Брайс помассировала задубевший затылок:
– И у Рунна пока тоже никаких зацепок насчет поисков Рога, чтобы можно было выманить кристаллоса.
Хант положил ногу на ногу, затем протянул руку к соседнему стулу, куда Брайс бросила куртку Даники. Повесить куртку на вешалку ей было лень.
– Я видел эту куртку на Данике. На снимке в гостевой комнате. Почему ты ее хранишь?
Брайс шумно выдохнула, радуясь перемене темы:
– У Даники была привычка хранить свои вещи здесь, в хозяйственном шкафу. Она говорила, так удобнее, чем тащить их в квартиру и тем более в Логово. Куртку она оставила в тот день… – Брайс снова выдохнула, взглянув на дверь туалета, где Даника переодевалась за несколько часов до гибели. – Я не хотела отдавать куртку Сабине. Она бы прочла надпись на спине и выбросила куртку в ближайший мусорный контейнер.
Хант взял куртку и вслух прочел надпись на спине:
– «Все возможно посредством любви».
– Такая же надпись вытатуирована у меня на спине, – сказала Брайс. – Даника где-то раскопала диковинный алфавит… Но для нее это была не просто красивая фраза. Так сказала ей Оракул. Вроде бы бессмыслица. Уж кто-кто, а Даника никогда не томилась от любви. И все же… – Брайс подергала цепочку амулета. – Фраза была странным образом созвучна с нею. Потому я и оставила ее куртку. Не просто повесила в шкаф, а начала носить.
Хант аккуратно повесил куртку на спинку стула.
– Теперь понятно. Сила личных вещей.
Он помолчал, решая, продолжать ли тему. Потом спросил:
– Помнишь спортивную шапочку, которую ты обсмеяла вдоль и поперек?
– Я ее не обсмеивала. Просто ты не из тех мужчин, кто носит такие шапочки.
Хант снова засмеялся. Теперь его смех проник ей под кожу.
– Эта шапочка была первой вещью, которую я купил, когда приехал сюда и получил от Микая первое жалованье. Я увидел ее в витрине спортивного магазина. Там она выглядела вполне заурядно. Ты даже не представляешь, как сильно отличается Лунатион от Вечного Города и от Пангеры в целом. А эта шапочка…
– Стала для тебя символом Города Полумесяца?
– Да. Мне она показалась символом нового начала. Шагом к более нормальной жизни… Нормальной для таких, как я.
Брайс старалась не смотреть на его запястье.
– У тебя шапочка. У меня – Желанное Желе.
Улыбка Ханта разогнала сумрак галереи.
– Странно, как это ты не украсила все тело татуировками с Желанным Желе.
Его глаза переместились на ее короткое облегающее платье. Брайс охватила приятная истома.
– Откуда ты знаешь? Есть и скрытые места, которые ты не видел.
Чувствовалось, Хант усиленно вспоминает все, что он видел. С тех пор как он поселился у нее, Брайс перестала по утрам разгуливать в нижнем белье. Но она знала: в первые дни он достаточно насмотрелся на нее через окно. И самых интимных мест, которые он не видел, осталось совсем немного.
– Значит, там? – спросил Хант, неестественно понизив голос.
Любому другому мужчине она бы сказала: «Почему бы тебе не проверить?» С любым другим мужчиной она бы уже сидела у него на коленях и расстегивала ему пояс. А потом бы насадилась на его член и утрахала так, что они оба стонали бы от усталости и наслаждения, тяжело дыша и обливаясь потом…
Брайс заставила себя вернуться к документам.
– Если тебе так любопытно, есть несколько мужчин, способных ответить на этот вопрос.
Брайс удивлялась: у нее даже голос не дрожит.
Молчание Ханта было осязаемым. Она не решалась оторваться от компьютерного экрана, зная, что ангел смотрит на нее. Его глаза прожигали насквозь. У Брайс бешено колотилось сердце. «Ты же не дурочка-подросток, чтобы не понимать опасность таких игр».
Хант напряженно выдохнул. Шевельнул крыльями. Стул под ним жалобно скрипнул. Брайс по-прежнему не решалась поднять глаза, поскольку не знала, что́ сделает, если поднимет.
– Нужно сосредоточиться на Сабине, – с предельной серьезностью сказал Хант.
Это имя было как ведро ледяной воды, выплеснутое на Брайс. Да. Конечно. Он совершенно прав. Роман с Умброй Мортисом – из области невероятности. Он до сих пор любил погибшую Шахару. Что еще хуже, он был рабом. Собственностью этого проклятого губернатора. Это не считая множества других препятствий.
Брайс по-прежнему смотрела в экран, когда Хант спросил:
– Есть мысли насчет того, как добыть сведения о ней? Просто посмотреть, чем дышит она сейчас?
Чтобы занять руки и охладить пылающее тело, Брайс распечатала документы, присланные Джезибой, затем подписала их и поставила печать.
– У нас нет оснований для официального допроса Сабины. Любые подготовительные шаги сразу выдадут нас с головой, – сказала Брайс, наконец-то решившись взглянуть на Ханта.
Лицо ангела было под стать ее телу – таким же пылающим. А глаза… Солас милосердный, они блестели, вперившись в нее. Казалось, он собирался дотронуться до нее… и больше.
– Конечно, – хрипло произнес он, проведя рукой по волосам.
Глаза его приняли обычное выражение. Темный огонь в них погас. Хвала богам.
Брайс осенило. Мысль была отчаянная, пугающая, от которой в животе все завязывалось узлом.
– Не надо официального допроса. Нужно просто спросить Сабину. В лоб.
43
Логово волков в Лунном Лесу занимало площадь десяти городских кварталов. Обширную виллу, больше похожую на замок, окружал участок первозданного леса и луга. Нетронутый уголок природы, не знавший бремени цивилизации. Так утверждала легенда. Лес опоясывала высоченная стена из известняка. Сквозь арочные чугунные ворота виднелся частный парк, где под утренним солнцем пробуждались цветы, раскрывая лепестки навстречу новому дню. Там резвились волчата, тузя друг друга и гоняясь за собственным хвостом. За ними следили матерые седовласые волки, чьи лихие дни службы во Вспомогательных силах остались далеко позади.
У Брайс свело живот. Хорошо, что она не стала завтракать. Ночью она почти не спала, всесторонне обдумывая свой план. Хант предлагал отправиться туда один, но она отказалась. Она должна решиться на этот шаг. Ради Даники.
Хант в боевом облачении стоял рядом и молчал. Молчал он и всю дорогу до Лунного Леса. Догадывался, что она еле удерживает дрожь в ногах. Брайс ругала себя за туфли на высоком каблуке. Нужно было обуть кроссовки. От ходьбы у нее заныло поврежденное бедро. Она стиснула зубы, стараясь, чтобы не увидел Хант. Но ангел смотрел сейчас не на нее, а на четырех караульных у ворот.
Три женщины и мужчина. Все в ванирском обличье, все в черной униформе, вооруженные пистолетами. За спиной – ножны с мечами. На шее каждого красовалась татуировка: черная роза с тремя когтями, впившимися в лепестки. Караул несли члены стаи Черная Роза.
При виде эфесов, что выглядывали из-за спин, Брайс испытала тошноту… Серебристая коса с пурпурными и розовыми прядками. Эфес древнего меча, который Даника таскала везде, бросая вызов матери… Усилием воли Брайс прогнала воспоминания.
Невзирая на молодость, Стая Дьяволов пользовалась уважением. Их почитали – необычайно талантливых волков. Такие появляются раз в несколько поколений. Стае Дьяволов повезло и с предводительницей – самой могущественной волчицей, каких знал Мидгард.
Черная Роза была даже не жалким подобием Стаи Дьяволов. Она им и в подметки не годилась.
При виде Брайс глаза караульных хищно вспыхнули. У нее пересохло во рту. Сухость стала невыносимой, когда из стеклянной будки слева от ворот вышла четвертая волчица.
Темные волосы предводительницы были заплетены в тугую косу, что еще сильнее подчеркивало острые черты лица. Она смотрела на Брайс с Хантом и презрительно улыбалась. Рука ангела инстинктивно скользнула к ножу у бедра.
– Привет, Амелия, – как можно непринужденнее сказала Брайс.
– Какого Хела приперлась? – спросила Амелия и оскалила зубы.
– Мы не приперлись, а пришли, поскольку нам нужно видеть вашего предводителя, – пояснил Хант и тоже оскалил зубы. Он качнул жетоном легиона, вспыхнувшим на утреннем солнце. – По поручению губернатора.
Золотистые глаза Амелии скользнули по лбу Ханта, задержались на татуированном венце и опустились к руке возле ножа. Она наверняка знала о позорных буквах «С. И Н. М.» на его запястье.
– Интересную компанию ты себе выбрала, Куинлан. Даника бы одобрила. Вы бы могли покувыркаться втроем. – Амелия прислонилась к стене будки. – Ты же любила такие штучки. Наслышана о твоих парнях и тех двух демонаках. Классика.
– Демонаков было трое, – зловеще улыбнулась Брайс.
– Глупая шлюха, – бросила ей Амелия.
– Язык попридержи! – прорычал Хант.
Стая Амелии жалась к воротам, поглядывая на Ханта и не двигаясь с места. Брайс решила, что иногда присутствие Умбры Мортиса оказывается очень полезным.
Амелия засмеялась. Смех волчицы был пронизан неприязнью. Брайс догадалась, что ненависть Амелии направлена не только на нее, но и на ангела. Дом Земли и Крови всегда соперничал с Домом Неба и Дыхания. Порою соперничество выливалось в неприкрытую вражду.
– Грозить мне вздумал? – с вызовом спросила Амелия. – Метнешь в меня молнию? Только попробуй. Окажешься в таком дерьме, что твой хозяин закопает тебя заживо.
Она выразительно посмотрела на лоб ангела и снова скривилась в улыбке.
Хант застыл. Было бы недурно взглянуть, как Хант Аталар убивает, но они пришли сюда по другой причине.
– Знаешь, Амелия, я успела отвыкнуть от твоих плоских шуток. Но как ты уже слышала, мы явились по делу. А потому возьми рацию и передай начальству, что мы хотим видеть предводителя.
Брайс качнула бровями. Такой «начальственный» жест разъярил Амелию Равенскрофт сильнее любых слов.
– Заткни пасть, пока я тебе язык не вырвала! – пригрозила Амелия.
Волк за спиной Амелии (у него были красивые каштановые волосы) напрягся.
– Шла бы ты, Куинлан, в клубный туалет. Ты же любишь трахаться в таких местах.
Брайс постаралась не вздрогнуть. Но Хант лишь засмеялся. Его смех сулил ломаные кости.