как будто в лицо не дышали мне ветры, как будто не мчали назад километры,
как будто не я, а приснившийся некто тебя отыскал на продрогшей планете,
почти что вернул и простился, любя, а я не нашёл, не увидел тебя.
6.
"Разве любовь бессмертна?" -я уверяю себя. Знала бы ты, как усердно я забываю тебя.
До отупенья работаю, сон по ночам тороплю. Вспомню, почти позабытую, вспомню -- и снова люблю.
7.
Люблю закат и листопад, разлук и встреч немые крики. Люблю опять перелистать давно прочитанные книги.
Люблю в апреле набрести на снег, что спрятался в ложбине. Он захрустит в моей горсти: его забыли, разлюбили.
Любая боль, любая быль чем отдалённей, тем яснее. За то, что я тебя любил, люблю тебя ещё сильнее.
Запах полыни
(четыре стихотворения из повести "Поправка к судьбе")
1.
Вин дорогих и разносолов нет на столе, но славно здесь, среди чужих и развесёлых. Раздвинутся, заставят сесть, вверх дном перевернут квартиру, ища остатки, и нальют. И я уже причастен к пиру, мне снова близок этот люд. День, что почти был отдан грусти, уже насыщен и весом, и я опять четверокурсник, вполне уверенный во всём, почти непобедимый в споре... Коль счастье есть,
то вот оно! Но кто-то вдруг отдёрнет штору, за шторой -- чёрное окно. Здесь чад и гам, а там, за шторой -луна примёрзла к небесам. Там смотрит на меня с укором не отражение -- я сам. "Тепло тебе?" -- беззвучно шепчет, как я, прижавши лоб к стеклу. А за спиною пляшут шибче, галдят, целуются в углу, зовут меня, схватили, тащат, и -- в забытьё
из бытия... Пусть призрак мёрзнет в настоящем, а мне тепло. Весь в прошлом я.
2.
Всего-то и было -- бессонные ночи, разлуки без счёта и столько же встреч, а кажется: многое, светлое очень забыл, потерял, не сумел уберечь.
Всего-то и было -- пяток детективов да чудом попавший в общагу Вольтер, а кажется: самое модное чтиво мы чли торопливо, не то что теперь.
Всего-то и было -- крутой и осклизлый неблагоустроенный берег Томи, а кажется: там и высокие мысли, и лучшие строки, и юные мы.
Ах, знать бы и верить, как это ни горько, что кроме случайно удачной строки всего-то и было -- костёр на задворках, в котором сгорели плохие стихи...
3.
У старой полыни особенный запах. В нём -- лето. Не это, которому рад, а то, что дожди схоронили, оплакав, и не возвратили. И не возвратят.
Узрев на пути неживые соцветья на ломких стеблях с благовонной трухой, пройди стороной. Не задень. Не заметь их. Беги аромата полыни сухой.
К цветущим полянам! К поющим рассветам! Но прочь от стеблей, чей пахучий излом отравит веселие нового лета пронзительной скорбью о лете былом!
Достойно ли это: жалеть и поныне, в средине пути, о начале дорог? ...Я нюхаю веточку старой полыни, премудрым советам своим поперёк.
4.
Ухожу, не прощаясь. Под шёпот, кивки и молчанье, под шуршанье отжившей листвы подо мною и над. Ведь любое прощанье по сути своей -- обещанье обязательно встретиться снова и повспоминать.
Не хочу обещать. Не люблю навещать прожитое. Не могу превращать прошлогоднее сено в траву. Я уверен, что я и сегодня чего-нибудь стою. Я надеюсь, что я и до завтра ещё доживу.
Облетает листва разговоров, застолий, размолвок. Забываю детали. От этого не по себе. Но встречаются новые лица, и снова я молод. Станут новой листвой эти новые лица в судьбе.
И они облетят? Что ж, и вечнозелёное древо обновляет листву, просто делает это тайком. Зазывая: "А помнишь?" -- пытается липкое чрево ненасытного прошлого нас заглотить целиком.
Пусть коряв, пусть извилист мой ствол, но он тянется к свету, не всегда из надира в зенит, но всегда напролом. Остаются ветвями вильнувшие в сторону ветви, что когда-то хотели бы стать, но не стали стволом.
Я сегодня живу. Я старею, когда вспоминаю. За коварным "а помнишь?" ползут разложенье и тлен. За сегодняшний день свою чашу до дна осушая, ухожу, не прощаясь, в неведомый завтрашний день.
Две пылинки
1.
Заприметить снежинку в метели, заприметить и не потерять. Невозможное -- после потери -повторять, повторять, повторять.
Не предвидится, даже не кажется проследить хоть виток виража. А метель всё кружится, куражится, невозможностью заворожа.
Ведьма белая! Ну и пляши в ночи, и накручивай вихрь на вихрь! Мимолётные судьбы снежиночьи -что, казалось бы, мне до них?
Просверкнула нечаянным прочерком, и опять её вдаль понесло, словно чьё-то, отчаянным почерком выплеснувшееся, письмо,
не отправленное, запретное, где надежда и боль через край: "Заприметь, заприметь, заприметь меня! Не теряй, не теряй, не теряй..."
2.
Бездумно-бесцельна была толкотня и бессодержательны тосты, без жала остроты и страсть без огня.
Был вечер
и гости.
Ах, если бы думать: вот был да прошёл, ах, если бы знать: не вернётся... Был редкостный вечер, когда хорошо
и
не поётся.
Ведь песня звучит не едва захочу, она -- только эхо, не боле, красивое эхо, когда я кричу
от счастья
и боли.
В тот вечер не пелось. Плясалось, пилось, трепалось... Меж пляса и вздора я помню касание Ваших волос...
Вот видите,
как я скоро.
Четыре куплета -- и вот она, суть. Вы всё уже поняли, правда? Нас разные судьбы куда-то несут
порознь.
Вы рады?
Я тоже -- Вы верите? -- искренне рад, что нам никогда не встречаться и не восходить рука об руку в рай
без боли
и счастья.
Но утренний луч (всё окошко в огне!) коснётся щеки ненароком -и снится мне, будто я вижу во сне
тот вечер,
Ваш локон.
Не надо! Ведь утром опять толкотня, а завтра -- как нынче и прежде. Не надо, прошу Вас, тревожить меня
мечтой
о надежде.
Дай Бог нам друг друга в толпе не узнать, дай Бог Вам покоя и воли, дай Бог мне допеть, не дай Бог потерять
ни счастья,
ни боли.
3.
Начало зимы. Предполуночный час. Конец сумасшедшего века. Реальны, а значит, отдельны от нас ненастье, фонарь и аптека.
Всё это уже далеко и давно, пора бы забыть и смириться, хотя непогода пьянит, как вино, и ты продолжаешь мне сниться.
Мы были в тот вечер знакомы едва. Ты мяла в руке мою руку. Мы пили вино, говорили слова и знали, что снимся друг другу,
что здесь и сейчас продолжается сон, в котором встречаемся мы, берущий начало в начале времён, задолго до бездны и тьмы,
до Божьего Духа, витавшего над пустой и безвидной землёй, до трижды тонувшей горы Арарат -мы снились друг другу с тобой!
Теряя значенья, звучали слова, пока мы бродили по городу. Был сыплющий искрами стылый трамвай, дома, фонари, непогода,
и всё это было лишь фоном для нас -от снега до лифтовой клети. Начало зимы. Предполуночный час. Конец тысячелетья...
Меня до сих пор непогода пьянит, когда я бреду через вьюгу и очень старательно делаю вид, что мы только снились друг другу.
4.
Шепча тебе стихи -- чужие клятвы чужим богам, -- шепча тебе стихи, измять твоё непраздничное платье, целуя изумлённые соски,
и приближать, как будто бы играя, к преддверью рая дерзкие персты, и снова бормотать, перевирая порядок строф, обманчиво простых.
Как чисто! как не странно и не жалко, забыв о том, что это лишь игра, губами помнить голубую жилку на нежно-жаркой стороне бедра,
твой быстрый смех сквозь быстрые лобзанья и трепет век, твоих солёных век... Благословенны грешные писанья, тебя благословившие на грех!
5.
"Им только одного надо!" (Распространённое заблуждение, причём взаимное)
Не маячь за моею оградой, семиструнку свою не тревожь -я и так поняла, чё те надо, и никак не пойму, чё ты ждёшь.
Не оглаживай плечи мне взглядом, локоток мой украдкой не трожь -намекни на ушко, чё те надо, загляни вечерком, если хошь.
Не сиди то напротив, то рядом, не дыши в золочёную брошь -по-простому скажи, чё те надо, или просто возьми, чё ты хошь.
Никакой между нами преграды, отчего же в руках твоих дрожь -словно ищут они, чё те надо, и боятся того, чё ты хошь?
Ничему без тебя я не рада, и никто мне, как ты, не хорош. Моё жаркое то, чё те надо, -мой палач без того, чё ты хошь!
...Почему ты идёшь мимо сада и кому серенады поёшь? Или я не дала, чё те надо? Или не поняла, чё ты хошь?
6.
Страшит не выстрел, не пурга, не лес густой, а жизнь пустая. До спазмы в горле дорога ягнёнку -- стайка, волку -- стая.
Жуя из яселек сенцо, иль рыща в поисках добычи, им страшно потерять лицо, им важно соблюсти обычай...
Нет ничего в моей судьбе ни от ягнёнка, ни от волка. Я не принадлежу себе, да и тебе -- отчасти только,
и эта наша полусвязь смешна без стирки и готовки, когда сидим, уединясь на многолюдной остановке,
среди отбившихся от стай или оторванных от стаек, чья цель проста, а жизнь пуста -на целых полчаса пустая,
чьё нетерпенье разлито по душам, и притёрты пробки: не видит никого никто, ломясь к троллейбусной коробке,
а мы сидим, о том, о сём молчим и выглядим нелепо. Уедем, каждый на своём: тебе -- направо, мне -- налево.
Ну что ты ждёшь от дурака? Ну что ты хочешь от поэта? ...Мне тень привязанности этой до спазмы в горле дорога.
7. Сонет
Мы встретились. Мы долго не встречались, боясь, что распадётся наша связь. Непрочной представлялась эта малость, из глубины забвения светясь.
Но речка в оба берега плескалась, соединяя нас, живущих врозь, но сердце сладкой болью отзывалось на имя -- если вдруг произнеслось.
Всё оказалось не таким, как было. Река не та, и берега не те, и плеск волны в прибрежной темноте не будоражит память с прежней силой.
Обыденно звучание имён... Мы встретились. Распалась связь времён.
8.
"Мне писали стихи!" -- с грустной гордостью ты говоришь и, наверно, хранишь все листки и читаешь подругам. Абрикосы цветут. И плывёт, поднимаясь до крыш, абрикосовый запах. И дождик по стёклам упругим