— Держите его скорей, а то он убежит!
Мама подскочила к Агате и попыталась оттащить её от пассажира.
— Агата, как тебе не стыдно! — громко сказала она, а потом сердито прошептала: — Влипнем из-за тебя в какую-нибудь историю.
— Это мне как не стыдно? Это ему должно быть стыдно, что он чужие вещи крадёт, — не унималась Агата.
— Да я в жизни ничего чужого не взял. Девочка меня, наверное, с кем-то спутала, — оправдывался мужчина.
— Неправда! — покачала головой Агата. — Ничего я не спутала. Я своими собственными глазами видела, честное слово!
В её глазах светилась такая неподдельная искренность, что каждому было ясно, на чьей стороне истина.
— Господа, это какое-то недоразумение, — обвиняемый обвёл взглядом автобус, ища поддержку.
Видя, что он не собирается размахивать пистолетом и крушить всё вокруг, а интеллигентно взывает к голосу разума, пассажиры начали проявлять некоторый интерес к происходящему.
Первым в защиту законности выступил господин с сизым носом.
— Чего там с ним цацкаться, отвести его в отделение да и разобраться, что он за птица! Ишь морду отъел, рэкетир! — выкрикнул он.
— Вы, что ли, поведёте? — язвительно усмехнулся сухопарый мужчина в очках.
— А хоть бы и я! — гордо выпятив грудь, выступил вперёд сизоносый.
Сухопарый тут же смолк и страшно заинтересовался пейзажем за окном.
— Прошу вас, выслушайте меня! Какое отделение? Я ни в чём не виноват, — с мольбой в голосе робко вставил «рэкетир».
После этого все совсем осмелели, и каждый пожелал внести свою лепту в борьбу с преступностью.
— Давно их пора переловить, ворюг этих. У моей соседки на прошлой неделе кошелёк прямо из сумки вытащили, — поддержала сизоносого старушка.
— А может, девочке и правда показалось? — вставил чей-то нерешительный голос.
— Ребёнок зря говорить не будет, — с горячностью возразил другой.
Лицо несчастного «грабителя» покрылось красными пятнами. Он попытался протиснуться к выходу, но не тут-то было. Получив всеобщее одобрение, Агата держала его мёртвой хваткой, а другие пассажиры преградили дорогу, отрезав путь к отступлению.
В это время автобус остановился, и, как по заказу, в него вошёл молодой милиционер.
Народ заволновался. Сизоносый кричал, что рэкетиров надо душить, кто-то пытался объяснить, что поймали преступника. Мужчина твердил, что это ошибка, а Агата уверяла, что она точно знает — это опасный вор и грабитель.
— Ишь, мафиози, думает, отвертится! В милицию его забрать, там быстренько разберутся, какая это ошибка! Я первый в свидетели пойду! — распалившись, кричал сизоносый.
Обстановка накалялась. Шофёр автобуса выглянул из кабины и сказал, что не может больше задерживать машину, потому что его ждут на маршруте. Автобус загудел, как потревоженный улей. Все торопились, и даже те, кто сначала был на стороне грабителя, склонились к мнению, что лучше гражданину пройти в отделение и там не спеша разобраться.
Наконец, оценив ситуацию, милиционер взял под козырёк и вежливо, но твёрдо сказал:
— Гражданин, попрошу вас пройти со мной.
— Это противозаконно. Уверяю вас, это какое-то недоразумение. Мало ли что может наболтать ребёнок. Вот посмотрите, у меня ничего нет, — мужчина открыл портфель и стал судорожно извлекать блокнот, батон хлеба, какой-то свёрток…
— Не слушайте его. Это он нарочно вас отвлекает, — не унималась Агата. — Он не сейчас украл, а в другой раз. Но это точно он. Я его сразу узнала.
— В другой раз?! В какой такой другой раз?! Да я никогда чужой нитки не взял! — с негодованием воскликнул мужчина.
— Ничего себе не взял! А кто простыни и пододеяльники стащил, когда все спали? — настаивала Агата.
— Какие простыни и пододеяльники? — спросил милиционер.
— Чушь какая-то. Посудите сами, где я мог взять чужие простыни и пододеяльники, — фыркнул мужчина, но потом вдруг хлопнул себя по лбу, как будто вспомнил что-то важное. — Постой, постой, простыни и пододеяльники, говоришь? — обратился он к Агате и неожиданно расхохотался.
Все стояли и в недоумении смотрели на него, а Агата не понимала, что в этом смешного.
— А где? Где ты видела, что я брал чужие простыни и пододеяльники? — сквозь смех выдавил мужчина.
— На крыше, где Карлсон живёт, — ответила Агата.
— Какой ещё Карлсон? — не понял милиционер.
— Который к Малышу прилетал, — объяснила Агата.
— Вот именно, Карлсон. Видите ли, я артист, работаю в детском театре. Вот моё удостоверение, — мужчина достал какую-то книжечку и, раскрыв её, показал всем.
В автобусе повисло неловкое молчание. Самые рьяные поимщики «преступника» скромно спрятались за спины остальных, а пойманный вытер платком выступившие от смеха слёзы и сказал:
— В «Малыше и Карлсоне» я играю вора и, судя по всему, играю очень хорошо.
Милиционер посмотрел удостоверение и, вернув его владельцу, недовольно сказал маме Агаты:
— Разбираться надо со своими детьми.
Мама стояла пунцовая.
— Простите, пожалуйста. Агата такая впечатлительная девочка, — пролепетала она, обращаясь к артисту.
— Значит, вы не вор? — спросила Агата, глядя «преступнику» прямо в глаза.
— Конечно, нет. Я — артист.
— Не приставай к дяде, — мама дёрнула Агату за руку. — Он только в спектакле вора играет, в театре, где он работает.
— Значит, у вас работа такая? — переспросила Агата.
— Да, — подтвердил артист. — Я ведь только в этом спектакле вора играю. А в других бываю и царём, и даже осликом. Это как будто понарошку, понимаешь?
— Вот это работа — всё время играть! Самая лучшая работа на свете! — воскликнула Агата, а потом добавила: — А вы всё-таки зря соглашаетесь воров играть. Вот если бы я была артисткой, я бы одних принцесс играла.
— А если в пьесе принцессы нет? — улыбнулся артист.
— Как же нет? А я?
Глава 9. Красота требует жертв
— Знаешь, кем я стану, когда вырасту? — спросила Агата.
Бабушка поглядела на внучку поверх очков и вздохнула:
— Не иначе как атаманом.
— Не смейся, я серьёзно говорю, — обиделась Агата. — Я теперь точно знаю, что буду парикмахером, как тётя Галя, которая приходила делать маме причёску.
— Так ты же вроде собиралась стать продавщицей в игрушечном магазине, — напомнила ей бабушка.
— Ну я один день буду играть в магазине, а другой буду парикмахером, — решительно заявила Агата и побежала к себе в комнату, чтобы ещё раз взглянуть на своё новое сокровище: флаконы с остатками жидкости для завивки волос. Мама выбросила их в мусор, но Агата вовремя выудила драгоценные бутылочки из ведра и припрятала в ящике для игрушек. Нельзя же раскидываться таким добром. К тому же, когда она станет парикмахером, всё это может пригодиться. Стоило Агате достать ящик с игрушками, как оттуда показалась озорная мордочка Тришки.
— Хорошее приобретение, — подмигнул он Агате, кивнув на заветные бутылочки.
— Ещё бы! Видел бы ты мою маму. Прямо фокус какой-то. Она теперь сама на себя не похожа, — похвасталась Агата и, задумчиво накрутив на палец свой золотистый локон, с сожалением добавила:
— Жалко, что у меня волосы и так кучерявые, а то можно было бы их завить.
— А ты завей Светку, — предложил Тришка. — У неё волосы как солома. Знаешь, как она обрадуется.
Это была чистая правда. Светке давно хотелось иметь такие же кудри, как у Агаты.
— А вдруг её родители будут ругаться? — засомневалась Агата.
— Чего им ругаться? Они ещё благодарить тебя будут. Ты же из Светки не кого-нибудь, а красавицу сделаешь.
Ради того чтобы сделать из конопатой курносой Светки с жидкой косицей златокудрую красавицу, Агата готова была пожертвовать драгоценной жидкостью для завивки. Она схватила флаконы и, сгорая от нетерпения осчастливить Светку, вприпрыжку помчалась во двор. Возле качелей уже крутился Алька.
— Что это у тебя? — спросил он, кивнув на бутылочки.
— Волшебная жидкость. Мы из Светки красавицу сделаем, — сообщила Агата.
— Из Светки? — переспросил Алька. Видимо, он обладал не столь богатым воображением, поэтому на его лице выразилось полнейшее неверие в свойства волшебной жидкости.
Как раз в этот момент из соседнего подъезда появилась Светка. Она шла навстречу своему счастью, чавкая жвачкой и выдувая пузыри, и даже не подозревала, какое блестящее будущее первой красавицы её ждёт. Агату так и распирало от нетерпения сообщить ей эту новость.
— Светка, что я тебе скажу! Хочешь стать красивой, как принцесса? — выпалила Агата, подбегая к Светке.
От такого вопроса Светка чуть не подавилась жвачкой.
— Как это? — не поняла она.
— Очень просто. У меня волшебная вода есть. От неё сразу кучерявиться начнёшь, — Агата с гордостью потрясла в воздухе бутылочками.
Конечно, Светка тотчас загорелась желанием стать красавицей, но она не знала, как к этому отнесутся её родители.
— А вдруг мне не разрешат? — забеспокоилась она.
— А ты ничего не говори. Это будет сюрприз. Придёшь домой, родители тебя не узнают! — уговаривала её Агата.
Против такого довода устоять было трудно, и Светка решилась. Алька великодушно предложил открыть салон красоты у себя дома. Его мама возвращалась с работы вечером, и целый день квартира была в его полном распоряжении.
Подготовить парикмахерскую для приёма первого посетителя оказалось делом хлопотным. Агата сбегала домой и притащила бигуди, флаконы из-под маминых духов, пустые тюбики от помады и папин крем для бритья, просто потому что он попал под руку. Алька добавил красивую бутылку шампуня, пару расчёсок и содержимое маминой косметички. Когда всё это великолепие было расставлено на журнальном столике, стало ясно, что парикмахерская получается нешуточная. Жаль только, что большое зеркало находилось в прихожей, но, в конце концов, пока причёска не готова, Светке смотреться в него незачем, для этого есть мастер, решила Агата.
Предвкушая своё чудесное преображение, Светка сидела торжественная и напряжённая, словно аршин проглотила. Агата расплела её унылую косицу и с энтузиазмом принялась за работу. Слив жидкость из обоих флаконов в плошку, она смочила в ней губку и стала деловито промокать Светкину голову.