Он фыркает:
– Так арестуйте меня. О, погодите, вы уже это сделали.
– Ты слышал историю о мальчике, который кричал «Волк!».
– Я ничего не говорил о волках, – отвечает Джейкоб. – Я сказал, что со мной плохо обращаются, и это правда. Это единственная возможность для меня встретиться с доктором Ли, а она не хочет даже думать об этом. Я достаточно взрослый, чтобы ко мне относились как ко взрослому, разве я не могу сам дойти до автобусной остановки и поехать туда?
– Ты достаточно взрослый. Просто в таком случае снова загремишь в тюрьму. Ты этого хочешь? – Краем глаза я вижу ноутбук, засунутый в наволочку. – Почему ты прячешь компьютер?
Джейкоб вытаскивает его и обхватывает обеими руками:
– Подумал, вы отберете его у меня. Как забрали другие вещи.
– Я ничего не отбирал, у меня был ордер на изъятие. И ты получишь свои вещи обратно… когда-нибудь. – Я смотрю на него. – Пойми, Джейкоб, мама просто защищает тебя.
– Запирая здесь?
– Нет, это сделал судья. А она не дает тебе нарушить условия освобождения под залог.
Секунду мы оба молчим, а потом Джейкоб глядит на меня краем глаза:
– Я не понимаю вашего голоса.
– Как это?
– Он должен быть злым, потому что я вынудил вас приехать сюда. Но он не злой. И когда я говорил с вами в полицейском участке, тоже не был. Вы общались со мной как с другом, а потом арестовали, но ведь друзей не арестовывают. – Он зажимает кисти рук между коленями. – Честно говоря, люди мне совершенно непонятны.
Я согласно киваю:
– Честно говоря, мне тоже.
Тэо
С чего это копы все время таскаются в наш дурацкий дом?
Они ведь уже посадили под арест Джейкоба, так пусть теперь все идет своим чередом. Чего они сюда лезут?
Ладно, я понял, на этот раз Джейкоб сам их вызвал. Но телефонный звонок наверняка столь же эффективное средство, чтобы дать делу обратный ход. И тем не менее полиция – в особенности этот мужик – продолжает упорно заявляться к нам. Сперва он болтает с мамой, а теперь треплется с Джейкобом о личинках мух, которые оказываются на трупе уже через десять минут после смерти.
Скажите мне, какое отношение все это имеет к звонку по номеру 911, а?
Вот что я думаю: детектив Мэтсон приперся сюда не ради разговора с Джейкобом.
И определенно не для беседы с моей матерью.
Он тут, потому что знает: попасть в комнату Джейкоба можно, только пройдя мимо моей, а это дает возможность по меньшей мере дважды заглянуть ко мне.
Может, кто-то заявил о пропаже взятого мной диска с игрой?
Может, он просто выжидает, пока я сам расколюсь, упаду к его ногам и признаюсь, что был в доме Джесс Огилви незадолго до моего брата, и тогда он скажет этой стерве-прокурорше, чтобы она вызвала меня на место свидетеля для дачи показаний против Джейкоба?
По этим причинам и дюжине других, еще не придуманных, я закрываю дверь и запираю ее, чтобы, когда детектив Мэтсон снова пойдет мимо, мне не пришлось встречаться с ним глазами.
Джейкоб
Я даже не думал, что такое возможно, но Рич Мэтсон вовсе не полный и окончательный осел.
К примеру, он сказал, что пол человека можно определить, взглянув на его череп, так как мужской имеет квадратный подбородок, а женский – круглый. Он рассказал, что бывал на «ферме трупов» в Ноксвилле, Теннесси, где акр земли покрыт мертвыми телами в разных стадиях гниения, чтобы криминалисты-антропологи могли исследовать влияние погоды и насекомых на разложение человеческих останков. У него есть фотографии, и он обещал прислать мне несколько по электронной почте.
Все это, разумеется, не стоит доктора Ли, но немного утешает.
Я узнал, что у детектива Мэтсона есть дочь, которая, как Джесс, падает в обморок при виде крови. Когда я сообщаю ему, что у Джесс тоже была такая привычка, он морщится, как от неприятного запаха.
Через некоторое время я обещаю ему больше не звонить в полицию с жалобами на маму, если только она не причинит мне серьезное увечье. И Мэтсон убеждает меня, что неплохо было бы извиниться перед ней прямо сейчас.
Я провожаю его вниз. Мама расхаживает взад-вперед по кухне.
– Джейкоб хочет что-то вам сказать, – объявляет наш гость.
– Детектив Мэтсон пришлет мне фотографии разлагающихся тел, – говорю я.
– Не это. Другое.
Я выпячиваю губы, потом поджимаю их. Делаю это дважды, как будто растапливаю во рту замороженные слова.
– Я не должен был звонить копам. Это аспергерианская импульсивность.
Мамино лицо застывает, так же как и детектива. Только сказав это, я понимаю, что они, вероятно, решили, будто смерть Джесс тоже была следствием аспергерианской импульсивности.
Другими словами, говорить о ней было немного слишком импульсивно.
– Думаю, мы со всем разобрались, – первым оттаивает детектив. – Приятного вечера вам обоим.
Мама прикасается к его рукаву:
– Спасибо вам.
Он смотрит на нее так, будто хочет сказать ей что-то важное, но вместо этого говорит:
– Вам не за что меня благодарить.
Когда детектив уходит, холодный воздух, залетевший в дом, облизывает мне лодыжки.
– Приготовить тебе что-нибудь поесть? – спрашивает мама. – Ты не обедал.
– Нет, спасибо. Пойду прилягу, – заявляю я, хотя на самом деле мне просто хочется побыть одному. Я уже знаю, что, когда кто-нибудь предлагает вам что-то, а вы этого не хотите, лучше не объяснять настоящую причину отказа.
Мама вглядывается в мое лицо:
– Ты заболел?
– Нет. Все в порядке. Правда.
Поднимаясь по лестнице, я чувствую на себе ее взгляд.
Я не собирался ложиться, но ложусь. И наверное, засыпаю, потому что вдруг доктор Генри Ли оказывается здесь. Мы сидим на корточках с двух сторон от тела Джесс. Ли рассматривает засунутый в ее карман зуб, ссадины на пояснице. Заглядывает ей в ноздри.
«О да, – говорит он, – все предельно ясно. Я понимаю. Я знаю, почему тебе пришлось сделать то, что ты сделал».
Дело 8Один на шесть миллионов
В 1980-е и 1990-е в районе Сиэтл-Такома, штат Вашингтон, было убито более пятидесяти женщин. Жертвами в основном становились проститутки или сбежавшие из дому девушки-подростки. Почти все тела обнаружили брошенными на берегу Грин-ривер. Прозванный Убийцей с Грин-ривер, преступник оставался на свободе до тех пор, пока наука не поднялась на новый уровень.
В начале 1980-х, производя вскрытия тел убитых женщин, патологоанатомы и медицинские эксперты смогли восстановить небольшие фрагменты ДНК из спермы, оставленной убийцей. Их сохранили как улики, но существовавшие тогда научные технологии оказались бесполезными, так как не имелось достаточного для тестирования количества материала.
Гэри Риджуэя, арестованного в 1982 году по обвинению в проституции, подозревали в совершении убийств на Грин-ривер, но прямые улики, которые связали бы его с этими преступлениями, отсутствовали. В 1984-м он прошел тест на детекторе лжи. В 1987-м во время обыска в его доме сотрудник офиса шерифа округа Кинг взял у Риджуэя образец слюны.
К марту 2001-го усовершенствования в технологии типирования ДНК позволили определить по имеющимся образцам источник семени, оставленного на теле жертв. В сентябре 2001-го в лаборатории был получен результат: обнаружено сходство ДНК семени и ДНК слюны Риджуэя. Был выдан ордер на арест подозреваемого.
Результаты анализа ДНК связали Риджуэя с тремя из четырех женщин, перечисленных в качестве жертв в его обвинительном заключении. Образцы спермы, взятые с тела одной из них, Кэрол Энн Кристенсен, подтверждали, что никто, кроме одного-единственного человека в мире, за исключением однояйцевых близнецов, не обладает такой цепочкой ДНК. Риджуэя обвинили еще в трех убийствах после обнаружения на телах микроскопических следов краски, идентичной краске с рабочего места преступника. В ответ на признание еще в нескольких убийствах на Грин-ривер смертная казнь Риджуэю была заменена на сорок восемь пожизненных заключений без возможности условного освобождения, которые он и отбывает.
Оливер
Месяц спустя я сижу развалясь на диване в гостиной дома Хантов и испытываю ощущение дежавю: просматриваю присланные мне материалы дела, куда включены блокноты Джейкоба с записями про «Борцов с преступностью», а он устроился на полу передо мной и смотрит по телевизору ту самую серию, про которую я читаю.
– Хочешь, скажу тебе, чем все закончится? – спрашиваю я.
– Я уже знаю. – Однако это не мешает Джейкобу снова записывать что-то в блокноте – новеньком, модном, специально предназначенном для сочинений.
Серия 49: «Секс, ложь и видеомонтаж»
Ситуация: В титры фильма, который демонстрируется на кинофестивале, врезана предсмертная записка, после чего режиссера одной малобюджетной картины находят мертвым на заднем сиденье автомобиля, однако полицейские подозревают, что дело тут нечисто.
Улики:
Рекламный ролик кинофестиваля.
Вырезки из монтажной студии – кто эта блондинка и действительно она мертва или просто прикидывается?
Жесткий диск с компьютера режиссера.
Его же коллекция редких бабочек – ложный след, энтомология ни при чем.
Кислота в трубках.
Раскрыто: Мной! 0:24
– Ты раскрыл дело за двадцать минут?
– Да.
– Преступник – официант, – говорю я.
– Нет, это водопроводчик, – поправляет меня Джейкоб.
Вот и шути с ним.
Так у нас заведено: вместо того чтобы сидеть в течение дня у себя в офисе, я готовлюсь к процессу у Хантов. Так я могу присматривать за Джейкобом, если Эмме нужно куда-нибудь уйти, и клиент всегда рядом для ответов на возникающие у меня вопросы. Тору это нравится, потому что бо́льшую часть дня он проводит, свернувшись калачиком на коленях у Джейкоба. Джейкобу это нравится, потому что я приношу с собой Wii. Тэо это нравится, так как если по Зеленым Понедельникам я приношу гуакамоле для его брата, то для него кладу в холодильник кусок незеленой пиццы с сосисками.