«В нашей жизни, — сказал он, целуя ее. — Мы всегда будем так же любить друг друга, Джо».
«Конечно, будем», — ответила Джолин и рассмеялась, и они верили в это многие годы, пока… не разлюбили. Нет, пока он не разлюбил.
— Какая мама красивая! — сказала Лулу.
Майкл знал все горести и утраты Джо, знал, чего у нее никогда не было и что ей пришлось преодолеть, но на всех фотографиях она выглядела необыкновенно счастливой. Он делал ее счастливой и всегда это знал. Но теперь забыл, каким счастливым делала его она.
— Когда мама вернется? — спросила Лулу. — Завтра?
— В ноябре, — ответила Бетси и вздохнула. — Всего на две недели.
— Ой! — пискнула Лулу. — А мне уже будет пять?
— Да, — сказала Бетси, — но на твоем дне рождения мамы не будет.
Не дожидаясь, пока Лулу заплачет, Майкл поднялся и вставил кассету в телевизор. После отъезда Джолин девочки постоянно смотрели «прощальные пленки», как он их называл, — записи, которые Джолин сделала для каждой дочери. Но эту кассету они не доставали уже много лет.
Майкл нажал клавишу «Старт», и фильм начался. В первом эпизоде Джолин с затуманенными глазами держала на руках девочку ростом не больше бутылки молока. «Поздоровайся со своими приятелями, Элизабет. Или ты будешь Бетси? Майкл? Как тебе кажется, она похожа на Бетси?»
А вот Бетси делает первые шаги, наклоняется вперед и, смеясь, шлепается на пол… Джолин хлопает в ладоши, плачет и приговаривает: «Смотри, Майкл, не пропусти это…»
Двенадцать лет его жизни на сорокаминутной кассете.
Он нажал клавишу «Стоп».
Вот она, его Джо. Прекрасное лицо искажено и размыто стоп-кадром, но силу ее улыбки не могло скрыть ни зернистое изображение, ни приглушенные цвета.
В ее глазах Майкл увидел всю свою жизнь, все свои мечты, надежды, страхи.
«Я больше тебя не люблю».
Как он мог сказать ей такое? Как он мог пренебречь их жизнью, пренебречь клятвами, которые они давали друг другу?
Ему хотелось попросить у нее прощения, но теперь их разделяли время и расстояние. Придется ждать до ноября, чтобы сказать ей все, что должен. Но захочет ли она слушать?
— Давайте завтра пойдем в магазин и отправим маме посылку с подарками, — предложила Бетси.
— Ура! — закричала Лулу и захлопала в ладоши.
Майкл молча кивнул, надеясь что дочери не видят слез в его глазах.
Пристегнутая ремнями и придавленная к креслу тридцатью фунтами кевларового бронежилета, Джолин вела «Черный ястреб» к Багдаду. Пот собирался под шлемом, увлажняя волосы и стекая по шее. Лицо покраснело, дышать становилось трудно. Руки в перчатках были влажными и скользкими. Несмотря на открытые люки, вертолет напоминал раскаленную печку. Вода в бутылке нагрелась градусов до пятидесяти и не освежала. В кресле справа сидела Тэми.
Они летели в боевом строю — три вертолета, вспарывающие винтами темнеющее небо. Внизу во все стороны расходились хаотичные улицы Багдада.
— «Синий дождь…», «синий дождь…» — послышался в наушниках голос другого пилота.
Это означало, что они вошли в опасную, негостеприимную зону. Это могло быть все, что угодно, — минометный огонь, ракета, реактивная граната или какая-то перестрелка.
— «Раптор-89», поворачиваю на восток, расчетное время прибытия в «зеленую зону» четыре минуты, — ответила Джолин.
Она взялась за ручку управления, и вертолет мгновенно отреагировал, опустив нос и прибавив скорость.
Та-та-та. В вертолет ударил веер пуль — несмотря на шлем и наушники, звук был таким громким, что Джолин поморщилась.
— По нам стреляют, — отрывисто сказала Тэми.
— Держись, — ответила Джолин и ушла в крутой левый вираж.
Она слышала треньканье выпущенных из пулемета пуль, ударяющих в машину. Сначала одна, потом еще несколько, почти подряд, как капли дождя, барабанящие по жестяной крыше. Кабина вертолета заполнилась дымом.
— Вон там, — указала Тэми. — Они справа.
Группа повстанцев вела по ним огонь с крыши. Из дула установленного на треноге пулемета вырывалось желтое пламя.
Джолин снова ушла влево. Пока она выполняла маневр, вертолет справа от нее вдруг взорвался. Осколки горячего металла ударили в ее машину. В кабину ворвался горячий воздух, и вертолет качнулся от взрывной волны.
— «Клинок-04», вы меня слышите? — сказала Тэми в переговорное устройство. — Это «Раптор-89».
Следовавший за ними вертолет нырнул вниз. От удара о землю вверх поднялся черный дым.
Тэми передала координаты крушения на базу.
— «Клинок-04», вы меня слышите?
Джолин выполнила серию из виражей, уклоняясь от огня. Меняла скорость и высоту. Верх, вниз, вправо, влево.
Когда они вышли из опасной зоны, она оглянулась и посмотрела в задний отсек.
— Все в норме?
Джолин приземлилась вслед за другой машиной на вертолетной площадке. Потом дрожащими руками отстегнула ремни и сняла бронежилет. Выбралась из кресла и спрыгнула на бетон.
Небо было серым, но даже в полутьме она различала столб черного дыма, поднимавшийся с места крушения. Закрыв глаза, она стала молиться за экипаж, хотя прекрасно понимала, что после такого взрыва никто не остался в живых. Через несколько секунд воздух наполнился ревом реактивных двигателей — в сполохах красного пламени рвались бомбы. Джолин знала: в ближайшее время к месту падения вылетит санитарный вертолет, чтобы попытаться найти выживших и погибших.
Помимо своей воли, она думала о том, что для тех, кто выжил и оказался на вражеской территории рядом с горящей машиной, это самое долгое в жизни ожидание.
Могла ли она что-то сделать иначе? И мог ли повлиять ее выбор на конечный результат? Они летели строем, чтобы защищать друг друга, но Джолин не защитила товарищей. Скоро на другом конце земли соберется группа психологов, чтобы сообщить родственникам худшую из возможных новостей.
К Джолин подошли Тэми и Джейми. Они стояли перед вертолетом, в котором были видны отверстия от пуль.
Все молчали. Каждый знал, что достаточно одной удачно выпущенной пули, одного попадания реактивной гранаты, и они сами окажутся в горящем вертолете посреди пустыни.
— Кто-нибудь голоден? — спросил Джейми, снимая шлем.
— Я всегда голоден, — сказал Смитти, присоединяясь к ним. Он улыбнулся своей лучезарной улыбкой, но глаза его оставались серьезными. Сегодня Смитти выглядел взрослым — впервые за все время. — И от газировки бы не отказался.
Пока они шли через «зеленую зону», Джейми, как всегда, болтал без умолку. Шутки его были смешными, и каждый из них хотел найти повод для улыбки. Пока техники латали вертолет, они съели заказной обед и выпили молочный коктейль. Говорили обо всем, кроме того, о чем все думали.
Около полуночи они снова поднялись в воздух и полетели над Багдадом, избегая самых опасных районов. Время от времени раздавалась стрельба — повстанцы слышали вертолет и стреляли в небо наугад, надеясь поразить невидимую цель. Полет прошел без происшествий, и они вернулись на базу.
Джолин заглушила двигатель. Лопасти постепенно замедляли вращение, рокот стихал.
Наконец можно расслабиться. В очках ночного видения все выглядело странным. Впереди на черном бетоне перемещались зеленые, похожие на призраков фигуры.
Джолин почему-то подумала о душах, покидающих тела, и вспомнила о погибшем экипаже.
— У моего сына ветрянка, — послышался голос Джейми. — Я тебе говорил?
Именно это ей теперь и нужно больше всего — напоминание о доме.
— У детей такие болезни быстро проходят. Через год они даже не вспомнят. Когда Бетси болела, она все время просила земляничное мороженое на палочке.
— А он будет помнить, что меня не было.
Джолин промолчала, она не знала, что можно тут сказать.
Она отстегнула очки от шлема, выбралась с кресла. Но, только ступив на бетонную полосу, почувствовала, что силы на исходе; это была не обычная усталость, а та, что пробирает до костей, вызывая оцепенение.
Ей хотелось убедиться, что ночью она сделала все возможное и в случившемся нет ее вины, но никто не мог ей об этом сказать, — никто, кому бы она поверила. Эта мысль как бы отделила ее от остальных, напомнила об одиночестве. Хорошо бы позвонить Майклу, рассказать о сегодняшнем дне, услышать его голос, который успокоит ее. У многих солдат это есть — семейный спасательный трос. Как у Тэми и Карла.
Приватность здесь была практически исключена, и когда они с Тэми стояли в очереди к телефону, то слышали разговоры друг друга. Тэми часто шептала: «Я так тебя люблю, милый, и когда я слышу твой голос, ко мне возвращаются силы».
Джолин помнила, что когда-то и они с Майклом были такими же — две половинки целого. Тэми встала рядом, подтолкнула Джолин бедром.
— Ты в порядке?
— Нет. А ты?
— Нет. Давай позвоним домой. Мне нужно услышать голос мужа, — сказала Тэми.
Они прошли через всю базу к телефонам. Удивительно, но на этот раз очереди не было. Впереди стояли только двое солдат.
Джолин пропустила Тэми вперед. Она слышала слова подруги: «Карл? Милый, я так по тебе скучаю…»
Джолин старалась не слушать. Ей самой был очень нужен Майкл, нужно было услышать, что он любит ее и ждет, что она не одинока, а дома у нее по-прежнему есть жизнь.
Когда Тэми наконец повесила трубку, Джолин набрала домашний номер, надеясь кого-нибудь застать. У них воскресенье, четверть третьего дня.
— Алло!
— Привет, Майкл.
Джолин закрыла глаза, представляя его улыбку. Ей хотелось рассказать ему все, поделиться своими чувствами, но разве это возможно? Он не поймет. Майкл не похож на Карла, он не будет гордиться тем, что здесь делает его жена, не поймет, как она переживает за других солдат, за своих сослуживцев. И это делало ее еще более одинокой.
Джолин услышала, как за тысячу километров от нее скрипнул стул, на который сел Майкл, и этот простой звук напомнил ей о людях, которых она оставила, о том, что их жизнь продолжается, оставляя воспоминания, в которых нет места Джолин.