настыри и к Василью Блаженному по рублю, к Пятнице Марковской – полтину. Между тем в сентябре царица совершает обычный поход в Сергиев монастырь вместе с супругом-царем.
С этого года и до своей кончины царица оставалась бесчадною и, как видно, постоянно недомогала.
В 1640 г. 8 марта она вместе с государем ходила молиться к Троице по особому обещанию, ибо поход был предпринят не в обычное время. Затем в остальное время, кроме обычных повседневных и праздничных выходов, царица нередко служит молебны за свое здоровье или посылает деньги служить заздравные же молебны и по временам раздает заздравную милостыню. 19 августа посылает в Ивановский монастырь попам на молебен за государское многолетное здоровье полтину; сентября 14-го в Воздвиженский монастырь за свое многолетное здоровье на молебен – 2 руб.; сентября 20–26-го в Коломенском по случаю новоселья в новых хоромах раздает милостыни больше 10 руб.; сентября 25-го Спасскому протопопу на Сенях дает на молебен за свое здоровье 2 руб. Октября 5-го царевны Анна и Татьяна слушают также обедню и молебен за свое здоровье в Екатерининской церкви, а царевна Ирина посылает служить молебен за многолетное здоровье к Покрову на Покровку, да подает в богадельни на Покровку и на Тверскую и в тюрьмы всего 2 руб. Октября 10-го царица посылает на молебен к Богородице Одигитрии в Вознесенский монастырь 2 руб. В 1641 г. августа 7-го приказывает купить шубу баранью (40 алт.) нищему старцу Юшке Артемьеву, который лежит под переходами на Никольском (кремлевском) мосту. 13 ноября тому же леженке царевна Ирина жалует на шапку 6 алт. 4 ден. Декабря 28-го царица посылает на молебен в Тихвин монастырь к Пречистой Богородице. Октября 6-го царица жалует полтину к Лаврентию чудотворцу в Калугу и рубль в Мещовск в Егорьевский монастырь на панихиды[189].
В 1642 г. февраля 8-го жалует за свое здоровье рубль затворнику Никону в Троице-Сергиевом монастыре; 12 февраля слушает молебны на Сенях у Спаса и Рождества Богородицы и к Спасу дает на свечи гривну; 22 числа раздает милостыни 6 руб.; мая 10-го слушает обедню и молебен у Никиты Столпника в приделе у Рождества Богородицы на Сенях и за свое здоровье на молебен жалует 3 алт. 2 ден. В летние месяцы служит в верховых церквах нередко молебны также за свое здоровье. Августа 20-го посылает на молебен за свое здоровье к Николе Зарайскому. Сентября 18-го идет молиться к Спасу на Новое и раздает милостыню за свое здоровье. Сентября 26-го подает юродивой старице Ивановского монастыря Анне 16 алт. 4 ден. Октября 1-го на праздник Покрова в своих хоромах «поить и кормить» нищих и всяких бедных людей и раздает им милостыни по рукам 3 руб.; раздавал стольник Василий Голохвастов. Тогда же служит молебны в Успенском соборе, в Вознесенском и Чудовом монастырях и у Спаса на Сенях. Октября 14-го идет молиться к Николе на Угрешу.
В 1643 г. марта 17-го для ангела царевича Алексея раздает милостыни 10 руб.; мая 5-го на ангел царевны Ирины раздает милостыни тоже 10 руб. и жалует старцам Чудова монастыря «больнишному, хлебенному на чернецкое платье» по рублю; июля 25-го для ангела царевны Анны раздает милостыни 10 руб. Сентября 5-го из Калуги Лаврентьева монастыря вережнику старцу Макарию жалует на шубу 11/2 руб., да ему же на милостыню полтину; сентября 10-го идет в Покровское; 11 сентября идет молиться в Ивановской и в Даниловской монастыри и раздает там милостыню для многолетного здоровья. Сентября 21-го и по 14 октября идет вместе с царем молиться к Троице, также в Александрову слободу, в с. Клины, в Юрьев Повольский; ноября 24-го на праздник вмц. Екатерины раздает милостыни 7 руб.
В 1644 г. марта 1-го на свой ангел раздает милостыни 13 руб. 32 алт. 4 ден.; марта 17-го на ангел царевича Алексея раздает милостыни 5 руб. 30 алт. 4 ден.; мая 5-го – на ангел царевны Ирины, июля 25-го – на ангел царевны Анны по 10 руб.; мая 20-го жалует полтину крестовому попу думного дьяка Михаила Данилова для того, что он, поп, приносил в Верх образ Богородицы для молебства; июля 29-го идет молиться к Троице и подает к Николе Великорецкому на молебен 8 алт.; августа 29-го посылает в Коломенское к Усекновению главы Иоанна Предтечи на молебен полтину; сентября 27-го в Старом Никольском монастыре, что за Иконным рядом, служит молебен за государево здоровье и жалует игумену 3 алт. 2 ден. и т. д.
В 1645 г. июля 13-го царь Михаил скончался. Недолго пережила его и царица Евдокия; она скончалась с небольшим через месяц, 18 августа[190].
Повседневные богомольные выходы царицы в верховые церкви были совершаемы запросто, без особой официальной обстановки, с какою почти всегда выходил сам государь, сопровождаемый обыкновенно приезжавшими для присутствия в Думе боярами и другими чинами, которые обязаны бывали являться во дворец каждый день. Царицу в таких выходах сопровождали только ее комнатные люди, ближайшие дворовые боярыни, крайчая, казначея, две-три верховые боярыни и столько же постельниц, носивших подножие (род ковра) и другие необходимые при выходе вещи. Праздничные выходы совершались, разумеется, торжественнее, с большим числом дворовых людей, а также и в сопровождении приезжих боярынь, а быть может, и всего комнатного чина. Без сомнения, при этом соблюдался и какой-либо церемониальный порядок шествия: младшие чины, девицы-боярышни, постельницы шли впереди попарно, старшие позади. По всему вероятию, и здесь чин выхода придерживался подобных же порядков, какие были в обычае на половине государя. Любопытные изображения таких пеших царицыных выходов сохранены в рисунках к путешествию Мейерберга.
По словам Мейерберга, царица по сокрытой галерее из дворца ежедневно шествует в женский монастырь Вознесения Господня для слушания там молитвы (панихиды) в память умершего. Пред нею несут в серебряном позолоченном сосуде смесь, называемую «кутья», состоящую из меду, пшеницы, смоквы и сахару, которую ставят на могилу для искупления грехов. Потом сие кушанье предоставляется священникам и церковнослужителям. Впереди идет боярыня с кутьею, за нею крайчая, потом четыре девицы-боярышни с ослопными[191] восковыми свечами для освещения пути, за ними – сама царица с посохом в руке в сопровождении двух боярышен, из которых одна несет над царицею круглый солнечник (зонт). Шествие заключает дворовая боярыня. Свечи были носимы только зимою, когда выход совершался ранним утром или вечером. В иных случаях зажигали и носили по шести и более свеч, вероятно, в соответствие более значительного для молитвы дня. Солнечник выносился в обыкновенные воскресные и праздничные дни; но употреблялся ли он собственно для защиты от солнца или выносился только для большого парада – неизвестно. Должно думать, что он служил и вообще для украшения обстановки выхода.
В большие праздники царица выходила в царском наряде, т. е. в короне, а царевны – в венцах, под большим солнечником вроде балдахина, который поддерживали по углам за сохи или рукояти четыре боярышни. Шествие открывается девицами-боярышнями, идущими попарно, младшие впереди. Затем под балдахином, который поддерживают тоже боярышни, самые младшие возрастом, впереди шествуют царевны; за ними мама несет на руках десятилетнего царевича, потом идет сама царица; ее сопровождают крайчая и две боярыни. Мейерберг замечает, что царских детей, даже довольно возрастных, всегда носили на руках их мамы. В настоящем случае мама несет, как упомянуто, десятилетнего царевича Алексея Алексеевича. Надо полагать, что Мейерберг снял свои рисунки уже с готового современного изображения царицыных выходов. На это указывает самый характер постановки и начертания фигур, напоминающий рисунки иконописцев. Видеть самолично выход царицы, а тем более рисовать его с натуры он не мог ни в каком случае.
Не менее любопытные подробности о подобных же пеших выходах вообще знатной женщины в старое время мы находим и в народных песнях – былинах, из которых в этом отношении особенно замечательны песни о Дюке Степановиче, княженецком боярском сыне. В одной из них Дюк Степанович, объясняя княженецкое обхождение, говорит князю Владимиру:
Как у моей государыни матушки,
Честной вдовы Мамелфы Тимофеевны:
Пойдет она от церкви от соборния,
Впереди идут лопатники (чистят дорогу лопатами),
За лопатниками идут метельщики (метут),
За метельщиками идут суконщики,
Расстилают сукна одинцовыя.
Мою матушку, честну вдову Мамелфу Тимофеевну,
Ведут под руки тридцать девиц со девицею;
Вся она обвешана бархатом,
Чтобы не запекло ее солнце красное,
Не напала роса утренняя…
Или:
Под руку ведут тридцать девиц
И по другую тридцать девиц;
Над ней несут подсолнечник,
Чтобы от красного солнца не запеклось ее лицо белое;
Впереди стелют сукна одинцовыя,
Сзади сукна убирают.
У ней надето платье цветное,
На платье подведена луна поднебесная,
Пекет красное солнышко,
И светит светел месяц,
Рассыпаются частые мелкия звездочки[192].
В этой последней песне Дюковой матушке предшествуют четыре староматерые старухи, ее служебные женщины: халуйница, рукомойница, постельница, колашница, из которых первую ведут под руку 5 девиц, под другую – 5 девиц; вторую – по 10 девиц; третью – по 15, четвертую – по 20. Добрыня Никитич, желая встретить Дюкову матушку, каждой из этих прислужниц здравствовал, думая, что это и есть Дюкова матушка, и получал ответ, что Дюкова матушка позади идет[193]. Все это черты, очень верно и точно рисующие старую русскую действительность княжеского или вообще знатного быта, а следовательно, еще в большей мере действительность быта царского.