Брок вздрогнул. Это тот самый слепой пенсионер № 794, к которому он попал после бега по лестнице. В кровавом венце факелов он кажется похожим на последнего апостола, собравшего свою измученную паству в глубине катакомб.
— Я ждал десять лет, — говорит он взволнованным голосом, — пока однажды не открылась стена… Человек не мог пройти этим путем!
Это был Он, долгожданный Освободитель, Несущий свет!
Он пришел, чтобы вывести нас из этого ада в тысячу этажей!
Горе Мюллеру, тысячу раз горе!
Настал час отмщения!
Восстаньте против него и свергните его рабство!
Ибо Он сказал: «Я верну вам снова солнце и любовь, мечты и желания!
Я выведу вас из мюллердомовского плена и приведу вас в ваши дома!»
И сказал Он также: «Я сойду к вам, чтобы вы могли работать для меня здесь и я мог работать для вас!»
Из толпы раздался голос:
— Если он так могуществен, этот твой бог, почему он не уничтожит Мюллера, чтобы мы могли войти в Гедонию без кровопролития?
Старик воскликнул:
— Трусы! Разве не сказал он: «Ступени озарены будут факелами, а потолки лопнут, как стенки пузырей, проткнутые ножом!
Будет кровопролитие, какого еще не бывало на звездах! Кровь врагов поднимется выше баррикад и польется по ступеням кровавым водопадом…»
И снова послышался другой голос:
— Мюллер обещает нам после смерти жизнь на звездах. А какую загробную жизнь нам обещает твой бог?
Старец поднял руку к потолку, откуда сквозь зияющую дыру низвергалась тьма.
— Он сказал: «Что для вас может быть хуже и в то же время лучше, чем смерть? Добрая и тихая смерть без сновидений, как сон слепого ребенка!»
В толпе зароптали:
— Зачем думать о смерти, когда нас ждет райская жизнь в Гедонии? Обожравшихся небожителей мы отправим в рабство на наше место. А сами будем наслаждаться в раю на земле!
— Горе вам, — крикнул пророк, — если вы хотите создать из своих желудков новых кумиров!
Ибо Он сказал: «Вы войдете в их храмы, опочивальни и трапезные, изгоните лжепророков, и торгующих, и сибаритов, и ладони ваши останутся неоскверненными!
Вы свергнете идолов Молоха, а потом я сам уничтожу Молоха живого!»
Многие из слушающих ропща отходили от этого пророка и присоединялись к другой толпе. Там проповедовал иной слепец, он возвещал радости, которые ждут их в райских уголках Гедонии.
Брок остался с несколькими верующими у своего старика, с огромным интересом внимая его пророчествам. Он был поражен тем, что придумал этот мудрый старик, как, используя случайную с ним встречу, он стал провозглашать новые идеи, чтобы помочь Витку из Витковиц! На минуту у Брока возникло желание заявить о своем присутствии, чтобы подтвердить слова слепого пророка. Но он тут же отогнал эту мысль.
Его вдруг стало мучить сознание, что он не выполняет своего долга, что пора уже вернуться на сотый этаж, чтобы завершить начатое дело.
Несколько табличек со стрелками указали ему путь. По стремянкам через дыры в потолках он поднялся на несколько этажей. Наконец он очутился перед дверью, на которой было написано:
ГЛАВНЫЙ ШТАБ
Он проскользнул в дверь вместе с запыхавшимся связным, который только что откуда-то вернулся.
За дубовым столом вместе со своим штабом сидел Витек из Витковиц. Перед ним лежала карта военных действий в Мюллер-доме.
Это был сухощавый молодой человек с растрепанными черными волосами. У него были серые глаза, бледные, крепко сжатые губы, большой нос и энергичный, словно высеченный из-мрамора, подбородок. Он курил одну сигарету за другой, и кончики пальцев у него были желтыми от никотина.
— Витек, — воскликнул связной, — пробиться не удалось!
Витек даже бровью не повел. Он склонился над картой, представляющей собой план 490-го этажа. В один из квадратов он воткнул черный флажок. Там уже чернели три таких флажка.
Связной, с трудом переводя дыхание, продолжал:
— В том месте, где ты указал, рота саперов увязла в песке. Весь подвал под этой спальней до самого потолка засыпан песком. В песке спрятаны мины. Одна из них от удара кирки взорвалась. Двоих братьев убило, троих ранило. Лица сидящих нахмурились.
— Проклятый этаж!
— Это уже в четвертый раз!
— Всюду песок и только песок!
— Неужели эти негодяи засыпали весь этаж с пола до потолка?
— Кажется, они кое-чему научились, — сказал Витек, — у них во всех комнатах находится охрана. Как только они слышат удары, моментально сообщают об этом и засыпают помещение, раньше чем нам удается пробиться.
В комнату вбежал новый связной. На лице Витка появилось выражение нетерпения.
— Ну что?
— Песок, — выдохнул связной.
Витек так закусил губу, что брызнула кровь. На карте появился новый черный флажок.
— Не остается ничего иного, — сказал он хмуро, — 1 как предпринять сегодня же фронтальную атаку на баррикаду.
Он взял другую карту. Это был длинный лист, на котором был изображен вертикальный разрез Мюллер-дома от основания до самой крыши. Проломы в потолках и на лестнице были обозначены красными флажками.
Генералы, которые, сжав губы, склонились над картой, вновь заговорили:
— Нелегкая это будет работенка!
— А до «Вселенной» осталось еще 98 этажей!
— Питьевой воды у нас меньше чем на 144 часа!
— А вина — на 66 часов!
— А потом польется водка Вест-Вестера!
— Сонные порошки, одурманивающие пилюли и кокаин!
— Спасти нас могут только воздушные транспортные средства концерна «Вселенная»!
— Да, но до них 98 этажей!
— Брут, — обратился Витек к одному из генералов, — этой ночью ты атакуешь девятую баррикаду. Второй эшелон обороны не очень укреплен, потому что наемники готовятся к наступлению. Пусть пять тысяч человек ждут моего сигнала!
Но в этот момент заговорил Петр Брок:
— Витек из Витковиц!
Все повскакали, оглядываясь по сторонам.
Между тем Брок продолжил:
— Отложи атаку на один день. Если ты начнешь наступление сегодня, то погубишь свою армию!
Витек опомнился первым. Он крикнул;
— Чей это голос?
Голос представился;
— Я Петр Брок!
— Это ты, вероятно, тот бог, учение которого проповедует пророк № 794?
— Я не бог. Я пришел предупредить тебя, чтобы ты не начинал наступления в эту ночь.
— Почему?
— Ни о чем не спрашивай! Поверь мне, и завтра во всем убедишься сам!
— Я верю тебе и сделаю, как ты велишь! Атака будет отложена…
Брок исчез, покинув изумленных и радостных предводителей восстания.
XLII. Газ из мехов будет уходить — Красный треугольник — Тоска старика Шварца — Прежде чем постареть… — Кнопка 100
Повсюду на пути Брока восставшие рабы готовятся ко сну. Главная лестница освещена одним-единственным факелом. Брок проскользнул в дверь в железной баррикаде. В несколько прыжков он оказался перед линией фронта неприятеля и бесшумно перебрался на ту сторону.
На фоне серебристого света прожекторов на ящиках сидят два человека. Один из них, юноша, смотрит на баррикаду. Второй беззаботно улыбается, показывая все свои бесчисленные морщины. Это Шварц.
— Сегодня я могу спать спокойно, — прошамкал он, тряся сморщенной головкой, — если они что-нибудь предпримут, мы дадим несколько выстрелов, сделаем вид, будто отчаянно сопротивляемся, словно защищаем своих детей. Мы будем «вынуждены» отступить за бетонные сооружения этажом ниже. А они между тем расползутся здесь как вши…
— А что, если они обнаружат бочонки с вашим газом? Что делать тогда?
— Не обнаружат, мой мальчик, не обнаружат… Бочонки наполнены винцом, а газ из мехов, плавающих в вине, будет уходить. Таких бочонков «на всякий случай» там расставлено много, но они столь же безопасны, как грудное дитя в пеленочках. А настоящие, газовые бочонки обозначены красными треугольниками, они и стоят по углам. По сигналу…
— Ты, дед, все это здорово подстроил, но что, если эти пролетарии улягутся вдали от твоих бочонков?
— Не беспокойся, желторотик, я все продумал еще до того, как ты на свет божий появился. Они расположатся, так же как и мы, в районе лестницы! Витек будет их держать возле себя, чтобы они не загуляли по трактирам и барам, понял теперь, несмышленыш?
— А что, если они устремятся за нами на лифте?
— Не плачь, мой маленький, это у тебя зубки прорезываются, я тебе сейчас пеленочку переменю… Они давно бы уже ездили в отпуск в Гедонию, если бы управление лифтом было в их руках! Ты намочил пеленочку, мой бедненький…
Беззубый рот Шварца вытянулся в долгом зевке.
Этим воспользовался Брок. Он схватил ком ваты и заткнул им черную дыру старческого рта.
В следующую секунду он рассчитался с любопытным «ребеночком». Прежде чем тот пришел в себя, Брок ударил его в висок. С вытаращенными глазами тот провалился куда-то в темноту.
Между тем маразматик проявил удивительное проворство в попытке удрать от Брока. Но тот поймал его за ногу и дернул назад. Затем надежно связал его длинной веревкой.
— Не беспокойся, дед — прошептал он прямо в испуганные глазки Шварца, — тебе уже СИО не грозит. Или ты боишься, что постареешь еще на сто лет?
Затем с помощью кляпа и веревки Брок обезопасил себя и от его собеседника. Покончив с обоими, он осторожно подобрался к палаткам.
Лагерь спал.
С несколькими скучающими часовыми Брок расправился быстро и ловко. Он сразу же увидел бочонки, обозначенные красными треугольниками. Из-под них торчали резиновые шланги, стянутые веревкой. Брок стал их быстро развязывать.
Когда Брок возился с последним баллоном, у него вдруг закружилась голова. Перед глазами, причиняя острую боль, возник невыносимый кровавый треугольник. Брок чувствовал, что теряет сознание. Напрягая силы, он взял себя в руки.
«Прочь, прочь, отсюда, пока я не постарел!» Шатаясь, он двинулся вперед.
Еще три шага — и лифт!
Еще шаг — и в последний момент с врезавшимся в мозг тупым, болезненным треугольником Брок повалился в лифт.