— Глупая была затея, Спурий. Неужели ты всерьёз рассчитывал, что она сработает?
Он сверкнул на меня глазами.
— Сработает!
— Не сработает. Я заинтересован благополучно доставить домой не только тебя, но и золото. Видишь ли, часть этого золота обещана мне.
Наверно, зря я это сказал. Не следовало так открыто выставлять себя его противником. Впрочем, Спурий мог бы предложить мне плату за молчание.
Но мальчишка оказался ещё скупее отца.
Взмахом руки он подозвал Клеона, который тут же подбежал к нам.
— Вы всё забрали?
— Только что погрузили последние ящики, — ответил Клеон. Слова давались ему с трудом. — Сейчас отплываем. Ты с нами, Спурий?
— Пока не знаю. — Спурий всё разглядывал холмы и пустынный берег. — Но в одном я уверен: этому, — он кивнул на меня, — рот надо заткнуть. Раз и навсегда.
Похоже, Клеон не сразу сообразил, о чём речь. Какой-то миг он по-прежнему печально смотрел на Спурия. Потом до него дошло, и он неуверенно глянул на меня.
— Ну же, Клеон, — сказал Спурий. — У тебя ведь есть нож. А у него нет. Так что это должно быть нетрудно.
Клеон не двинулся с места. Вид у него был самый несчастный.
— Давай же, Клеон! Ты же говорил, что однажды уже убил человека — зарезал в драке в одной таверне в Помпеях. Потому я и взял тебя в помощники. Ты же с самого начала понимал, что рано или поздно до этого дойдёт.
Судорожно глотнув, Клеон медленно потянулся к ножнам на поясе и вытащил зазубренный нож — из тех, какими рыбаки чистят и потрошат добычу.
— Клеон! — заговорил я. — Я всё знаю. Он же тебя просто использует. На твои чувства ему наплевать. Убери нож. Всё ещё можно исправить…
Спурий расхохотался.
— Зря стараешься, Гордиан. Клеон не великий умник, но он не идиот. Он прекрасно понимает, что раз уж ввязался в эту игру, то должен идти до конца. У нег нет выбора. Ему не меньше, чем мне, надо убрать тебя, Гордиан.
Клеон застонал.
— В тот самый день в заливе, когда ты подплыл к нам и взобрался на борт, я понял, что ты несёшь одни несчастья. — Он не сводил с меня глаз, но слова его были адресованы Спурию. — Твоя безумная затея…
— Тогда она не показалась тебе безумной. Она тебе понравилась — особенно когда я заговорил о золоте.
— Забудь про золото! Другие согласились ради золота — не я. Я хотел только…
— Да, да, Клеон. — Спурий возвёл очи горе. — Я знаю, чего ты хочешь. И как-нибудь мы обязательно… обещаю тебе. Но сейчас… — Спурий нетерпеливо махнул рукой. Представь себе, что он рыба. Вспори ему брюхо! И мы тут же отплывём. Мы вернёмся в Неаполь — с золотом!
— Ты с нами?
— Конечно же! Но только этого надо убрать. Он слишком много знает, он нас всех выдаст.
Клеон шагнул ближе. У меня мелькнула мысль броситься бежать, но я тут же отказался от неё. По песку Клеон наверняка бегает быстрее меня; а уж при мысли, что этот зазубренный нож воткнётся мне в спину… Лучше уж схватиться с ним врукопашную. Мы были примерно одного роста и сложения; к тому же опыта в драках у меня наверняка больше…
Только всё это мало что значит, если он с ножом, а я нет.
Оставалось лишь надеяться на переполнявшую его явную неуверенность. Всякий раз, когда он обращался к Спурию, в голосе его звучала мольба — но звучала в нём и обида. Если сыграть на этом, то возможно, мне удастся вызвать в нём ярость против Спурия. Или же хотя бы удержать его от нападения на меня самого.
Но прежде чем я успел хотя бы рот открыть, выражение его лица совершенно изменилось. Клеон принял решения в мгновение ока в самом буквальном смысле этих слов. На какой-то миг мне показалось, что он сейчас кинется на Спурия — как пёс, бывает, кидается на хозяина. На миг я даже испугался, как же объясню Валерии, почему стоял в стороне, когда её сына закололи у меня на глазах?
Но как оказалось, чего-чего, а этого я боялся совершенно зря. Клеон кинулся не на Спурия. Он кинулся на меня.
Мы сцепились, и мне тотчас обожгло правую руку, словно по ней хлестнули бичом или розгой — и, падая на песок, я увидел, что он забрызган кровью.
Мы покатились по земле. Песок заскрипел у меня на зубах. Я почувствовал жар от тела Клеона, и в лицо мне ударил едкий запах пота. Клеон успел здорово устать, перенося в лодку тяжёлые ящики с золотом. Но всё равно у меня едва хватало сил отбиваться от него. Он придавил меня к земле, зазубренный нож был уже у самого моего горла…
Чья-то могучая фигура показалась из-за валунов и бегом кинулась к нам.
Белбон.
В один миг Клеона сорвало с меня, как пёрышко. Белбон поднял его в воздух и с силой швырнул оземь. Он упал навзничь, и лишь благодаря мягкому песку хребет его не переломился надвое. Нож по-прежнему был у него в руке; молниеносным ударом ноги Белбон вышиб его, лезвие сверкнуло на солнце и вонзилось в песок. Великан обрушил колени на грудь упавшему, поднял тяжёлый кулак…
— Нет, Белбон! — закричал я. — Ты же его убьёшь!
Белбон повернул голову и уставился на меня с недоумением. Клеон, придавленный его коленями, слабо трепыхался, как рыба, вытащенная из воды.
Тем временем трое остальных рыбаков поспешно выбрались из лодки на берег. Пока мы с Клеоном дрались один на один, они не вмешивались; теперь же поспешили на помощь товарищу, на ходу вытаскивая ножи.
Я вскочил и кинулся к валявшемуся на песке ножу Клеона и схватил его. При виде лезвия, окровавленного моей же кровью, меня слегка замутило. Белбон уже стоял на ногах, выхватив свой кинжал. Клеон оставался лежать на песке, судорожно хватая ртом воздух. Итак, нас двое против троих; и мы, и они вооружены. На моей стороне исполин— гладиатор; но я ранен в правую руку. Значит ли это, что силы равны?
Видимо, рыбаки так не считали, потому что внезапно замерли на месте, а потом беспорядочно кинулись назад в лодку, натыкаясь друг на друга.
— Бежим! — кричали они Клеону. — Уходим!
На миг я даже возомнил, будто это я обратил их в бегство — с некоторой помощью Белбона, разумеется; но тут же сообразил, что они смотрели куда-то поверх моей головы. Я резко обернулся — и увидел Марка с солдатами. Они бежали по склону, размахивая мечами.
Трое рыбаков были уже в лодке. Двое схватились за вёсла; третий, ухватившись одной рукой за борт и подавшись всем телом к берегу, всё кричал Клеону.
— Уходим! Скорее же!
Клеон с трудом поднялся на четвереньки, но встать не мог. Марк с солдатами были уже совсем близко. Рыбаки в лодке всё медлили. Спурий стоял в нескольких шагах от Клеона, скрестив руки на груди и со скучающей миной, словно вынужденный смотреть отчаянно несмешную комедию.
— Ради Геркулеса, Спурий! — заорал я. — Помоги ему хотя бы подняться!
Спурий не двинулся с места. Подбежав к Клеону, я помог ему встать и подтолкнул в сторону лодки.
— Беги! — крикнул я ему. — Беги, если хочешь жить!
Он побежал; но вдруг, уже по колено воде, остановился и, обернувшись, стал смотреть на Спурия, который стоял, по-прежнему скрестив руки на груди, и рассматривал Клеона отрешённо и насмешливо.
— Беги! — снова закричал я. — Беги же, идиот!
Рыбаки в лодке тоже кричали ему и уже взялись за вёсла. Но Клеон застыл на месте, словно прикованный взглядом Спурия, с несчастным, побитым видом.
Подскочив к Спурию, я схватил его за плечи и рывком развернул в сторону.
— Убери от меня свои руки! — возмущённо завопил он; но дело было сделано. Клеон словно очнулся. На лице его появилось осмысленное выражение. Он отвернулся и снова кинулся бежать. Ещё несколько шагов — и он поплыл следом за лодкой.
Я упал на песок, зажимая кровоточащую рану на руке. Мгновение спустя нас окружили люди Марка.
Убедившись, что Спурий цел и невредим, Марк обрушил всю свою ярость на меня.
— Ты помог ему! — заорал он. — Я видел, как ты помог ему подняться! И кричал, чтобы он убегал! Я всё слышал!
— Замолчи! — ответил я. — Ты не понимаешь…
— Я понимаю, что они уходят с золотом. Слишком далеко, чтобы их можно было догнать вплавь. Ладно, никуда не денутся. Пусть доберутся до своей шхуны, а там «Алый баран» управится с ними.
Прежде, чем я успел сообразить, причём тут какой-то баран, Белбон пронзительно закричал, указывая на воду. Клеон как раз догнал лодку; его товарищи стали втаскивать его на борт; но, видать, что-то пошло неладно: тяжело гружённая лодка накренилась и зачерпнула воду. Опытные рыбаки могли выровнять её; но они от страха, видно, совершенно потеряли голову. Как бы то ни было, мы и опомниться не успели, как лодка перевернулась.
— Золото! — завопили Марк и Спурий в один голос.
На шхуне стали поспешно поднимать парус. Я не мог взять в толк, почему они обращаются в бегство вместо того, чтобы поспешить на помощь товарищам; но тут увидал давешний боевой корабль, который уже видел вчера на рейде в Остии. Вёсла стремительно ударяли по воде; бронзовая баранья голова на носу вздымалась над пенящимися волнами. На шхуне, должно быть, его заметили ещё раньше. Вот оно что. «Алый баран». Марк махнул одному из своих людей, оставшихся на холме, и тот, в свою очередь, принялся размахивать красным плащом — сигнал, что Спурий освобождён, и можно атаковать пиратов.
Наверняка никто не хотел, чтобы так получилось; но ведь то же самое можно сказать и обо всей этой кошмарной истории. По всей вероятности, «Алый баран» намеревался обойти шхуну, чтобы взять её на абордаж; для боевого корабля это не составило бы никакого труда, если бы не ударившиеся в панику рыбаки. Как и их товарищи в лодке, они совершенно потеряли голову от страха. Когда «Алый баран» поравнялся с ними, шхуна, словно с отчаяния, повернула и подставила ему свой правый борт, прямо под удар массивной бронзовой головы — совсем как гладиатор, который, видя, что всё равно погибать, бросается на меч противника.
Отдалённый звук удара, треск ломающегося дерева, отчаянные крики… Парус упал; судно переломилось посередине и стало быстро погружаться в воду. Всё было кончено за несколько секунд.
— О боги, — пробормотал Белбон.