Стараниями пяти богов (особенно Урды) они благополучно покинули Мясной Рынок. Хант до сих пор удивлялся, как они сумели уйти от Королевы Змей и не получить в живот целую обойму отравленных пуль, но… Брайс придирчиво оглядывала скутер. Ни царапинки. Даже шлем не трогали.
– Я ей верю, – сказал Хант.
Он умолчал, что не собирается смотреть флешку. Этим займется Виктория.
– Сомневаюсь, что она каким-то боком причастна к убийствам.
А вот Куинлан и Рога… Хант по-прежнему не вычеркивал их из своего мысленного списка подозреваемых.
– Согласна, – ответила Брайс, беря шлем.
– Это возвращает нас к отправной точке.
Хант подавил желание отправиться пешком. Его тянуло начать расхаживать взад-вперед. Ему вдруг показалось, что список убитых, отделяющий его от свободы, по-прежнему исчисляется тысячами.
– Нет, не возвращает, – возразила Брайс, запихивая мешок с солью в багажник. – Королева посоветовала искать ответы там, где всего больнее.
– По-моему, она просто запудривала нам мозги.
– Возможно. – Брайс надела шлем. – А может, она, сама того не желая, оказалась права. Завтра… – Брайс хлопнула ресницами. – Завтра я кое о чем подумаю. В тишине галереи, иначе Джезиба устроит истерику.
– Думаешь, что нашла зацепку? – спросил заинтригованный Хант.
– Пока нет. Но вырисовывается главное направление. Это лучше, чем ничего.
– А соль тебе зачем? – Ангел указал на багажник.
Должна же быть у этой девицы еще какая-то причина для покупки соли. Хант молил богов, чтобы ей хватило ума не применять соль.
– Зачем соль? Присаливать мои бургеры. Вкуснее будут.
Ладно. Он не станет допытываться.
– Но откуда у тебя такие деньги?
Хант очень сомневался, что на банковском счете Брайс лежало десять тысяч золотых марок.
– Я расплатилась со счета Джезибы. – Брайс застегнула молнию куртки. – Она тратит кучу денег на косметику. Думаю, даже не заметит.
Хант не знал, что ответить на такую наглость (или глупость). Брайс уселась в седло.
– Между прочим, пока ты не совершила Нырок, гонять на скутере не слишком-то безопасно.
– Спасибо, мамаша.
– Тебе бы стоило поехать на автобусе.
Брайс громко расхохоталась и умчалась в ночь.
20
«Ищи там, где всего больнее».
Брайс не стала говорить Аталару о том, насколько точна подсказка Королевы Змей. Список подозреваемых она ему передала. О другом списке он пока не заикался.
Этим списком Брайс и решила заняться в галерее: свести воедино все перемещения Даники в течение последней недели жизни подруги. Но едва она открыла дверь галереи и спустилась в библиотеку, чтобы засесть за список… ее замутило.
Тогда она включила ноутбук и стала просматривать свою переписку с Максимусом Терцианом за полтора месяца. Возможно, ей что-то откроется – какой-нибудь намек на его планы в последнюю ночь жизни.
Она читала суховатые, написанные официальным языком письма, а в наглухо закрытые двери ее разума царапались воспоминания о последних днях Даники. Словно призраки, они шипели и шептали. Брайс пыталась не обращать на них внимания, пыталась сосредоточиться на письмах Максимуса, но…
Разлегшись на диванчике, Лехаба следила за каждым ее движением. Диванчик, как и весь кукольный дом, достался Лехабе от Брайс (реликт из ее детства). Огненная спрайта смотрела на планшете свою любимую мелодраму из ванирской жизни. Дом стоял у нее за спиной, на стопке книг. Над крышей склонялись лепестки пурпурной орхидеи.
– Почему бы тебе не позвать ангела сюда? Я же вижу, как тебе трудно. Работала бы вместе с ним.
– Твое восхищение Аталаром переходит все границы. – Брайс расширила глаза.
– Ты хоть знаешь, как Хант Аталар выглядит? – вздохнула Лехаба.
– Знаю, поскольку он живет рядом с моим домом. На соседней крыше.
Лехаба поставила видео на паузу и приподнялась:
– Он такой… дивный.
– Сразу видно, что ты с ним не общалась.
Брайс закрыла электронное письмо, которое читала, – одно из сотни в их переписке и первое, где Максимус позволил себе намек на флирт с нею.
– Хант настолько обаятелен, что мог бы играть в этой мелодраме, – сказала Лехаба, указывая крошечным пальчиком ноги на планшет.
– К сожалению, вы с ним настолько несоразмерны, что в спальне у вас ничего не получилось бы. Ты едва могла бы обхватить своими ручонками его «игрушку».
Смущение Лехабы выразилось в клубах дыма, который она торопливо разгоняла.
– Биби, как ты можешь?
Брайс усмехнулась, затем кивнула в сторону планшета:
– Я же не торчу на мелодрамах, сюжет которых – плохо завуалированная порнография. Как эта называется? «Страхи и трахи»?
Лехаба сделалась пунцовой:
– Постановка называется совсем не так, и ты это знаешь. Это художественное произведение. Они дарят друг другу любовь. Они не…
– Ты хотела сказать, они не трахаются? – сухо спросила Брайс.
– Вот именно, – тоном целомудренной девы ответила Лехаба.
Брайс засмеялась, отгоняя рой призраков прошлого. Огненная спрайта, несмотря на свою добродетель, тоже засмеялась.
– Сомневаюсь, что Хант Аталар из тех, кто способен дарить любовь, – сказала Брайс.
Лехаба закрыла личико и что-то забормотала. Желая подразнить ее еще, Брайс добавила:
– Он из тех мужчин, кто разложит тебя на столе и…
Зазвонил телефон.
Брайс подняла глаза к потолку: неужели Аталар каким-то образом подслушал их разговор? Но звонил не ангел. Хуже.
– Здравствуйте, Джезиба.
Брайс махнула Лехабе, веля перебраться на место дежурства. Кто знает, вдруг Джезиба сейчас просматривала изображение с библиотечных камер?
– Здравствуй, Брайс. Рада видеть Лехабу усердно работающей.
Лехаба быстро выключила планшет и стала всячески изображать усердную работницу.
– У нее сейчас полуденный перерыв. Она вполне заслужила отдых.
Лехаба наградила ее благодарным взглядом, прожигающим до костей.
Джезиба никак не отреагировала и принялась отдавать свои нескончаемые распоряжения.
Спустя полчала Брайс сидела за столом в выставочном зале и смотрела на входную дверь. В галерее раздавалось тиканье часов, напоминая о неумолимо утекающих секундах. И все это время убийца Даники и Стаи Дьяволов разгуливал по улицам, а она сидела здесь, зарывшись в эту дерьмовую документацию.
Невыносимо. Но сама мысль открыть дверь воспоминаниям…
Брайс знала: потом она пожалеет об этом. Знала, что совершает чудовищную глупость. Но раньше чем ее начнут одолевать сомнения, она достала телефон и набрала номер.
– Что случилось?
Голос у Ханта был резким, штормовым.
– А почему что-то должно случиться?
– Потому что прежде ты мне никогда не звонила.
Ее затея была глупостью. Непростительной глупостью. Брайс откашлялась, пытаясь выдумать причину вроде заказа еды, когда Хант спросил:
– Ты что-нибудь нашла?
Она может это сделать не для себя. Для Даники и Стаи Дьяволов. И сделает. А гордость пусть подвинется.
– Мне нужна… твоя помощь кое в чем.
– В чем?
В дверь настойчиво постучали. Брайс не потребовалось выводить на экран наружную камеру. Открыв дверь, она увидела лицо Ханта в обрамлении крыльев. От него пахло кедром, влажным от дождя.
– Может, сразу скажешь, зачем позвала, и избавишь меня от хождения вокруг да около?
– Сначала войди.
Брайс оставила Ханта в проеме двери, а сама вернулась за стол, выдвинула нижний ящик и достала стеклянную бутылку, после чего глотнула прямо из горлышка.
– Не рановато ли для выпивки? – спросил Хант, закрывая дверь.
Брайс молча сделала еще глоток и плюхнулась на стул.
– Я все-таки хочу знать, чем вызвано твое… приглашение.
Из-за железной двери библиотеки донеслось вежливое, но настойчивое «тук-тук-тук». Хант плотно сложил крылья и повернул голову на звук.
«Тук-тук-тук» повторилось.
– Биби, – послышался грустный голос Лехабы, – у тебя все в порядке?
Брайс закатила глаза. Да поможет ей Ктона.
– Кто там? – с нарочитой непринужденностью спросил Хант.
Последовал третий «тук-тук-тук».
– Биби! Биби, умоляю, скажи, что у тебя все в порядке.
– Со мной все в порядке! – крикнула Брайс. – Спускайся вниз и занимайся делом.
– Я хочу увидеть это своими глазами, – сказала Лехаба, словно дотошная беспокойная тетушка. – Пока не увижу, не смогу работать.
Хант удивленно сдвинул брови, хотя его губы сложились в подобие улыбки.
– Первое. Способность преувеличивать она довела до состояния искусства, – сказала Брайс.
– Биби, не будь столь жестокой…
– Второе. Вниз допускается ограниченный круг лиц, поэтому, если ты сообщишь Микаю, нам конец.
– Обещаю, что нет, – настороженно сказал Хант. – Хотя Микай, если надавит, сумеет меня разговорить.
– Тогда не давай ему повода для любопытства.
Брайс поставила бутылку на стол, обнаружив, что ее ноги стали на удивление твердыми. Хант возвышался над нею. Жуткое сплетение татуированных веток терновника у него на лбу, казалось, вбирало в себя весь свет.
– Полагаю, большинство из хранящегося внизу – контрабанда, – сказал Хант.
– Ты и раньше знал, что большинство экспонатов галереи – контрабанда. Некоторые книги и свитки – это последние сохранившиеся копии. Хранящееся там собрано ценой страданий и жизней очень и очень многих, – скривив губы, добавила Брайс.
Она не стала вдаваться в подробности. У большинства книг она не могла прочитать даже названия, поскольку они были написаны на давно исчезнувших языках или особым шифром. Здесь требовались знания хорошо подготовленных историков и лингвистов. Однако в последний год Брайс поняла, какой ценностью обладают эти книги. Недаром астерии и сенат распорядились уничтожить их, и уничтожили почти все экземпляры, кроме здешних. В библиотеке имелись и обычные книги, которые Джезиба приобретала в основном для себя, а может, и для Короля Подземья. Но те, что охраняла Лехаба… за них могли убить не раздумывая. И убивали.