Брайс по-прежнему находилась на улице. Одна ошибка, один неверный шаг – и ее ждет смерть. И не будет ни исцеления, ни возрождения. Без Нырка невозможно ни то ни другое.
Она пересекла границу Старой Площади, но бежала не к себе домой (на что Хант втайне надеялся). Судя по всему, она бежала в сторону Ворот Сердца, откуда больше не вылетали демоны. Похоже, Хел и в самом деле дожидался настоящей темноты, чтобы выплеснуть вторую волну.
До ворот оставалось не больше квартала. Брайс остановилась, втиснувшись в нишу ближайшего убежища. Вход туда освещал фонарь первосвета. Брайс опустилась на землю. Ее рука некрепко сжимала меч.
Такая знакомая поза. Такой знакомый наклон головы. Солдат, недавно закончивший тяжелое сражение. Неимоверно уставший, сделавший краткий привал, чтобы собраться с силами для последнего боя.
– Брайс, поднимайся! – прорычал Хант, глядя на экран.
Оторопевший, испуганный Рунн качал головой. Король Осени молчал и лишь смотрел на свою дочь, изображение которой Деклан вывел на главный экран.
Брайс достала телефон. Ее руки дрожали так сильно, что, казалось, она вот-вот уронит аппарат. Но она все же сумела нажать виртуальную кнопку на экране и поднесла телефон к уху. Хант вполне понимал ее состояние. Брайс выпал последний шанс проститься с родителями и теми, кто ей дорог.
В конференц-зале раздался негромкий звонок. Он доносился с центрального стола. Хант посмотрел на Джезибу, но экран телефона колдуньи оставался темным. Молчал и телефон Рунна. Все замерли, когда Сандриела вынула из кармана… телефон Ханта.
Шокированная архангелица посмотрела на него. В голове Ханта пропали все мысли.
– Отдайте ему телефон, – попросил Рунн.
Сандриела смотрела на экран и мысленно решала.
– Телефон ему отдайте! – приказал Рунн.
К немалому удивлению Ханта, Сандриела подчинилась.
– Здравствуй, Брайс, – сказал Хант, дрожащими руками поднеся телефон к уху.
На экране было видно, как распахнулись ее глаза.
– Хант, – хрипло произнесла она, – я… я думала, что вот-вот включится голосовая почта.
– Брайс, помощь скоро придет.
Ужас, с каким она смотрела на сгущающиеся сумерки, чуть не добил его.
– Нет… нет. Помощь все равно запоздает.
– Не запоздает. Брайс, не засиживайся здесь. Беги в более безопасное место. Не приближайся к воротам.
– Портал по-прежнему открыт, – кусая губы, сказала она.
– Отправляйся домой и оставайся там, пока не подоспеет помощь.
Ханту показалось, что его приказ возымел действие. Брайс заметно успокоилась. С лица исчезло выражение панического ужаса. Уже хорошо. Теперь она выглядела сосредоточеннее.
– Хант, я прошу тебя позвонить моей маме.
– Ты слишком рано начинаешь прощаться. Это дурная примета. Потом сама ей позвонишь.
– Я прошу тебя позвонить моей маме, – тихо повторила Брайс. – Передай, что я ее люблю. Все, кем я стала, – это ее заслуга. Меня бы не было без ее силы, смелости и любви. Мне совестно, что я доставляла ей столько неприятностей и переживаний.
– Прекрати!
– Скажи моему отцу… – прошептала она. Король Осени сжался и посмотрел на Ханта. – Скажи Рандаллу, – пояснила Брайс. – Я очень горжусь тем, что могу называть его своим отцом. Без него я бы тоже не состоялась.
Хант мог поклясться: на лице Короля Осени мелькнуло нечто похожее на стыд.
– Брайс, умоляю тебя перебраться в более безопасное место.
Она не шевельнулась.
– Скажи Фьюри… я сожалею, что врала ей. Рано или поздно я бы сказала ей правду.
Хант мельком взглянул на ассасина. По лицу Фьюри текли слезы.
– Скажи Юнипере… – Голос Брайс дрогнул. – Поблагодари ее от моего имени за ту ночь на крыше. – Чувствовалось, Брайс борется с подступающими слезами. – Скажи ей, что теперь я знаю, зачем она не дала мне спрыгнуть с крыши. Иначе сегодня я не смогла бы помочь.
Хант удивлялся, как он до сих пор жив, если его сердце разбилось на куски. Он и представить не мог, что когда-то Брайс подумывала свести счеты с жизнью.
Судя по откровенному ужасу на лице Рунна, брат тоже не знал об этом.
– Скажи Рунну, что я его прощаю.
Брайс снова задрожала. По лицу принца катились слезы.
– Я простила его еще давно. Просто не знала, как ему об этом сказать. Еще скажи… я виновата, что скрыла правду. Но я сделала это только из любви к нему, поскольку не хотела лишать его превосходства. Думала, пусть из нас двоих он всегда будет лучшим.
Болезненная гримаса на лице Рунна сменилась замешательством.
Ханту было невыносимо слышать ее слова.
– Брайс, прошу тебя…
– Хант… – (Казалось, весь мир замер.) – Я ждала тебя.
– Брайс, дорогая, добирайся скорее домой. Мне понадобится всего час, и я…
– Нет, – прошептала она, закрыв глаза и прижав руку к сердцу. – Я ждала тебя… здесь.
Ханту было не сдержать слез.
– Я тоже тебя ждал.
Она улыбнулась и тут же снова всхлипнула.
– Прошу тебя, – взмолился Хант. – Брайс, прошу тебя. Тебе нужно уходить отсюда. Немедленно, пока из портала не посыпались новые полчища.
К этому времени совсем стемнело. Брайс открыла глаза. Встала.
– Я прощаю тебя за всю эту дурь с синтом. Вообще за все. Больше это уже не имеет значения.
Она отключилась и прислонила меч Даники к стенке ниши. Рядом осторожно положила телефон.
– Брайс! – вскочив со стула, закричал Хант.
Она побежала к Воротам Сердца.
87
– Нет, – без конца повторял Рунн. – Нет, нет…
Но Хант ничего не слышал и ничего не чувствовал. В душе его все умерло в тот момент, когда Брайс прекратила разговор.
Перепрыгнув через ограду вокруг ворот, Брайс остановилась перед высокой аркой. Перед жуткой черной пустотой.
Вокруг нее замерцало слабое белое сияние.
– Что это? – прошептала Фьюри.
Мерцание становилось все ярче. Вскоре оно осветило худощавые руки Брайс, соединенные чашей. Между ладонями пульсировал свет. Свет исходил из ее груди, изливался оттуда. Казалось, он всегда жил там. Брайс стояла с закрытыми глазами и умиротворенным лицом.
Волосы покачивались у нее над головой вместе с мелкими обломками. Казалось, гравитация перестала существовать.
Свет в ладонях Брайс стал настолько ярким, что превратил окружающий мир в оттенки черного и серого. Она медленно открыла глаза – два янтарных огня, похожие на первые чистые лучи зари. На губах появилась мягкая, загадочная улыбка.
Брайс устремила глаза к громаде ворот. Свет между ладонями стал еще ярче.
Рунн упал на колени.
– Меня зовут Брайс Куинлан, – сказала она воротам, пустоте и всему Хелу. Ее голос был безмятежным, мудрым и смеющимся. – Я – наследница Звезднорожденных фэйцев.
Хант чувствовал, как пол уходит у него из-под ног. А звезда между ладонями Брайс, звезда, извлеченная из ее сокрушенного сердца, горела с яркостью солнца.
Под коленями Даники был асфальт. Она стояла, сплетя пальцы на затылке. Ее волосы были мокрыми от крови. Две огнестрельные раны в ноге перестали кровоточить, но пули никуда не делись. Они застряли в верхней части бедра. Брайс представляла, какую боль доставляет подруге это стояние на коленях.
– Глупая ты дырка! – бросил ей змеиный оборотень.
Он открыл барабан револьвера. Движения были скупыми, точно выверенными и оттого еще более жуткими. Сейчас сообщник найдет патроны и принесет ему. Тогда револьвер будет заряжен.
Боль в покалеченной руке Брайс отодвинулась на задний план. Туда отодвинулось все. А на переднем был этот револьвер.
Их покореженный мотоцикл дымился в тридцати футах. Винтовку эти негодяи забросили еще дальше – в заросли колючих кустарников. Неподалеку тарахтел на холостом ходу двигатель грузовичка, нагруженного живой добычей. Куда, в какие руки она должна была попасть, знали только боги.
Брайс и Даника потерпели неудачу. Их авантюрная попытка спасти несчастных животных провалилась.
Глаза Даники цвета карамели встретились с глазами оборотня. Главаря этой отвратительной шайки контрабандистов. Он затеял перестрелку на скорости сто миль в час. Даника управляла мотоциклом одной рукой. Другой она придерживала ногу Брайс, чтобы подруге было удобнее целиться. Брайс уже вывела из строя два седана главаря, полные таких же отвратительных бандитов, промышлявших незаконной продажей диких животных. Их мотоцикл уже догонял мчащийся грузовичок, когда главарь изловчился и выстрелил по колесам.
Мотоцикл опрокинулся. Даника отреагировала с волчьей скоростью: обхватив Брайс, она приняла основной удар на себя.
Содранная кожа. Раздробленная тазовая кость. Таковы были последствия падения.
– Брайс… – прошептала Даника, по лицу которой текли слезы. Она уже примирилась с их колоссальным провалом. – Брайс, я люблю тебя. Жаль, что все так вышло.
– А я не жалею, – покачала головой Брайс, говоря правду.
Подошел сообщник. На ладони лежали патроны. Один за другим, они входили в гнезда барабана, и каждый звук отдавался у Брайс в костях.
– Брайс, я люблю тебя, – всхлипывала Даника.
Эти слова разрывали сердце Брайс.
– Я люблю тебя, – повторила Даника.
Таких слов Даника никогда ей не говорила. За все четыре университетских года Брайс не слышала, чтобы подруга говорила их кому-либо. Даже Сабине. Особенно Сабине.
Брайс смотрела, как по гордому, неистовому лицу Даники катятся слезы. У нее в сердце что-то щелкнуло. Потом в душе.
– Даника, закрой глаза, – тихо попросила Брайс.
Даника недоуменно смотрела на нее.
Брайс знала: она это делает только ради Даники. Только ради подруги она идет на риск.
Щебень вокруг Брайс зашевелился и стал подниматься. Глаза Даники округлились. Волосы Брайс тоже поднялись, как то бывает под водой, на глубине.
Главарь шайки затолкнул последний патрон, защелкнул барабан и наставил револьвер на Данику. Его сообщник стоял рядом и усмехался.