Накосник по цке серебреной золоченой низан жемчугом большим, на конце у накосника три ворворки обнизаны жемчугом; в кистей место низано жемчугом мелким, по концам перепелы серебрены золочены, подложен тафтою желтою. Лагалище на венце деревяное оклеено кожею с поталью. Отметка: 1641 г. генваря 14-го от сего венца накосник отпорола боярыня княгиня Марья Хованская и взяла к царице в хоромы», где, вероятно, был пришит к венцу другой «косник по цке серебреной золоченой низан жемчугом, меж жемчугу 4 изумруда да 2 яхонта лазоревы да 5 лалов; три ворворки да две кисти жемчужные». В описи при этом отмечено: «На венце один город в хоромех сломлен».
В 1635 г. августа 4-го теремчатый венец с поднизью и рясами царица пожаловала царевне Анне, причем к венцу приложен был новый «косник цка серебрена золочена, ворворка низана жемчугом, кисть шолк с золотом». А для царевны Ирины тогда же был куплен венец литовский жемчужный за 430 руб., из которого в царицыной Мастерской палате немецкие мастера устроили для царевны коруну и еще две коруны для царевен Анны и Софьи. Коруною назывался венец, подобный по устройству описанным выше, но с прибавлением к нему круглой тульи, состоявшей иногда из отдельных огибей, которые, как радиусы в центре, соединялись вверху, на самой маковке убора, где именно в виде маковки прикреплялся или дорогой большой камень, или золотая высокая запона, а у царей – крест.
Коруна царевны Ирины описывается так: «Коруна немецкое дело, делана по цке серебреной золоченой, низана жемчугом большим и середним, с городы: меж жемчугу 24 репьи золоты сенчаты с финифты с лазоревым да с белым; подложена тафтою алою. Да к той же коруне приложен у царицы в хоромех прежний царевнин косник от теремчатого венца, подаренного царевне Анне. Рясы к коруне были низаны жемчугом, промеж жемчугу и по концам 10 яхонтов лазоревых, да 8 лалов; колодки у ряс золоты, навожены чернью; в колодках 4 яхонта червчатых да 2 изумруда да на спнях 18 зерен жемчужных».
Точно так же описана коруна и царевны Анны, но с одним только косником, переложенным к коруне от теремчатого венца.
Подобная же коруна царевны Софьи, перешедшая по случаю ее смерти к царевне Татьяне, была также «низана жемчугом с городы по цке серебреной золоченой, меж жемчугу на коруне репьи золоты с финифтом с белым да с лазоревым, подложена тафтою алою; лагалище коженое с поталью».
Таким образом, и венец, и даже коруна были носимы царевнами с косником и рясами, а венец, кроме того, с поднизью. Эти принадлежности убора составляли обычный всенародный наряд кичный, носимый замужними женщинами при киках, с тою разницею, что вместо косника или накосника у кик женщины носили задок бархатный или соболий, покрывавший затылок и называемый в простом народе подзатыльнем.
Замужние женщины собирали свои волосы в подубрусник — род повойника или легкой шапочки из червчатой тафты или другой подобной ткани, например из дорогов гилянских, тоже червчатого цвета. Покрой подубрусника нам неизвестен; неизвестно, была ли это шапочка круглая вроде тафьи или скуфьи, облегавшая голову по ее овалу, или она состояла из окола, венчика, к которому пришивался круглый верх. Неизвестно также, стягивалась ли она около головы шнурком или надевалась просто, как шапка. Впрочем, по всему вероятию, это был обыкновенный повойник. Прямое назначение подубрусника заключалось в том, чтобы подобрать и спрятать под него последний волосок, для чего с затылочной стороны при нем употреблялся еще подзатыльник – небольшой плат из такой же ткани, закрывавший затылок. В описях частного имущества в конце XVII столетия (1688–1695 гг.) эти предметы обозначаются так: шесть подубрусников тафтяных, шесть подзатыльников; или: десять подубрусников на оба лица с подзатыльниками. Судя по этим указаниям, можно полагать, что подзатыльник употреблялся и отдельно, как особый дополнительный убор, и сшивался вместе, как составная часть убора.
Подубрусник своим именем показывает, что он служил только принадлежностью, подставною частью другого убора, который назывался убрусом. Это было тонкое полотняное полотенце (полотнище), уменьшительно называемое полкою, полка убрусная. Оно украшалось или браньем, или шитьем белью, или вышивалось шелками с золотом и серебром и по концам, и на челе низалось жемчугом[245]. Убрус свертывался, повивался[246] на голове красивым узлом, для чего, без сомнения, требовалось немалое уменье и навык. Концы его, застенки, ниспадали с повязки на сторону. Составляя таким образом наиболее видную часть в уборе, они всегда богато украшались золотым шитьем, жемчугом и даже мелкими дробницами, т.е. разновидными бляшками. Убрусы прикалывались на голове в своих складках серебряными или золотыми булавками с жемчужинами, корольками или же дорогими каменьями. Кроме полотна, на убрусы употреблялись и шелковые легкие ткани, например тафта, и притом цветные, особенно любимого цвета червчатого. В казне царицы Шуйской сохранялись 7 убрусцов тафтяных по концам, низаны жемчугом. В казне царевны Ирины Михайловны находим «два убруса тафта червчата, застенки низаны жемчугом, меж жемчугу дробницы серебрены золочены, по них резаны травы». Флетчер называет этот убор общим именем «шлык» и обозначает его русское название obrosa (убрус), которое Карамзин (X, примеч. 465) полагал объяснить наурусою, наурузом. Но это последнее имя обозначало мужской головной наряд вроде колпака с полицами. Убрусные покровы в простом быту назывались также спусками (Временник. Кн. 25. С. 167).
Убрусу как чепчику, который повязывался на голове из убрусной полки, соответствовал другой убор, в собственном смысле чепчик или готовая особая шапочка в этом роде. Это был волосник — головная сетка, вязаная или плетеная из волоченого или пряденого золота, или из серебра, или из золота и серебра вместе. Она по большей части ошивалась, украшалась по венцу или околу атласною или тафтяною ошивкою разных цветов, но преимущественно червчатого, алого или белого цвета, которая богато вышивалась золотом, канителью, унизывалась жемчугом в виде запон, украшалась дорогими каменьями и золотыми или серебряными дробницами, т.е. металлическими запонками. Само собою разумеется, что передняя часть украшалась богаче и узорочнее остальных, а потому и приобретала даже особое название очелья, которое иногда делалось с подзором, т.е. с каймою, более или менее широкою – вроде девичьей повязки. Так как ошивка в этом уборе составляла самую видную и богатую часть, то нередко весь убор назывался одним именем – ошивкою, при которой подразумевался и волосник; и наоборот, если ошивка была простая шелковая, или золотная, незатейливая, то убор удерживал только имя волосника. Впрочем, в описях имущества для точности ошивка обозначалась отдельно от волосника, который нередко назывался и просто сеткою. По способам вязанья и вышиванья в цепки, цепочками, или в кружки, кружками, и ошивка, и волосник назывались цепковыми, кружковыми. Ошивка, сверх того, по большой части украшалась паворозами — особыми борами, сборками в виде каймы, которые служили вместе с тем связью для всего убора, ибо устраивались перекрестно на темени сетки или волосника и окаймляли убор или самую ошивку по околу головы. Здесь паворозы служили и задережкою, снурком, посредством которого убор стягивался по голове[247].
Таким образом, волосниковый убор составлял легкую шапочку, которая в народном быту называлась зборником[248], а в петровское время стала называться чепцом по той причине, что для ее изготовления употреблялся преимущественно один наиболее красивый способ шитья шелками и золотом, именно в цепки, цепковый, или, по старому произношению, чепковый, вроде тамбурной работы. В XVIII столетии старинная форма убора стала изменяться, приноравливаясь к потребностям европейского костюма; впоследствии она получила самые разнообразные видоизменения, подчинившись прихотям моды, но старое русское имя сохранилось до нашего времени. В начале XVII столетия эту шапочку, волосник с ошивкою и с паворозами, или чепец, носили сверх убруса. В последующее время ее надевали и под убрус, выставляя только переднюю часть ошивки. Такой порядок в употреблении этих уборов мог зависеть от их относительного друг к другу богатства. Более дорогой и роскошный убрус брал верх и надевался на ошивку, т. к. и более богатая, и роскошная ошивка в свой черед покрывала простой незатейливый или менее богатый убрус.
В начале XVII столетия ошивка или особый ее вид назывался шамшурою. В переписном продажном списке рухляди Никиты Строганова 1620г. упомянуты между прочими вещами: «Шамшура шита золотом по белой земле, очелье шито золотом и серебром. Шамшура плетеная с метлеками, очелье шито золотом. Волосник, паворозы. Подубрусник. Очелье волосниковое»[249].
В описях частного имущества встречаем следующие описания ошивок: «1643 г. – ошивка низанная, волосник золотной, цена 10 руб.; ошивка шита волоченым золотом, волосник золотной, цена 4 руб.; 1666 г. – ошивка низанная, сетка золотная, другая ошивка цепковая, сетка серебреная. 1674 г. – два волосника золотные, у одного ошивка жемчужная низаная с камьем и с зерны, другая золотная. 1677 г. – волосник золотной, ошивка жемчужная с загоны и с каменьи; два волосника золотных, ошивки у них жемчужные, низаны в одно зерно; пять волосников золотных и серебряных с разными ошивками. 1689 г. – ошивка канительная по белому атласу, сетка серебро с золотом».
Подобный убор однажды царица Евдокия Стрешневых посылала своей сестре Федосье Лукьяновне, выходившей замуж за Матюшкина, причем была написана следующая грамотка: «От государыни царицы и великой княгини Евдокии Лукьяновны Федосье Лукьяновне. Пожаловали есмя послали к тебе своего… жалованья: волосник золотой (ошивка), низанная с канителью и с трунцалом; три цевки золота, три цевки серебра; аршин на подубрусники тафты виницейки червчатой; полотно двойное, да три полотна тройных; да пятьдесят золотников шелков цветов разных, да два фунта белил. Да дочери твоей пожаловали есмя сережки золоты с жемчужки каменье лалы; да шубку камка желта на пупках собольих кружево серебряно, пуговки серебряны ж. Да ты ж нам била челом о серьгах, и мы те серьги пришлем к тебе вперед, а ныне не успели послати».