Громадный зал имел форму амфитеатра. Его опоясывали кольца из столов, сходясь к центру. Там стоял круглый стол, за которым расселись руководители.
Яма Хела – вот что это было. Удивительно, как здесь не появились его принцы.
Предводитель волков, Король Осени, оба губернатора, прекрасная дочь Речной Королевы, королева Гипаксия и Джезиба – все они заняли место за центральным столом. Их сопровождающие: Сабина, Рунн, Тарион и пожилая ведьма – заняли места на первом ярусе столов. Джезиба одна представляла Дом Пламени и Тени. Никто не приехал вместе с нею, даже вампиры. Собравшиеся занимали места. Чем дальше от круглого стола, тем шире становились ярусы. Всего их было семь. Последний, у стены, заняли ангелы астерианской гвардии. Они же встали по двое у трех выходов.
И в самом деле, семь кругов Хела.
Зал был уставлен многочисленными экранами. Еще два висели над головами. Компьютеры на столах предназначались, скорее всего, для заметок. К удивлению Ханта, Фьюри Акстар заняла место на третьем ярусе, небрежно откинувшись на спинку стула. Рядом с нею не было никого.
Ханта отвели к стене и усадили между двумя астерианскими гвардейцами. Те не обращали на него никакого внимания. Место оказалось удачным: отсюда он не видел ни Поллукса, ни остальных триариев Сандриелы.
Вспыхнувшие экраны заставили Ханта внутренне собраться. Конференц-зал замер.
Ему были знакомы эти хрустальные покои с факелами первосвета, пляшущего на поверхности резных кварцевых колонн. Колонны уходили на несколько этажей вверх, упираясь в потолок. Знал он и семь хрустальных тронов, расставленные полукругом на золотых подиумах. Один трон в дальнем конце пустовал. А за стенами хрустальных покоев раскинулся город с перемигивающимися огоньками, и цепь холмов, теряющихся в сумеречном свете, и темная лента реки Тибер, змеящейся между холмами.
Едва на экранах появились астерии, все поднялись с мест и встали на колени.
Хрустальный дворец и конференц-зал разделяло почти шесть тысяч миль, но Хант чувствовал, как магическая сила астериев наполнила пространство зала, втянув в себя все тепло, воздух и жизнь.
Увидев их впервые, Хант подумал, что никогда не встречал более отвратительного зрелища. Его притащили к ним прямо с поля боя. На его доспехах еще оставались брызги крови Шахары, горло еще горело от криков, и тем не менее ужас при виде астериев заставил на время забыть о недавней трагедии. Казалось, он столкнулся с иной формой жизни, чуждой его собственной. Рядом с ними он показался себе мухой-поденкой, а его сила – легким дуновением перед натиском их урагана. Его словно закинули в космическое пространство.
Каждый астерий обладал силой священной звезды, каждый мог превратить Мидгард в облако пыли, но в их холодных глазах не было света.
Глядя сквозь опущенные ресницы, Хант отметил, кто еще отважился поднять глаза от серого ковра, пока шестеро астериев разглядывали собравшихся. Тарион, Рунн, Деклан Эммет и королева Гипаксия.
И больше никто. Даже Фьюри и Джезиба не решились.
Рунн поймал взгляд Ханта. «Смелый шаг», – послышался у него в голове голос принца.
Хант оторопел. Он знал, что среди фэйцев встречались телепаты, особенно среди тех, кто жил на Аваллене. Но он ни разу не беседовал с кем-либо из них подобным образом.
«Ловкий трюк», – ответил Хант.
«Дар по материнской линии. Я его не афиширую».
«И ты делишься этим секретом со мной?»
«Нельзя, чтобы меня видели говорящим с тобой, – помолчав, ответил Рунн. – Если тебе что-то надо, скажи. Я сделаю все, что в моих силах».
Это предложение вызвало у Ханта настоящий шок. Внутри зашевелились молнии. «Почему ты готов мне помочь?»
«Ты бы пошел на что угодно, только бы помешать Брайс попасть под власть Сандриелы. Я это видел по твоему лицу. – Рунн помедлил и добавил с оттенком неуверенности: – И еще потому, что ты уже не такой придурок, каким был прежде».
Хант улыбнулся краешком рта. «Взаимно».
«Это что, комплимент?» Снова пауза. «Как ты держишься, Аталар?»
«Нормально. Как она?»
«Вернулась на работу. Так говорят те, кому я поручил наблюдать за нею».
«Хорошо». Продолжать разговор о Брайс было невыносимо. Хант боялся, что распадется на куски, и потому сменил тему: «А ты знал, что та медведьма и есть королева Гипаксия?»
«Откуда мне было знать?»
Рунн хотел сказать еще что-то, но в этот момент заговорили астерии. Хором, как всегда. Они тоже были телепатами.
– Вы собрались здесь для обсуждения дел вашей части континента. Мы даем вам разрешение.
Астерии посмотрели на Гипаксию. Ханта впечатлило, что ведьма не вздрогнула под их взглядами. Вместе с ними на нее сейчас смотрел весь мир.
– Мы официально признаём тебя наследницей покойной королевы Гекубы Энадор и провозглашаем королевой вальбаранских ведьм.
Гипаксия склонила голову. Ее лицо было серьезным и даже суровым. Лицо Джезибы оставалось бесстрастным. Ни намека на гнев или досаду из-за потери наследия, от которого она в свое время отказалась.
Хант взглянул на Рунна. Принц хмурился.
Астерии вновь оглядели зал. Они улыбались. Надменнее всех была улыбка Ригелуса – Светлой Руки. Его внешность худощавого мальчишки-подростка была обманчива: внутри скрывалась чудовищная сила.
– Можете начинать Встречу, – хором продолжили астерии. – Да пребудет с вами благословение богов, и да воссияют над вами все звезды небесные.
Головы собравшихся склонились еще ниже в знак благодарности, что астерии вообще позволяют им существовать.
– Выражаем надежду, что среди прочих вопросов вы обсудите и возможность прекращения этой нелепой войны. Губернатор Сандриела по собственному опыту знает о ее разрушительном характере.
И вновь глаза астериев медленно заскользили по залу.
– Среди вас есть и другие, кто тоже может это засвидетельствовать.
Хант знал: сейчас все шестеро смотрят на него.
Свидетельствовать полагалось только в одном ключе: люди глупы и безрассудны. В развязывании и продолжении войны повинны только они, и больше никто. Эту войну нужно прекратить, и ни в коем случае нельзя допустить, чтобы она перекинулась на Вальбару. Человеческие мятежники не вызывали ни малейшего сочувствия, к их требованиям не собирались прислушиваться. Существовала только одна сторона: ванирская, правильная, справедливая. Другой не было и быть не могло.
Хант смотрел на центральный экран, выдерживая взгляд Ригелуса. Повеяло ледяным ветром – предупреждение Сандриелы, ее приказ отвести глаза. Но он не отвел. Хант мог поклясться: предводитель астериев улыбнулся. У Ханта заледенела кровь, и не только от ветра Сандриелы. Он отвел глаза.
Империя строилась, чтобы стоять вечность. Она простояла более пятнадцати тысяч лет и не дрогнула. И нынешняя война не положит конец ее существованию.
– Прощайте, – хором сказали астерии.
На их лицах снова появилось подобие улыбок. Самой худшей была улыбка Ригелуса, по-прежнему направленная на Ханта. Потом экраны погасли.
Собравшиеся, включая губернаторов, облегченно вздохнули. Судя по звуку и запаху, донесшимся из дальнего конца, кого-то стошнило. Так и есть: женщина-оборотень (из кошачьих, леопард), зажимая рот, бросилась к дверям.
Микай откинулся на спинку стула, вперившись глазами в стол. Какое-то время все молчали, словно им требовалось вернуться в привычное состояние. Даже Сандриеле.
Затем Микай выпрямился, его крылья зашелестели.
– Объявляю вальбаранскую Встречу открытой. Слава астериям и звездам, которыми они владеют.
Зал подхватил эти слова, хотя и без особого энтузиазма. Каждый помнил: даже здесь, очень далеко от Пангеры с ее утопающими в грязи полями сражений и сияющим хрустальным дворцом в городе на семи холмах… даже здесь не скроешься от мрачной реальности.
74
Итак, Хант и другие узнали, чья она дочь. Брайс старалась об этом не думать. Хорошо еще, что газетчики и телевидение не пронюхали об этом. Слабое, но утешение.
Как будто положение незаконнорожденной принцессы что-то значило. Как будто что-то говорило о ней как о личности. Потрясение на лице Ханта подтвердило: она правильно делала, что скрывала этот факт. Не могла она рассказать ему об этом.
Чек Джезибы она порвала, освободив себя от столетий долговой кабалы. Теперь, когда Ханта увезли, это уже не имело значения.
Главное, он был жив. Брайс видела репортаж о церемонии открытия Встречи. Хант выглядел как прежде, до того как все пошло наперекосяк. Еще одно слабое утешение.
Она едва замечала остальных присутствующих: Джезибу, Тариона, своего отца, брата… Она безотрывно смотрела туда, где стоял Хант. Смотрела на его выросшие серые крылья.
Себя Брайс ощущала жалким ничтожеством.
А ведь она была готова поменяться с ним местами – и охотно поменялась бы, даже зная, как обойдутся с нею Сандриела и Поллукс.
Возможно, это и делало ее, как сказал Рунн, идиоткой. Наивной идиоткой.
Может, ей несказанно повезло, что она благополучно выбралась из вестибюля Комитиума и до сих пор жива.
И может, нападение кристаллоса было платой за ее наивный идиотизм.
Несколько дней она листала свод законов, пытаясь узнать, есть ли способ помочь Ханту. Оказалось, что нет. Два имеющихся – выкупить его или самой отправиться в рабство – она уже попробовала.
Брайс ничуть не верила в серьезность последних слов Ханта, брошенных ей. На его месте она сказала бы то же самое. Наговорила бы еще больше дерзостей, только бы сохранить его безопасность.
Сейчас она сидела в выставочном зале и смотрела в экран выключенного компьютера. Последние два дня город был непривычно тихим. Казалось, внимание всех было приковано к Встрече, хотя участие в ней принимала лишь горстка руководителей Города Полумесяца и немногие приглашенные.
Брайс регулярно смотрела выпуски новостей, надеясь снова увидеть Ханта. Увы, его больше не показывали.
Каждую ночь Брайс спала в его комнате. Надевала одну из его футболок, залезала под одеяло, вдыхала оставшийся запах и воображала, что он лежит рядом.