— Я должен был сказать, что люблю ее, прежде чем она отправилась на войну.
— Да. — Джолин вдруг охрипла. — Это было бы здорово…
22
Джолин проснулась от собственного крика, обливаясь потом и дрожа.
Откинувшись на подушки, она пыталась успокоить бурное дыхание. Эти кошмары ее убивают. Она делала все, чтобы не заснуть, но рано или поздно усталость брала верх, и тогда на Джолин обрушивались поджидавшие в темноте кошмары. Каждое утро она просыпалась измученной, обессиленной. И ее первая мысль всегда была о Тэми.
Джолин посмотрела на маленькое окно — теперь это единственное, что ей доступно. Мир сжался до одной комнаты и куска стекла три на три фута, за которым росло дерево с опадающими листьями.
Из кабины вертолета открывался такой вид, а теперь ей нужна помощь, чтобы добраться до туалета.
Это деморализует. Джолин пыталась взять себя в руки, но к приходу санитарки уже была взвинчена и раздражена.
— Говорят, у вас сегодня особый день! — Санитарка — ее звали Глория — вкатила в палату инвалидное кресло.
— Да, — угрюмо ответила Джолин. — Гипс снимут.
— Я думала, вас выписывают.
«Что со мной происходит?» — снова подумала Джолин.
— Ах да… И это тоже.
Глория помогла ей пересесть с кровати в кресло. Не переставая говорить — Джолин не могла заставить себя сосредоточиться на ее словах, — санитарка отвезла ее в ванную, помогла стянуть трусики и сесть на унитаз.
— Вам помочь вытереться? — спросила Глория голосом, которым официант предлагает жареную картошку. Бодрым. Веселым.
— Нет. Я левша. Спасибо. Могу я побыть одна несколько минут?
— Конечно. — Глория вышла из ванной и закрыла за собой дверь, но неплотно. Осталась маленькая щель.
Джолин потребовалось много времени, чтобы опорожнить мочевой пузырь, — похоже, в последнее время тело отказывалось ей подчиняться. Закончив, она почувствовала, что задыхается от напряжения. А еще нужно одеться, причесаться и почистить зубы. Одна мысль об этом лишала ее сил.
— Мы закончили? — спросила Глория.
— Я закончила. — Джолин изо всех сил старалась подавить раздражение.
Настроение у нее совсем испортилось. И не нужно быть Зигмундом Фрейдом, чтобы понять почему.
Она боялась, что с руки снимут гипс.
С гипсом еще была надежда. Джолин могла смотреть на руку и думать, что под повязкой нервы руки восстанавливаются. Сегодня станет ясно: будет ли она женщиной с двумя здоровыми руками или только с одной?
Джолин позволила Глории помочь ей сесть в кресло, как это ни унизительно.
— Через несколько минут придет Конни и отвезет вас снимать гипс. Хотите снова лечь?
— Вы не могли бы подвезти меня к окну? Я хочу посмотреть на улицу.
— Конечно. — Глория подкатила кресло к окну. — Сегодня будет чудесный осенний день. — Она похлопала Джолин по плечу и пошла к двери, но у порога остановилась и повернула назад. — Ой, чуть не забыла! Моден Уотчсмит из бухгалтерии просила узнать, что делать с вашей почтой.
— Мне пришли письма?
— Похоже на то.
— Да? Тогда принесите. — Джолин отвернулась к окну.
По блекло-серому осеннему небу бежали клочковатые облака. Гигантские кедры за автостоянкой закрывали обзор. Ближе к зданию старая вишня упрямо не желала расставаться с последними почерневшими листьями. Один лист сорвался с ветки и плавно спикировал на землю.
— А вот и наш солдат. Приятно видеть, что вы чем-то заняты, а не просто сидите в кровати.
— Я думала, не пройтись ли мне «колесом».
Конни рассмеялся:
— С вами не соскучишься, Джолин, можете мне поверить.
Он встал за спинку кресла и вывез ее из палаты. Пока они ехали по бесконечным коридорам, Конни болтал о пустяках: о новой прическе жены, о том, что дочь повысили по службе, о болях в спине по утрам.
— Ну вот, мы и приехали.
Джолин назвала себя, и ее отвезли в смотровой кабинет. Через несколько секунд раздался стук в дверь, и в комнату вошел худой как щепка мужчина в белом халате, с всклокоченными, тронутыми сединой волосами и похожим на шампиньон носом. Она сразу поняла, что ни деликатности, ни врачебного такта от него ждать не стоит.
Мужчина невнятно представился, одновременно просматривая историю болезни. Потом отложил папку и посмотрел на Джолин.
— Готов поспорить, вам не терпится узнать, как работает ваша рука.
Джолин кивнула, боясь, что голос выдаст ее волнение.
Врач подвинул стул и сел напротив. Через несколько секунд гипс был снят, разбит на куски.
Джолин посмотрела на правую руку, удивляясь, какая она тонкая и бледная. От тыльной стороны ладони вверх тянулся уродливый красный шрам.
Врач осторожно коснулся ее ладони.
— Чувствуете?
Джолин кивнула.
— Попробуйте сжать пальцы в кулак.
Она смотрела на свою руку, мысленно уговаривая: «Давай, давай, пожалуйста». Пальцы медленно скрючились в подобие кулака.
Джолин с облегчением выдохнула.
— Превосходно! — улыбнулся врач. — Руку поднять можете?
Она могла.
Могла!
К окончанию тестов на подвижность Джолин уже улыбалась. После осмотра она сама выехала из кабинета. Управлять правой рукой было очень трудно, но Джолин справилась.
— Отлично выглядите, солдат, — сказал Конни, вставая со стула в приемной.
Он отвез Джолин в палату и снова усадил у окна.
— Физиотерапия через час. Начнем работать с рукой, — сказал он. — А вы можете попробовать костыли.
— Мне кажется, я не готова возвращаться домой, Конни. Нужно отложить это, пока…
— Пока что?
В его глазах Джолин прочла понимание. Ей было стыдно показывать свою слабость.
— Пока я не буду готова, — запинаясь, закончила она.
— Сегодня, — тихо сказал Конни.
Когда физиотерапевт ушел, Джолин сидела у окна, смотрела на солнечный осенний день и сжимала пальцами мячик, который он ей оставил. Я смогла, Тэми.
Да, ты смогла, подруга.
Джолин была готова поклясться, что слышала эти слова, но в комнате никого не было. Она выглянула в окно. Это ты, Тэм? Ей очень хотелось верить в то, что лучшая подруга нашла способ связаться с ней через тысячи миль, которые их разделяли. Может, это значит, что Тэми очнулась?…
— Миссис Заркадес?
Джолин оглянулась. В дверях стоял санитар, в руке у него были конверты, стянутые резинкой.
— Я принес вам почту.
— Да, спасибо.
Санитар вошел в комнату и положил на столик перед Джолин два конверта. Она с удивлением разглядывала их. Потом взяла верхнее письмо. Откуда-то из Канзаса.
Дорогая Джолин Заркадес!
Я прочитала о вас в ежедневной газете Топики. Сама не могу поверить, что пишу вам, незнакомому человеку, но сердце не позволяет мне молчать.
Я закрываю глаза и думаю о вас, потому что знаю, что вы чувствуете.
Мне было четырнадцать лет, когда я лишилась ноги. Обычная девочка из маленького городка, которая переживала из-за прыщей и экзаменов и мечтала о том дне, когда мне понадобится бюстгальтер. Не пилот вертолета — о таком я даже не думала.
Тогда я услышала это слово: рак.
Моя мама плакала больше, чем я. Меня скорее волновало, что я стану не такая, как все. Наверное, вы сильная, потому что служите в армии и все такое, но мне бы хотелось, чтобы кто-то подсказал вам, что нужно быть снисходительнее к себе. Жаль, что я этого не знала. Вы думаете, что жизнь уже никогда не будет нормальной, но это не так. Совсем скоро вы будете снова ругаться с дочерью, по поводу ее обязанностей или ее поступков. Но совсем не из-за вашей ноги!
Храни вас Бог! Я зажгла свечку в церкви — за вас и вашу семью. Мы молимся за вас.
С уважением,
Мейвис Сью Кохрэн
Джолин вытерла слезы, снова вложила письмо в конверт и вскрыла второе.
Командир!
Пишет вам рядовой первого класса Сара Мэррин. Я нахожусь в Центральном армейском госпитале Уолтера Рида после полугода службы в Ираке.
На самом деле я не знаю, что сказать и зачем вам пишу. Наверное, потому, что попала в такое же положение.
На прошлой неделе я лишилась ноги. Теперь врачи боятся, что я потеряю и вторую. При осколочных ранениях самая большая опасность — заражение, но вы, наверное, это знаете. Я тут долго пробуду.
Как вы держитесь? Думаю, именно это мне нужно знать. Мне говорят, что я смогу ходить и даже бегать, но это мне кажется маловероятным, а то, что от меня осталось, красивым не назовешь. Я не могу представить, что мой муж будет рядом после того, как я сниму одежду.
Любые слова мудрости мне очень помогут.
С уважением,
Джолин убрала письмо в конверт и долго смотрела на него. Она знала, что чувствует Сара, лежащая на больничной койке далеко от дома и гадающая, что к ней вернется, а что потеряно безвозвратно.
Но мудрость? Джолин не могла ей ничего предложить.
Сара Мэррин просто пополнит список людей, которым она не может помочь, людей, которых она разочаровала.
В тот вечер после долгого и утомительного рабочего дня Майкл вышел из офиса и поехал в реабилитационный центр. Медленно двигаясь в плотном потоке транспорта, был час пик, он думал о консультанте по подбору присяжных, с которым встречался сегодня. Они приступили к предварительной проверке кандидатов. Как адвокат по уголовным делам Майкл знал, что дело может быть выиграно или проиграно еще до начала судебных заседаний. Присяжные — это крайне важно. Он должен найти сострадательных людей с либеральными взглядами, которые поверят, что разум хорошего человека может быть разрушен войной. Прокурору же нужны бескомпромиссные люди, считающие психические заболевания всего лишь оправданием преступности.
До реабилитационного центра Майкл добрался, когда уже стемнело. Он оставил машину у самого входа и вошел внутрь. В ярко освещенном фойе он уже не думал о деле Келлера, он думал