Руки девушки обвились вокруг шеи Нико, крепче прижимая его к себе. Кого-то из них била дрожь, Кетлин была уверена, что ее. Но когда, выгнув спину, она коснулась его груди, то узнала, что не одна испытывает такое дикое, волшебное безумие.
Потеря контроля над собой один раз была еще как-то объяснима, но дважды… Это было уже слишком. В его работе контроль означал границу между жизнью и смертью. Сейчас же вся защита рухнула, оставив Нико беспомощным перед этой женщиной, которую он сжимал в своих объятиях. У него не осталось ничего, кроме яростной страсти и бесконечной любви к ней.
Подойдя к кровати, они медленно опустились на кремовое атласное покрывало, погрузившись в мир теней, чувств и ощущений.
Сорочка скользнула вверх, открывая его взору узкие розовые трусики и тело, цвета слоновой кости. Нико со стоном прижался к ее мягкому животу.
Внутри Кетлин разлилась горячая сладость, она прерывисто дышала, замирая каждый раз в ожидании того, что последует дальше, предвкушая наслаждение. Ласки его языка заставляли ее стонать от удовольствия.
Для Нико явились откровением опьяняющий вкус и шелковистость кожи девушки. Он испытал новый прилив страсти, увидев, как ее тело покрывается мелкой дрожью от его прикосновений. Язык скользнул ниже, к гладкому плоскому животу, разрушая последние оставшиеся между ними барьеры.
Затем Нико снял с Кетлин трусики, и ему открылся светло-коричневый треугольник волос между ее длинных прекрасных ног. Она словно состояла из соблазнительных красок, форм и тканей. Все его чувства обострились до предела.
— Я хочу видеть тебя всю, — с отчаянием прошептал Нико, уже не в силах больше сдерживать себя.
— Да, — Кетлин сняла через голову розовую атласную сорочку и откинулась на спину, разметав волосы.
Его душа затрепетала от вида ее обнаженного тела, эта картина была просто прекрасна. Кремовое покрывало еще больше подчеркивало золотистый оттенок кожи девушки.
Сорвав с себя свитер, Нико склонился над Кетлин, легко коснувшись треугольника между ее ног. Раздвинув бедра, она вся открылась навстречу этому необыкновенному наслаждению. Его руки продолжали ласкать ее, а губы устремились к упругим кончикам грудей. Нико буквально сгорал от терзавшей тело и душу страсти, но сдерживался из последних сил, стараясь сделать последний момент самым прекрасным в ее жизни.
Кетлин крепко схватила его за плечи, волна восторга захлестнула все тело. Каждое прикосновение, каждый поцелуй зажигали огонь в ее крови. От того, как он ласкал грудь, у нее кружилась голова.
Внезапно Нико нетерпеливо приподнялся и оказался сверху.
— Мне так много хочется сделать для тебя и с тобой, — задыхаясь, прошептал он.
— Ну так сделай же это!
Пойманный на слове, Нико хрипло рассмеялся.
— У нас вся ночь впереди.
— Ночь и еще…
— Не сейчас. Для меня не существует времени.
Сбросив остатки одежды, он вошел в нее. Ощущения совершенно ошеломили его. Нико был уверен, что знает, что такое страсть, но понял, что ошибался. Ему показалось, будто на него обрушился огненный дождь, истощая и высасывая все силы, не оставляя ничего, кроме пульсирующего, беспощадного желания. Он остановился, переводя дух, какое-то время ощущая себя совершенно беспомощным перед невероятной, бешеной лавиной нахлынувших на него чувств. «Неужели так будет всегда? — удивлялся Нико. — В это трудно поверить». Его сомнения рассеялись, когда Кетлин начала ласкать и обнимать его. Им овладела все нарастающая сила, и теперь он знал: так, действительно, будет всегда. Шлюзы распахнулись, посылая им волны удовольствия, пока они не насытились и совершенно не обессилили.
Свечи горели, становясь все меньше и меньше, язычки пламени танцевали в нагретом воздухе. Так продолжалось всю ночь.
Постепенно, одна за другой, догорели свечи. Наконец, уже на рассвете, Нико и Кетлин уснули, крепко прижавшись друг к другу.
Волосы Кетлин рассыпались по обнаженному плечу блестящим каскадом, когда она, приподнявшись на локте, рассматривала спящего рядом с ней Нико. На его спокойном лице не было и тени настороженности, да ее это больше и не беспокоило. Прошедшей ночью они вместе испытали нечто удивительное, и все сомнения и смущения Кетлин исчезли.
Их близость на многое открыла ей глаза. Кетлин поняла, что Нико — великодушный, заботливый, самоотверженный человек. Она узнала, каким он может быть ласковым и сильным, нежным и бурным. Ее больше не будет беспокоить загадочное выражение его глаз. Кетлин убедилась, что Нико влюблен в нее, и всем сердцем верила, что влюбленность перерастет в любовь.
Она с восхищением смотрела на его широкую мускулистую грудь, покрытую вьющимися черными волосами. Сколько раз за ночь, обессиленная, Кетлин припадала к ней, чтобы перевести дыхание. Нико утешал ее, нашептывая ласковые слова, а затем они все начинали заново.
Девушка нахмурилась, заметив два красных воспаленных шрама, казавшиеся чужими на гладкой загорелой коже. Она помнила их шероховатость, но не видела полностью размеров из-за положения Нико. Кетлин подумала о том, какой вред причинили пули его телу, и возблагодарила Бога за то, что Нико сравнительно легко отделался.
Протянув руку, она погладила его темную бровь. Длинные густые ресницы вздрогнули, и показались улыбающиеся карие глаза Нико.
— Я тебя разбудила?
— Да. Ты это сделала специально?
Кетлин усмехнулась.
— Да. Я подумала, если мне не спится, то и тебя тоже нужно разбудить.
— Это ты так решила, да?
Она кивнула, наслаждаясь звуком его утреннего голоса — расслабленным, чуть хрипловатым.
— Мне так нравится смотреть на тебя. Ты проснулся так спокойно, словно бережешь силы для того, что последует за этим.
— А что, по-твоему, должно последовать?
По ее телу неожиданно прошла сладкая дрожь.
— Что-то прекрасное, — пробормотала Кетлин и была захвачена врасплох.
Нико вдруг быстро приподнялся, его пальцы завладели ее грудью, а губы уже тянулись к соску. Откинув назад голову и закрыв глаза, Кетлин полностью отдалась разливающемуся по телу наслаждению. Он покусывал и дразнил возбужденный комочек, пока она не стала задыхаться и не вскрикнула. Тогда Нико приблизил свой рот к ее губам и подарил девушке долгий страстный поцелуй.
— Доброе утро, — сказал он.
Кетлин прижалась к нему, перекинув ногу через его бедро. Она не знала, сколько сейчас времени, да это было и неважно. Наверное, строительные работы в доме уже начались, и нужно отдать какие-то распоряжения. Но ее это не беспокоило. Кетлин вся находилась во власти Нико. Если он захочет, она проведет в этой постели всю оставшуюся жизнь.
— Обещай, что мы всегда сможем вот так вместе просыпаться.
Из его горла вырвался низкий звук. Он опрокинул Кетлин на спину и сильно и глубоко вошел в нее. В глазах мужчины горело желание.
— Если бы мне было что сказать, я бы сказал «да».
Подавив стон, она обняла его и позволила начаться этому прекрасному сумасшествию.
Прошло много времени, пока резкий непрерывный стук и приглушенный голос не прервали приятный сон Кетлин. Она почувствовала, как матрас прогнулся под весом Нико, когда тот сел. Открыв глаза, Кетлин увидела, что он надевает брюки.
— Кто это?
— Рамона. Оставайся здесь. Ты же не хочешь ее шокировать?
Быстро поцеловав Кетлин и даже не застегнув брюк, Нико прошел через комнату и слегка приоткрыл дверь, чтобы не было видно кровати.
— Нико, простите, что потревожила вас, но я пытаюсь найти Кетлин.
Он мысленно перебрал все варианты ответов, но так и не решился ничего сказать. Как, черт возьми, можно сообщить Рамоне, что Кетлин находится в его постели?
— Кетлин? — переспросил Нико.
— Мне кажется, я говорила вам, что она не завтракает, но обычно заходит ко мне по утрам. А если нет, то я иду ее искать. Кетлин никто не видел: ни мистер Хейнз, ни рабочие. Зайдя в спальню, я обнаружила, что там произошел пожар.
Нико вздохнул и потер переносицу. О пожаре умолчать было нельзя.
— Да, я знаю.
— Вы знаете?
— Я помог погасить его.
— Кетлин пострадала? Где же она, наконец?
— Я здесь, Рамона, — отозвалась девушка, распахнув дверь. — И я совсем не пострадала.
Глаза Рамоны расширились от удивления, когда она увидела Кетлин, прикрытую простыней, и полуодетого Нико.
— Вчера вечером я уронила канделябр, и от свечей загорелись портьеры. К счастью, мимо проходил Нико и погасил огонь. А потом мне нужно было где-то лечь спать.
— Конечно, — согласилась Рамона.
— Очень сожалеем, если шокировали вас, — извинился Нико.
— Вы меня вовсе не шокировали, — проворчала Рамона. — Я только беспокоилась о Кетлин, вот и все.
— Прости, что заставила тебя волноваться. Я хотела сообщить, где нахожусь, но… — она бросила на Нико беспомощный взгляд, но тот лишь ухмылялся за ее спиной.
— Ничего страшного, — Рамона вновь заговорила отрывистым, не допускающим возражений тоном. — Теперь, когда мне известно, что с тобой все в порядке, я займусь уборкой твоей комнаты.
— Портьеры очень тяжелые, — сказал Нико. — Не трогайте их, я сам все сделаю.
— Не беспокойтесь, кто-нибудь мне поможет. А пока я проветрю другую спальню. Думаю, ты не захочешь дышать дымом.
— Нет, конечно. Ты абсолютно права.
Рамона кивнула в знак согласия и посмотрела на Нико.
— Я полагаю, Вы не уедете сегодня утром?
— Мм-да, я не уеду сегодня утром.
— Отлично. Кетлин, когда подготовишься к переезду, дай мне знать, вдруг понадобится помощь.
— Хорошо, — ответила Кетлин.
Повернувшись на каблуках, Рамона широкими шагами вышла из комнаты. Нико захлопнул дверь. Секунд тридцать они с Кетлин молча смотрели друг на друга, а потом рассмеялись.
— Бедная Рамона, — наконец сказал он.
— С ней все в порядке. Она многое повидала в своей жизни. Я уверена: Рамона скорее смущена, чем шокирована.
— Мне кажется, что она меня вычеркнула из списка людей, которые ей нравятся, — сказал Нико, прижимая девушку к двери и одновременно стягивая брюки.