Мне решительно нужно отлить, прежде чем меня затребуют к барьеру. Я сворачиваю за угол коридора, где находятся уборные, и сталкиваюсь с женщиной, которая движется в обратном направлении.
– Ой! – восклицаю я, поддерживая ее. – Простите.
Эмма Хант глядит на меня своими невероятными глазами:
– Не стоит.
В другой жизни – если бы у меня была другая работа, а у нее другой ребенок – мы могли бы болтать за бутылкой вина, может, эта женщина улыбалась бы мне, а не смотрела на меня так, будто наткнулась на самый страшный из своих ночных кошмаров.
– Как вы держитесь?
– Вы не имеете права спрашивать меня об этом.
Она пытается пройти мимо меня, но я преграждаю ей путь, уперев руку в стену:
– Я просто выполнял свою работу, Эмма.
– Мне нужно вернуться к Джейкобу…
– Слушайте, мне жаль, что с вами случилось такое, потому что вам и без того уже пришлось несладко. Но в тот день, когда погибла Джесс, мать потеряла ребенка.
– А теперь, – говорит она, – вы собираетесь лишить меня моего.
Эмма отталкивает мою руку. На этот раз я пропускаю ее.
Хелен десять минут разбирается с тем, кто я и что я: звание капитана, учеба на детектива в Таунсенде, тот факт, что я занимаюсь этим с Рождества Христова, и так далее, и так далее, все то, что хотят услышать присяжные, дабы увериться, что они в надежных руках.
– Как вы стали причастны к расследованию дела о смерти Джесс Огилви? – приступает к допросу Хелен.
– Тринадцатого января парень Джесс, Марк Магуайр, пришел в полицейский участок и сообщил о ее исчезновении. Он не видел свою девушку с утра двенадцатого января и не мог с ней связаться. Она не планировала уезжать, ни ее родители, ни друзья не знали, где она находится. Сумка и пальто Джесс оставались дома, но другие вещи пропали.
– Какие?
– Зубная щетка, мобильный телефон. – Я бросаю взгляд на Джейкоба, который выжидательно приподнимает брови. – И кое-какая одежда в рюкзаке, – завершаю я; он улыбается и опускает голову, кивая.
– Что вы сделали?
– Вместе с мистером Магуайром я пошел в дом и составил список пропавших вещей. Кроме того, я забрал напечатанную записку из почтового ящика, в которой содержалась просьба не доставлять почту, и отправил ее в лабораторию для снятия отпечатков пальцев. Потом я сказал мистеру Магуайру, что мы подождем, не вернется ли мисс Огилви.
– Почему вы отправили записку в лабораторию?
– Это показалось мне странным – печатать записку почтальону.
– Вы получили результаты из лаборатории?
– Да. Они ничего не дали. На бумаге отпечатки пальцев не обнаружены. Это навело меня на мысль, что записку оставил человек достаточно сообразительный, он надел перчатки, когда распечатывал ее и клал в ящик. Ложный след, чтобы заставить нас поверить, будто Джесс уехала из дому сама.
– Что случилось дальше?
– На следующий день мне позвонил мистер Магуайр и сказал, что стойка с CD-дисками была опрокинута, а потом диски расставлены в алфавитном порядке. Я не рассматривал это как ясное указание на преступление, – в конце концов, Джесс сама могла привести в порядок коллекцию, и, по моему опыту, преступники обычно не склонны к опрятности. Тем не менее мы официально открыли расследование по делу об исчезновении Джесс Огилви. Команда криминалистов отправилась к ней домой для сбора улик. Из сумки Джесс, обнаруженной на кухне, я вынул ее ежедневник и начал проверять всех, с кем она встречалась до исчезновения и с кем были назначены встречи после.
– Вы пробовали связаться с Джесс Огилви во время расследования?
– Много раз. Мы звонили ей на мобильный телефон, но попадали на голосовую почту, потом даже голосовой почтовый ящик переполнился. С помощью ФБР мы попытались засечь ее мобильный.
– Что это значит?
– Используя встроенный в телефон локатор GPS, ФБР может определить его местонахождение с точностью до метра в любой точке мира, но в данном случае поиск результатов не дал. Для того чтобы эта программа работала, телефон должен быть включен, и очевидно мобильный Джесс был выключен, – говорю я. – Мы также проверили ее домашний телефон. Там были сообщения от мистера Магуайра. Одно из химчистки, одно от матери обвиняемого и три пропущенных звонка с мобильного телефона самой Джесс Огилви. Судя по времени их поступления, отмеченному автоответчиком, мисс Огилви была жива в момент совершения звонков, или нас хотел заставить поверить в это тот, у кого оказался ее телефон.
– Детектив, когда вы впервые встретились с обвиняемым?
– Пятнадцатого января.
– Вы раньше видели его?
– Да… на месте преступления неделей раньше. Он вмешался в расследование.
– Где вы встретились с мистером Хантом пятнадцатого января?
– У него дома.
– Кто еще присутствовал?
– Его мать.
– Вы взяли обвиняемого под арест в тот раз?
– Нет, он тогда еще не был подозреваемым. Я задал ему несколько вопросов по поводу его встречи с Джесс. Он сказал, что пришел в ее дом к назначенному времени – в четырнадцать тридцать пять, но не встретился с ней. Он упомянул, что пошел домой пешком и что Марка Магуайра в доме не было, когда он прибыл к мисс Огилви. Я спросил, видел ли он, как Джесс ссорилась со своим парнем, он ответил: «Hasta la vista, крошка».
– Вы узнали эту фразу?
– Кажется, ее произносил бывший губернатор Калифорнии, – говорю я, – до того, как стал политиком.
– Во время той встречи вы спрашивали обвиняемого еще о чем-нибудь?
– Нет, мне пришлось… уйти. Было половина пятого, а в половине пятого он смотрит сериал по телевизору.
– Вы виделись с обвиняемым еще раз?
– Да. Мне позвонила Эмма Хант, его мать, и сказала, мол, Джейкоб хочет что-то сообщить мне.
– Что сказал вам Джейкоб во время второго разговора?
– Он передал мне пропавший рюкзак Джесс Огилви и некоторые ее вещи. Признался, что заходил в дом и увидел там следы борьбы, которые убрал.
– Убрал?
– Да. Он поднял опрокинутые табуретки, подобрал разбросанную по полу почту и переставил CD-диски в алфавитном порядке. Взял рюкзак, решив, что он может пригодиться Джесс. Потом он показал мне рюкзак и лежащие в нем вещи.
– В тот раз вы арестовали Джейкоба?
– Нет.
– Вы забрали с собой рюкзак и одежду?
– Да. Мы проверили их, результаты были отрицательные. На вещах не было ни отпечатков, ни крови, ни ДНК.
– Что случилось потом? – спрашивает Хелен.
– Я встретился с криминалистами в доме Джесс Огилви. Они нашли следы крови в ванной, разрезанную сетку на окне в кухне и сломанную подъемную оконную раму. И еще отпечаток ботинка снаружи дома, который по виду совпадал с подошвой ботинок Марка Магуайра.
– Что произошло дальше?
Я смотрю на присяжных:
– Рано утром в понедельник, восемнадцатого января, вскоре после трех часов, диспетчер службы девять-один-один принял звонок. Все звонки в службу спасения сразу проверяются с помощью GPS-технологии, чтобы определить, кто звонит и откуда. Мобильный звонящего находился в кульверте примерно в трехстах ярдах от дома, где жила Джесс Огилви. Я выехал на место. Тело жертвы и ее телефон были найдены там. Джесс была завернута в одеяло. Есть видеосюжет из дневного выпуска новостей, которые показали на канале WCAX… – Я делаю паузу, жду, пока Хелен найдет запись и предъявит ее в качестве доказательства, подвинет монитор ближе к присяжным, чтобы они все увидели.
В полной тишине на экране появляется лицо репортерши. Глаза ее увлажнились от холода, за спиной ходят взад-вперед криминалисты. Репортерша переминается с ноги на ногу. Хелен останавливает запись.
– Вы узнаете это одеяло, детектив? – спрашивает она.
Разноцветное, лоскутное, определенно сшито руками.
– Да, в него было завернуто тело Джесс.
– Это то же самое одеяло?
Хелен показывает его – заляпанное кровью, которая портит орнамент.
– Да, это оно, – отвечаю я.
– Что случилось после этого?
– После обнаружения тела я отправил нескольких полицейских арестовать Марка Магуайра за убийство Джесс Огилви. Я допрашивал его, когда мне позвонили.
– Звонивший назвал себя?
– Да. Это была мать Джейкоба Ханта. Эмма.
– Как она разговаривала? – спрашивает Хелен.
– Она была в отчаянии. Очень расстроена.
– Что она вам сказала?
Адвокат обвиняемого, похожий на ученика старшей школы, возражает.
– Это заявление с чужих слов, Ваша честь, – говорит он.
– Советник, подойдите ко мне, – говорит судья, обращаясь к прокурору.
Хелен тихо произносит:
– Ваша честь, я хочу показать, что мать позвонила, так как увидела сюжет в новостях с одеялом на экране и связала его со своим сыном. То есть, Ваша честь, это незапланированная реакция, а не заявление с чужих слов.
– Протест отклоняется, – говорит судья, и Хелен снова подходит ко мне.
– Что сказала вам мать обвиняемого? – повторяет она свой вопрос.
Я не хочу смотреть на Эмму. И без того чувствую на себе жар ее обвиняющего взгляда.
– Она сказала, что лоскутное одеяло принадлежит ее сыну.
– Основываясь на результатах этого разговора, что вы сделали?
– Я попросил мисс Хант привезти Джейкоба в участок, чтобы мы могли поговорить.
– Вы арестовали Джейкоба за убийство Джесс Огилви?
– Да.
– Что случилось дальше?
– Я снял все обвинения с мистера Магуайра и получил ордер на обыск в доме обвиняемого.
– Что вы нашли там?
– Мы нашли полицейский сканер Джейкоба Ханта, самодельную дымовую камеру для снятия отпечатков пальцев и сотню исписанных тетрадей.
– Что было в этих тетрадях?
– Джейкоб записывал в них информацию во время просмотра сериала «Борцы с преступностью»: дату показа серии, улики, а потом – удалось ли ему раскрыть дело раньше телевизионных детективов. Я видел, как Джейкоб делал эти записи, когда в первый раз пришел поговорить с ним.
– Сколько тетрадей вы нашли?
– Сто шестнадцать.
Прокурор предъявляет одну из них в качестве улики.