когда препарат, выписанный ей в отделении неотложной помощи, стал заканчиваться, а затем – на четвертинки. Мало-помалу она заново научилась засыпать естественным образом, хотя должно было пройти некоторое время, прежде чем ее мозг полностью восстановится.
Она посещала собрания анонимных алкоголиков почти месяц и не могла сказать, помогали они или антидепрессант, или правда заключалась в том, что она не была алкоголичкой. Но она не выпила ни капли с той ночи, когда столкнулась с Фрэнком в Whistling Pig, и единственный раз, когда ее по-настоящему потянуло к алкоголю, единственный раз, когда она почувствовала, что ей абсолютно необходим джин с тоником, иначе она сойдет с ума, был на рассвете, когда она проснулась от очередного сна, который опять не могла вспомнить и не смогла снова заснуть.