[109], которое вообще очень любопытно и в археологическом отношении по изображению византийского быта в конце VIII столетия. Многие черты этого быта носят в себе вполне родственное сходство с нашим бытом XVI и XVII столетий и тем показывают, что они некогда служили образцами для нашей культуры.
Вот что повествует это житие об избрании царской невесты: «Посланы были смотреть для царя невесту нарочитые мужи по всей земле греческой, от востока до запада, от юга до севера. Пытание всюду творяху, они пришли между прочим в страну Понтийскую, в среду земли Вофлагонские, в весь, глаголемую Амния. Здесь царевы послы остановились на отдых в доме св. Филарета, у которого, кроме детей, были еще и три внучки-девицы. После пира, чудом устроенного, ибо в это время святой старец, прожив уже все свое великое богатство на милостыню, находился в бедности, послы спросили: есть ли у него подружие – супруга-хозяйка. Получив утвердительный ответ, они сказали старцу: „Да внидет теперь сюда подружие твое, яко да лобзает нас“. Она ж, призвана, вни-де. Увидавши ее, красну и добротою сияющу, хотя уже в старости сущу, послы вопросили: есть ли у них дщери и внучки-невесты? Старики отвечали, что есть: три дочери замужем, а три внучки уже невесты. Послы объявили, что желают видеть отроковиц, ибо изыскивают царю невесту, „тако заповедано бысть, да не утаится от нас в греческой земле ни едина девица, ее же мы не увидим“. Старец, упокоивая гостей, попросил отложить смотрины до утра. Когда утром послы стали требовать: „Да приведут юные госпожи на среду, да видим их“,– старец ответил им, что, по обычаю, у них мало выходят к гостям даже и жены, а девицы николиже исходят от худых храмин своих. „Если хочете их видеть,– прибавил он,– не обидьтесь, пойдите во внутреннюю храмину, сами посмотрите их“. Послы согласились и пошли смотреть девиц в их терем. Там три невесты в сопровождении своей матери встретили их с подобающею почестью. Послы обрадовались, увидя доброту девиц и преизлишнюю красоту их лиц.
Они с собою имели цареву меру, по которой везде испытывали назначенный возраст невесты; взяли эту меру и вымерили девиц и нашли ровну на первой внучке блаженного старца; была она возрастом выше двоих своих сестер, имя ей было Марья. Тотчас ее и нарекли себе царицею и госпожою. Исполнившись много веселья, послы взяли с собою всех трех отроковиц с отцом и с матерью, с блаженным дедом и бабою и со всем родом и племенем их, числом всех 30 чел. Между тем в иных местах они избрали и других юных девиц числом 10, и между ними дочь некоего Геронтия; и та тоже была добра видением… Всих их повели к царю в палату. Мария в это время обратилась к своим подругам со следующими словами: „Госпожи мои и сестры! Послушайте моего худого разума совета: из всех нас царь выберет одну. Согласимся так: кого из нас изберет царь в царицы, да не покинет она на своей царской высоте и прочих своих сверстниц по выбору. И да будет нам всем общая радость“. Между тем Геронтиева дочь возносилась своими достоинствами: умом, красотою, богатством, благородием – и уверяла, что непременно будет обручена царю. Она и была первою введена на испытание к цареву наперснику Ставрокию. Но гордая не была избрана. Подав ей даяния (дары), ее отпустили восвояси. Исполнися Соломоново слово: „Господь гордым противляется, смиренным же дает благодать“.
Потом ввели на смотрины Марию с дедом и с бабою, с отцом и с матерью, с сестрами и со всем родом и племенем. Царь Константин и царица Ирина и наперсник Ставрокий удивились образу их и украшению и устроению, и в той час чистолепную Марию обручил себе царь и велечудною свадьбою взял за себя… Вторую сестру царь отдал за одного из своих вельмож, патрикия саном; третью же послал, умирения ради, к Лоуговарду (Лонгобарду) Аргусию именем со многими дарами, и та убо царицею бысть за ним. Прочих девиц, одарив, роздал замуж за великих вельмож, по молению царицы Марьи, как сказала: которой даст Бог, да помянет (не оставит) прочих. Затем весь род и племя Марии от старого и до младенца царь одарил всяким именьем и стяжаньем, богатым одеянием, златом, камением честным, драгим бисером, домами великими и славными…»[110]
Так иногда совершались выборы невест у царей византийских, так по необходимости они стали совершаться и у московских государей, следовавших во многом своим первообразам по устройству государственных и царских домашних порядков. О том же первом браке великого князя Василия, совершенном по всенародному избранию невесты, свидетельствуют, кроме Герберштейна, и другие иностранцы, тоже современники Василия. Павел Иовий обозначает это избрание уже как бы общим установлением, давним обычаем: «Московские государи, – говорит он, – желая вступить в брак, повелевают избрать из всего царства девиц, отличающихся красотою и добродетелию, и представить их ко двору. Здесь поручают их освидетельствовать надежными сановникам и верным боярыням, так что самые сокровенные части тела не остаются без подробного рассмотрения. Наконец, после долгого и мучительного ожидания родителей та, которая понравится царю, объявляется достойною брачного с ним соединения. Прочие же соперницы ее по красоте, стыдливости и скромности нередко в тот же самый день, по милости царя, обручаются с боярами и военными сановниками. Таким образом, московские государи, презирая знаменитые царские роды, подобно оттоманским султанам, возводят на брачное ложе девиц большею частью низкого и незнатного происхождения, но отличающихся телесною красотою».
Франциск-да-Колло рассказывает следующее: «Великий князь Василий, вздумав жениться (это было еще при его отце), обнародовал во всем государстве, чтобы для него выбрали самых прекраснейших девиц, знатных и незнатных, без всякого различия. Привезли их в Москву более 500: из них выбрали 300, из 300–200, после 100, наконец только 10, осмотренных повивальными бабками; из сих 10 Василий избрал себе невесту и женился на ней (на Соломонии). Однако ж не имел удовольствия быть отцом и потому не весьма уважал супругу, так что я, находясь в Москве, должен был ходатайствовать о свободе брата ее, сидевшего в темнице за легкую вину»[111]. Противоречие сказаний Герберштейна и Франциска-да-Колло о 1500 и 500 девицах весьма согласимо с истиной, ибо цифра 1500 могла обозначать все число девиц-невест, которые были написаны в выбор соответственно тем качествам, какие требовались для государевой невесты.
С порядком предварительного выбора по разным местностям нас знакомят отчасти самые грамоты, которые в это время рассылались ко всем помещикам или служилым людям. Из них мы узнаем, что в областные и другие города посылали доверенных людей из окольничих или из дворян с дьяками, которые заодно с местною властью, с наместником или воеводою и должны были пересмотреть всех девиц назначенного округа. Между тем по всему округу, во все поместья пересылалась государева грамота с наказом везти дочерей в город для смотра. Помещики собирались с невестами и затем избранных везли уже в Москву. Для многих, вероятно, по бедности этот местный съезд был делом не совсем легким и потому иные не слишком торопились исполнять царский наказ.
По случаю первой женитьбы царя Ивана Васильевича зимою 1546–1547г. были разосланы следующие грамоты, текст которых для удобства в чтении мы несколько поновляем: «От великого князя Ивана Васильевича всея Руси в нашу отчину в Великий Новгород, в Бежицкую Пятину, от Новгорода верст за сто и за полтораста и за двести, князем и детям боярским. Послал я в свою отчину в Великий Новгород окольничого своего Ивана Дмитриевича Шеина, а велел боярам своим и наместникам князю Ю. М. Булгакову да Василью Дмитриевичу да окольничему своему Ивану смотрити у вас дочерей девок – нам невесты. И как к вам эта наша грамота придет, и у которых у вас будут дочери девки, и вы б с ними часа того ехали в Великий Новгород; а дочерей бы у себя девок однолично не таили, повезли бы часа того не мешкая. А который из вас дочь девку у себя утаит и к боярам нашим… не повезет, и тому от меня быть в великой опале и в казни. А грамоту посылайте меж себя сами, не издержав ни часа». Другая: «В Вязму и в Дорогобуж князем и детем боярским дворовым и городовым. Писал к нам князь Ив. Сем. Мезецкой да дворцовой дьяк Гаврило Щенок, что к вам послали наши грамоты, да и свои грамоты к вам посылали, чтоб по нашему слову вы к ним ехали с дочерьми своими, а велел я им смотрити у вас дочерей, себе невесты. И вы-де и к ним не едете и дочерей своих не везете, а наших грамот не слушаете. И вы то чините не гораздо, что наших грамот не слушаете. И вы б однолично часа того поехали с дочерьми своими ко князю Ив. Сем. Мезецкому да к дьяку. А которой из вас к ним с дочерьми своими часа того не поедет, и тому от меня быти в великой опале и в казни. А грамоту посылайте меж себя сами, не издержав ни часу»[112].
Через месяц после написания этой последней грамоты от 4 генваря 1547г. царь уже повенчался с Анастасиею Романовой, избранной, стало быть, также из множества девиц[113].
Должно полагать, что лицам, которые пересматривали невест на месте, давался какой-либо наказ словесный, а всего вернее – писаный с подробным обозначением тех добрых качеств, какие требовались для невесты государевой вообще и по желанию жениха в особенности. Без сомнения, немаловажное место занимала здесь и мера возраста или роста, с которою ездили осматривать невест в Византии. Затем, после смотра, все избранные первые красавицы области вносились в особую роспись с назначением приехать в известный срок в Москву, где им готовился новый смотр – еще более разборчивый, уже во дворце при помощи самых близких людей государя. Наконец избранные из избранных являлись на смотрины к самому жениху, который и указывал себе невесту также после многого «испытания». Впрочем, надо думать, что жених участвовал в разборе всех невест, которые были привозимы в Москву, ибо сюда, как мы заметили, съезжались уже избранные, первые красавицы областей. О царе Иване Васильевиче повествуют, что для избрания третьей супруги к нему «из всех городов свезли невест в Александрову слободу, и знатных, и незнатных, числом более 2000. Каждую представляли ему особенно. (Испытанию о девицах многу бывшу надолзе, говорит сам государь.) Сперва он выбрал 24, а после 12, коих надлежало осмотреть доктору и бабкам; долго сравнивал их в красоте, в приятностях, в уме; наконец предпочел всем Марфу Васильевну Собакину – дочь купца новогородского, в то же время избрав невесту и для старшего царевича – Евдокию Богдановну Сабурову». Касательно избрания невест царем Иваном Васильевичем его современник – иностранец Гейденштейн рассказывает, «что изо всей России собираемые царские невесты живут обыкновенно в одном большом доме; что в каждой комнате стоит 12 кроватей и трон; что царь, провождаемый только одним старцем, входя в комнату, садится на трон; что невесты одна за другою становятся перед ним на колени и, бросив к его ногам платок златотканный с жемчугом (ширинку), удаляются…»