Из других частей старинного женского и мужского наряда мастерицы вышивали шапочные вершки, особенно у женских шапок, ожерелья или воротники, стоячие и отложные, запястья, женские башмачные и чеботные переды из бархата и атласа; вышивали также женские и мужские сорочки, фаты и особенно много изготовляли вышивных ширинок, фусток, или платков, полотенец, убрусов, т.е. головных покровов. В государеву Мастерскую палату изготовляли так называемый кречатий наряд — убор ловчих птиц и для собственного употребления, и для посылки в дарах к турецкому султану в Царьград, в Кизылбаши к персидскому шаху и к европейским государям, особенно к английским королям. Этот убор состоял из вотолки, нагрудника, нахвостника, нагавок, шитых из атласа, и клобучка из бархата, которые частью вышивались золотом, а преимущественно низались жемчугом, а также из обнажей, должика, силец и задережек, которые украшались жемчужными низанными ворворками и кляпышками.
В золотное дело употреблялось волоченое золото и серебро, немецкое и отчасти турское, сканое и пряденое с шелком, а также золотая и серебряная нить разновидного изготовления, именно канитель, трунцал, или струнцал, картулит, или картулен, картунел; бгань, или гбань, и разные роды так называемых блесток: звездки, пелепелы, плащики, чепочки и т.п. Больше всего употреблялась канитель, и особенно немецкая, которая была тонкая и толстая, гладкая и грановитая, красная, собственно золотая, и цветная (разных цветов), а также белая, серебряная; трунцал также был красный золотой и белый серебряный, как и вообще словом «белый» обозначалось серебро в отличие от золота и золоченья.
Все эти предметы покупались в Серебряном ряду и у торговых немцев за золотник по 5 алт. Толстая канитель была дороже и покупалась по 6 алт. 4 ден.; в этой же цене была канитель цветная. Трунцал, бгань и цепочки продавались также несколько дороже, по 5 алт. по 2 и по 4 ден. золотник. Волоченое или пряденое золото и серебро продавалось намотанное на цевки или катушки или же связанное кистями и весилось литрами (72 зол.) и цевками (6 золотн.), отчего и называлось литерным и цевочным; нитями в золотнике считалось 10 нитей, а в цевке 60.
В XVI столетии литра продавалась дешево – по 41/2 руб. и дорого – по 6 руб. В XVII столетии дешевая цена была 10 руб. 80 коп. (по 15 коп. золотник), дорогая 14 руб. 40 коп. (по 20 коп. золотник). Та же самая цена стояла и на все другие изделия из золотой и серебряной нити, поименованные выше.
Так как волоченого золота и серебра и канители употреблялось много, а дома все это можно было приготовлять дешевле и выгоднее, то во дворце еще в нач. XVII столетия было заведено канительное производство, были вызваны немцы, мастера и устроен канительный стан. В первой пол. XVII столетия находились при дворце и в царицыну Мастерскую палату поставляли канитель и подобные предметы канительные мастеры Иван Баженов, 1614 г.; Мурза Гаврилов, 1614–1626 гг.; Фредрик Гурик и Курик, 1622–1632 гг.; Юрий Яковлев, волочильник, 1623–1630 гг.; Авраам Юрьев Каврик и Гарвин, 1628–1633 гг.; Ульян Ульянов, 1632–1636 гг.; Иван Буков, 1632–1633 гг.; француженин Иван Бостин, 1633 г.; Абрам Арфин, 1634–1637 гг., и др.
О способах и о самом производстве золотого шитья мы имеем мало сведений. По всему вероятию, многое из старинной техники этого дела сохраняется и теперь, у нынешних русских золотошвеек, особенно по украинным старинным городам. О способах шитья в XVII столетии встречается несколько указаний при описании шитых вещей. Так, обозначается шитье гладью, высоким швом, высоким швом сканью, высоким швом со звездки, начеканное дело, т.е. наподобие чеканной металлической работы; наканительное дело, спиралью; шитье в петлю, в большую петлю, в круги, в мелкие кружки, в цепки, в вязь, в клопец, в лом, в черенки, сканью, набором лапки. Чаще встречается обозначение шитья на аксамитное дело наподобие аксамита – особого рода парчи, в которой узоры, травы и разводы ткались или возвышенно перед полем, или фоном материи, или же наоборот: поле ткалось возвышенно, а разводы – углубленно, причем поле бывало золотное, а разводы – шелковые, или поле шелковое, а разводы – золотные. Золотое и шелковое шитье подражало этому способу ткани, почему и самый способ такого шитья определялся словом аксамитит, т.е. шить подобием аксамита. Таким же образом шитье подобием бархата обозначалось выражением: бархатит[281].
Нераздельно с золотошвейною работою стояло низанье, или саженье, жемчугом, который ценился по величине, окатности или скатности, особенной круглоте и по чистоте воды, т. е. по чистоте (лоску) и белизне зерна, вообще цена ему была «по зерну смотря», т. е. в высшей степени различна. «Память, почему знать купить разные всякие купеческие рухляди и товары» насчет жемчуга советует так: «Покупай жемчуг все белый да чистый, а желтого никак не купи: на Руси его никто не купит». Напротив, у восточных народов предпочитался жемчуг желтоватый, никогда не терявший своей воды, между тем как белый через несколько лет темнел и желтел.
Жемчуг зерновой окатной, чистый и белый покупался в XVIв. за зерно без малого в золотник весом по 8 руб. По этому расчету с некоторым понижением ценились зерна и меньшей величины, так что зерно в 1/6 золотн., стоило рубль. Это был жемчуг «великий, большой». Жемчуг средний и мелкий, ссыпной и притом рядовой, т.е. обыкновенный, не отличавшийся особенною чистотою и окатностью, ценился также сообразно своей величине: 15 зерен в золотнике стоил 11/2 руб.; 30 зерен – 1руб.; 50 зерен – полтина и т.д. Зубоватый, т.е. не гладкий, угольчатый, рогатый, но чистый, шел при гладком в полцены; а самый окатный, или окатистый, чистый при рядовом в две цены. Зернятка, очень мелкий, и бутор, лом, продавался еще дешевле.
Лучшим, а следовательно, и более дорогим почитался жемчуг гурмыцкий, или бурмицкий, бурминский, вывозимый из Ормуза, или Гурмыза (страна, город и остров при Персидском заливе)[282]. Затем следовал жемчуг кафимский, вывозимый из Кафы (Феодосии). Много жемчугу привозили и с западной границы чрез Архангельск. Употреблялся также и русский жемчуг варзужский, добываемый в р. Варзуге (Архангельской губ. Кемского у.); он же, вероятно, в начале XVI столетия назывался новогородским.
Низали жемчугом в снизку, в ряску, в рясную, рясою, в перье, в прядь, в одну, в две, в три пряди, в одно зерно, в шахмат, в рефидь, лесом, зелы, т. е. в виде буквы зела, и т. п., вообще способ низанья обозначался фигурою узора или какого изображения.
Кроме жемчуга в украшенье золотого и серебряного шитья употреблялись и дорогие камни разных наименований, всегда для низанья просверленные; а также и простые камни из стеклянных сплавов, называемые достоканами, варениками и смазнями. В XVII столетии употреблялись в низанье камни черные бирюзки. Пронизки, или бусы, и бисер в работах царицыной Светлицы употреблялись редко, по той причине, что это был наряд небогатый. В соответствие камням шитье украшалось нередко и металлическими, золотыми и серебряными дробницами, т.е. дробными, мелкими чеканными или резными фигурами и запонами с каменьями или с финифтью.
Всякие изображения и узоры и надписи, назначаемые для вышиванья или низанья, прорисовывали по ткани обыкновенно белилами или чернилами состоявшие при Светлице знаменщики, или рисовальщики. В иных случаях рисунки изготовлялись и на бумаге, черченьем и прокалываньем. Мастерицы по рисунку выметывали очерк белью и затем расшивали шелками или золотом и серебром. В свое время для царицыной Светлицы много работал и знаменитый иконописец второй половины XVII столетия Симон Федоров Ушаков, состоявший сначала знаменщиком в Серебряной палате.
По штату при Светлице знаменщиков было двое. В 1620 г. знаменщиками золотных мастериц были Иван Некрасов, Иван Иванов, которые апреля 3-го получили, вероятно, в награду за труды до 4 арш. сукна. Потом упоминаются Петр Ремезов (с 1625 г.), на место которого 1652 г. февраля 29-го поступил Карп Тимофеев. Прося этого места, он писал в своей челобитной 12 генваря, что «при нем, Петре Ремезове, знаменил он многие дела в прибавку больши 10 лет, по иконному: святительские шапки, и саки, и амфоры, и патрахели, и улари, и ризные и стихарные оплечья и поручи; плащаницы и на церковные сосуды покровцы, и воздухи, и гробные покровы, и на пеленах святых отец деяние, и столповые слова около покровов, и воздухов, и пелен, и подписи; и всякое травное дело знаменит; а прежний-де знаменщик, Петр Ремезов, знаменил одно травное дело, а по иконному знаменить и словописново дела и подписей писать не умеет; а знаменивали прежде сего, по иконному, его (Карповы) братья, иконники, из корму, а давано им от того дела по 2 алт. по 2 ден. на день; а словописец-де был жалованной; а ему было денег 15 руб. да хлеба 20 чети ржи, овса то ж; и он, Карп, жалованьем перед своею братьею, иконниками, скорблен; и живучи у государева дела безпрестаня, оскудал и одолжал», почему и просил сравнять его с жалованными иконниками. Из этой челобитной видим, что светличные знаменщики знали только одно травное дело, а по-иконному рисовать не умели. Для иконного знаменья, как увидим, призывались знаменщики – иконники из Серебряной и Оружейной палат. В кон. XVII столетия, 1660–1690 гг., светличными знаменщиками были Петр Симонов, Оника Онисифоров, Афанасий Резанцев, Григорий Лукьянов; писцами – Иван Ферапонтов, Дмитрий Третьяков.
Чтобы дать некоторое понятие вообще о рукодельной деятельности царицыной Светлицы, приводим несколько записок о знаменных делах, по которым исполняли свои работы мастерицы.