Наконец повозка остановилась. Заскрипели дверные петли, телега ещё немного продвинулась, и за ней захлопнулись двери. Ещё до того, как с меня сдернули парусину, я различил запах сена и навоза, из чего заключил, что оказался в конюшне. Морская соль также ощущалась, так что, должно быть, мы не слишком удалились от побережья. Я сел и оглядел обширное сумрачное помещение, пересеченное проникающими сквозь дыры от сучков лучами солнца. Стоило мне взглянуть на возницу, как тот поспешно отвернулся.
Клеон схватил меня за руку:
— Вы хотели видеть мальчика.
Спустившись с телеги, я последовал за ним. Когда мы подошли к одному из стойл, с сена поднялась фигура в тёмной тунике. Даже в сумеречном свете я тотчас узнал его по портрету. Во плоти юный Спурий ещё сильнее походил на Валерию, но её кожа была молочно-белой, он же загорел до черноты, отчего его глаза и зубы сверкали подобно алебастру, и, в то время как его мать была всецело поглощена тревогой и тоской, Спурий прямо-таки искрился сарказмом. Изображённый на портрете юноша ещё не вполне утратил детскую округлость черт, нынешний же Спурий был более худощав, и это было ему к лицу. Что до разговоров о страданиях, то он отнюдь не выглядел человеком, подвергшимся пыткам — скорее уж наслаждающимся затянувшимся праздником. Тем не менее, манеры его были весьма резки и деловиты.
— Где ты пропадал? — рявкнул он на моего провожатого.
Клеон виновато пожал плечами. Если мальчишка и впрямь решил запугать похитителей подобно Цезарю, то он явно в этом преуспел.
Затем настала моя очередь предстать пред его придирчивым взором.
— А ты кто такой?
— Моё имя Гордиан. Твой отец прислал меня, чтобы тебя выкупить.
— А сам он явился?
— Нет, — поколебавшись, всё же признал я, украдкой кивнув в сторону пирата — тем самым я хотел дать Спурию понять, что не стоит обсуждать подобные детали в присутствии одного из похитителей.
— Ты привёз выкуп?
— Нет, он хранится в надёжном месте. Сперва я хотел взглянуть на тебя.
— Хорошо. Что ж, передай выкуп одному из этих варваров и вытащи меня отсюда. Я устал от общества этого отребья и сгораю от желания наконец вернуться в Рим, к образованным собеседникам, не говоря уже о приличной пище! — С этими словами он скрестил руки на груди. — Ну что ж, ступай! Пираты повсюду, хоть и не показываются на глаза, и не сомневайся, что они без колебаний убьют нас обоих, если ты подашь им хоть малейший повод. Кровожадные твари! Ты ведь уже убедился, что я жив и невредим. Как только они получат деньги, тотчас же меня отпустят. Так что ступайте, вы оба. Да поторопитесь!
Я вернулся к телеге. Клеон вновь накрыл меня парусиной, и я услышал стук отворяемых дверей. Повозка двинулась с места, и вновь мы совершили бесчисленное количество поворотов, прежде чем она остановилась. Когда Клеон откинул ткань, я невольно потёр глаза, ослеплённый яркостью дневного света, и ступил на землю в том самом месте, с которого тронулся в путь — на побережье неподалеку от «Летучей рыбы».
Когда мы двинулись к таверне, я испытал немалое разочарование при виде Белбона, околачивающегося там же, где я его оставил — у сарая перед таверной, с закрытыми глазами и приоткрытым ртом! Выходит, он даже не пытался следовать за мной и всё это время просто дрых стоя?
— Здесь я вас оставлю, — сообщил Клеон. — Куда мне прийти за выкупом?
Я описал ему местоположение одного из складов на Тибре, обговорив, чтобы он явится с телегой и несколькими из своих людей. Когда они погрузят золото, я отправлюсь вместе с ними — один — и, удалившись на безопасное расстояние, они передадут Спурия на моё попечение.
— Каковы гарантии, что вы его отпустите? Или, если уж на то пошло, отпустите меня самого?
— Нам ведь нужен выкуп, а не вы… и не он, — при этом его голос странным образом дрогнул. — Значит, в час! — бодро заключил он и тотчас растворился в толпе.
Мгновение помедлив, я развернулся, намереваясь направиться к бывшему гладиатору, чтобы наградить его, по меньшей мере, добрым пинком по голени — но вместо этого я впечатался в массивную фигуру Белбона собственной персоной. Поскольку от неожиданности я потерял равновесие, он подхватил меня, поставив на ноги бережно, будто ребенка.
— Я думал, ты спал! — изумился я.
— Неплохо изображаю отключку, а? — рассмеялся тот. — Этот трюк как-то спас жизнь мне на арене. Мой соперник думал, что я грохнулся в обморок от страха, так что, встав ногой мне на грудь, послал лучезарную улыбку своему патрону — чтобы в следующее же мгновение угоститься песком и моим мечом у его горла!
— Потрясающе. Так ты пытался следовать за нами или как?
— Я пытался, — покаянно повесил голову Белбон. — Но довольно быстро вас потерял.
— Но ты хотя бы достиг того места, где я сел в телегу?
— Нет.
— Во имя яиц царя Нумы[39]! Выходит, у нас нет ни малейшего понятия о том, где они держат мальчишку. Так что нам ничего не остаётся, кроме как ждать, пока Клеон явится за выкупом. — Я в раздражении уставился на безмятежное море и парящих над нашими головами чаек. — Скажи-ка мне, Белбон, почему обстоятельства этого похищения отдают каким-то душком?
— Вы так считаете?
— Попахивает рыбкой в мутной воде.
— Ну так ведь мы на побережье, — брякнул Белбон.
Уставившись на ясное небо, он озадаченно нахмурился.
— Я имею в виду, Белбон, что наконец-то начинаю прозревать истину сквозь эту муть… — бросил я. — По крайней мере, мне так кажется. — И всё же у меня были весьма тяжёлые предчувствия насчёт всей этой ситуации.
— Понял? Крайне важно, чтобы ты со своими людьми не показывался на горизонте, пока Клеон будет вывозить золото.
— И этот туда же! — смерил меня скептическим взглядом центурион Марк. — Ну и что помешает тебе дать дёру вместе с этими пиратами — и золотом?
— Квинт Фабий доверил передачу выкупа мне, и это для тебя должно быть достаточным аргументом.
— На меня он тоже возложил некие обязанности. — Марк скрестил мясистые руки, ощетинившиеся чёрными и серебристыми волосками.
— Послушай, Марк, мне кажется, что я разгадал намерения этих людей. Если я прав, то юноше ничто не угрожает…
— Ха! Расскажи мне о пиратской чести! — лишь фыркнул тот.
— …не угрожает, — продолжил я, — если они получат выкуп, как оговорено. А также, если мои подозрения верны, то вы без особого труда сможете вернуть выкуп впоследствии. Если же вы попробуете следовать за нами и сорвёте передачу выкупа, то на тебе будет лежать вся ответственность за риск, которому ты подвергнешь жизнь юноши — и мою тоже.
Поиграв желваками, Марк наморщил нос.
— А если ты не сделаешь так, как я велел, — не унимался я, — и с юношей что-нибудь случится, то только вообрази, что устроит тебе Квинт Фабий. Ну так что? Клеон с его людьми будут тут с минуты на минуту. Что скажешь?
Пробормотав что-то, воспринятое мной как согласие, Марк обернулся к одному из подбежавших гладиаторов.
— Командир, четверо человек и повозка направляются сюда!
Марк поднял руку, и его люди растворились в глубине склада, где мы ожидали прибытия пиратов. По моему плечу похлопала чья-то ладонь.
— А как насчёт меня? — спросил Белбон. — Мне попробовать проследить за вами, как этим утром?
Я покачал головой, бросив обеспокоенный взгляд на дверь.
— Но ведь вам угрожает опасность, — не отставал Белбон. — Так что не помешает телохранитель. Пусть пираты возьмут с собой нас обоих.
— Тихо, Белбон! Ступай, спрячься вместе с остальными! Живо! — Я толкнул его обеими руками, тотчас осознав, что с тем же успехом мог попытаться свалить вековой тис. В конце концов он, подчинившись, с недовольным видом побрёл прочь.
Мгновением позже в дверях показался Клеон с возницей и ещё двумя молодыми людьми. Все они, как один, весьма походили на греков.
Я жестом обвёл сундуки, приподняв крышку одного из них. Казалось, даже в сумрачном свете склада сверкание золота зачаровало их вожака.
— Так много! — смущённо улыбнулся он. — Я воображал, как это будет выглядеть, но такого представить не мог. Подумать только, десять тысяч золотых…
Он встряхнул головой, словно чтобы прочистить её, а затем приступил к погрузке сундуков наравне с товарищами. Мне казалось, что кровожадные пираты при виде подобных богатств должны бы пуститься в пляс от радости, но эти работали в угрюмом, едва ли не сердитом молчании.
Когда с этим было покончено, Клеон стёр пот со лба и указал на узкое пространство между сундуками на дне повозки.
— Думаю, вы здесь поместитесь. — Окинув склад тревожным взглядом, он возвысил голос. — Повторяю ещё раз: никто не должен идти за нами. У нас вдоль всей дороги имеются соглядатаи, и они тотчас дадут знать, если заметят слежку. Если что-нибудь вызовет у нас подозрение — что угодно — пеняйте на себя. Ясно вам? — обратил он к пустому пространству вопрос, предназначавшийся и мне.
— Ясно, — ответил я за пустоту. Залезая в телегу, я схватился за его руку для равновесия и быстро шепнул ему на ухо:
— Клеон, ты ведь не причинишь мальчику вреда, так ведь?
Он наградил меня до странного грустным взглядом, словно человек, которого никто не понимает, внезапно встретивший сочувственного собеседника. Но его лицо тотчас посуровело.
— С ним не случится ничего дурного, если всё пройдет как намечено, — отрубил он.
Я устроился в щели между ящиками, и надо мной вновь натянули парусину. Телега двинулась с места, грузно покачиваясь под тяжёлой поклажей.
Я был искренне уверен, что с этого момента всё пойдет так, как надо. Марк согласился нас не преследовать. Клеон заполучил своё золото, и скоро я получу Спурия. Даже если мои подозрения беспочвенны, похитителям нет никакой нужды причинять вред юноше или мне самому — от наших смертей они ровным счётом ничего не выигрывают. Если, конечно, всё и впрямь пойдет как намечено…