Когда он снова поднял голову, его глаза лучились любовью — отрицать это было невозможно. Немыслимо, но Майкл опять влюбился в нее. Джолин поняла это в тот день, когда он привел ее в суд. Поняла и испугалась.
— Ты знаешь, да?
Она кивнула.
— Не спорь, — прошептал он, взял ее на руки и вынес из ванной. Джолин думала, что он положит ее на кровать, но Майкл вышел из комнаты и направился к лестнице.
— Куда ты меня тащишь?
— В нашу постель, — ответил он, поднимаясь по ступенькам.
Джолин прильнула к нему. По дороге наверх она пыталась найти причины, почему заняться любовью — это неудачная идея. Врачи сказали, что она может «возобновить половую жизнь», когда почувствует, что готова, но как это будет выглядеть?
Она хотела сказать: «Постой, я не готова», но поняла, что это ложь. В ней говорит страх. Она была готова любить этого мужчину с той секунды, как увидела его. И прошедшие годы ничего не изменили. Они причиняли друг другу боль, разочаровывали друг друга, но ничто не сможет их разлучить. Майкл ей нужен, очень нужен — напомнить, что она жива, что она не одинока и что для нее еще не все потеряно.
Она должна снова поверить ему — это их единственный шанс. Ее единственный шанс. Защитить себя от страданий можно только одним способом — совсем перестать любить, но Джолин не могла этого сделать. Она пыталась. Ей нужна любовь — безрассудная, непредсказуемая, опасная. Даже с ее искалеченным телом и истерзанным сердцем. Она хотела любви. Хотела Майкла.
Он распахнул дверь спальни, потом ударом ноги закрыл ее за собой и остановился у кровати, слегка запыхавшись после подъема по лестнице. В его глазах Джолин увидела страсть, заставившую ее тело встрепенуться, вернувшую ее к жизни. Но кроме страсти там были еще страх и тревога. Они легли рядом.
— Я люблю тебя, Джо, — просто сказал он. Оба понимали, что на самом деле все не так просто.
— Я тоже тебя люблю Майкл, — задыхаясь, ответила она. — И всегда любила.
Он обнял ее, коснулся губами ее губ. От этого прикосновения ее тело ожило, раскрылось ему навстречу. Застонав, Джолин прижалась к нему, притянула к себе — так сильно она его еще никогда не хотела.
Рука Майкла скользнула под блузку, расстегнула лифчик.
Джолин судорожно вдохнула, пытаясь побороть страх. Она очень хотела, чтобы это случилось, но боялась. Какой будет любовь с ее новым телом, захочет ли ее Майкл?…
Лунный свет из окна освещал ее белые ноги. Одна ее нога была по-прежнему безупречной — отек давно прошел, а другая…
Джолин редко разрешала себе смотреть на то, что осталось от ноги. Теперь смотрела — и Майкл тоже — на ампутированную ногу с уродливыми швами, все еще ярко-розовыми. Лулу была права: похоже на мяч для американского футбола.
— Нам, наверное, придется импровизировать, — сказала она.
— Люблю эксперименты, — прошептал Майкл, поводя ладонью по ее бедру. Это прикосновение было словно удар током. Джолин стянула с себя блузку, раздела его и легла рядом; каждая клеточка ее тела жаждала его прикосновений. Ее пальцы скользнули по обнаженной груди Майкла, вспоминая забытые ощущения. Поцелуй ее стал требовательным, рука скользнула под резинку его трусов.
Чувствовала ли она когда-нибудь такое острое, почти болезненное желание? Джолин не помнила. Оно буквально затопило ее, нестерпимое, требующее немедленной разрядки.
Майкл знал ее тело так же хорошо, как свое, знал, когда и где прикасаться к нему, как довести Джолин до состояния, когда наслаждение граничило с болью. И совсем не важно, что все было немного не так, как раньше, что иногда ей приходилось опираться на подушки. Лежа на боку, она прильнула к нему, часто и тяжело дыша, чувствуя, как он проникает в нее; изогнувшись, она поцеловала его; их щеки были мокрыми от слез. Кульминация была такой мощной, что Джолин закричала; казалось, ее тело взмывает вверх и уносится сильным ветром, а затем медленно возвращается в мягкую постель, которую она столько лет делила с этим мужчиной. Потом Джолин лежала, прижавшись к мужу, взмокшая и обессиленная, а он гладил ее плечо. Прижимаясь щекой к его груди, она вспоминала его слезы на своем лице, соленый вкус его поцелуя.
— Можно задать тебе один вопрос? — спросил он, когда они лежали рядом, все еще пытаясь отдышаться.
— Конечно.
— Почему ты так и не ответила на мое письмо?
— Какое письмо?
— То, что я отправил тебе за несколько дней до катастрофы.
Джолин нахмурилась.
— Я не получала от тебя никакого письма. Последнюю неделю там царило настоящее безумие. Беспрерывные полеты, а Интернет все время отключался. Я открыла почтовый ящик, только когда вернулась домой; там были сотни соболезнований по поводу моей ноги. Я не могла их читать. И с тех пор не подходила к компьютеру. Что там было?
— Я просил дать мне еще один шанс.
Джолин попыталась представить, как отнеслась бы к этому тогда, вдали от дома. Поверила ли бы?
— Как случилось, что ты влюбился в меня в мое отсутствие? — Она прижалась к нему всем телом, уткнулась подбородком в его плечо.
Майкл просунул под нее руку, прижал к себе.
— После смерти отца я был подавлен, а ты, казалось, никогда не унывала. Давала мне бесполезные советы: например, «думать о хорошем, вспоминать его улыбку». Честно говоря, я ненавидел всю эту чушь. — Майкл посмотрел на нее. — Я чувствовал себя несчастным, и легче всего мне было винить в этом тебя.
— Я думала, что ты можешь усилием воли избавиться от горя. Именно так я и сделала, когда погибли мои родители. Но все дело в том, что я знала, что такое утрата, но не знала горя. Теперь знаю. — Она повернула подбородок, чтобы видеть лицо мужа. — Я тебя разочаровала.
Майкл поцеловал ее в лоб медленно, нежно.
— А я разочаровал тебя.
— Теперь нам нужно больше разговаривать, — сказала Джолин. — По-настоящему.
Он кивнул.
— Я хочу знать об Ираке. Ты сможешь мне рассказать?
Инстинкт подталкивал ее сказать «нет», защитить его.
— Расскажу, что смогу. Прочти мой дневник. И еще мне нужно поговорить с тем твоим врачом. Думаю, без его помощи мне не обойтись.
— Ты справишься, Джо. Таких сильных людей я еще не встречал.
— А Бетси? Как мне убедить Бетси, чтобы она меня простила?
— Ты летала на боевом вертолете, на войне. С одной рассерженной двенадцатилетней девочкой уж как-нибудь справишься.
— Я никогда не уклонялась от боя.
Они рассмеялись, и в эту секунду кто-то постучал в дверь. А если точнее, забарабанил.
Майкл соскочил с кровати, схватил брюки и быстро натянул. Когда он застегивал ширинку, дверь открылась.
— Мама, — улыбнулся он.
— Бетси… — сказала Мила. — На руках она держала Лулу, которая положила голову ей на плечо. — Она пропала. Мы нигде ее не можем найти.
— Что ты имеешь в виду? — Майкл поднял с пола футболку, надел через голову. — Наверное, она во дворе или где-то поблизости.
— Пропала? — Джолин села, прикрыв грудь простыней. Она не понимала, как Майкл может сохранять спокойствие.
Мила с сочувствием посмотрела на Джолин.
— После… инцидента в доме Тэми было много разговоров. Люди переживают за тебя, Джо. В общем, я успокаивала Лулу, которая все время спрашивала, почему ты бросилась на пол, а когда справилась с ней, стала искать Бетси. Мы долго искали. Выяснилось, что они с Сетом исчезли. Мы везде смотрели. Карл в ярости.
— Я проверю дом, — сказал Майкл.
Он выскочил из комнаты. Джолин встала с постели, подошла к шкафу, нашла джинсы и белый свитер и оделась так быстро, как только могла. Майкл вернулся с ее протезом, и они спустились по лестнице. Упор, наклон, шаг. Упор, наклон, шаг. Еще никогда неуклюжая искусственная нога так ее не раздражала.
Карл ждал их в гостиной, вид у него был встревоженный. Рядом стояла Мила с Лулу на руках.
— Они убежали. — Карл обращался к Джо. — Я слышал, как они разговаривали и подумал, как хорошо, что они снова друзья, и пошел за пивом. Не знаю, сколько прошло времени, когда я стал его искать. Мы заметили их отсутствие только после того, как люди стали расходиться. Я должен был заметить.
— Дерево Харрисонов, — сказал Майкл. — Помните, когда в прошлый раз Бетси убегала? Сет нашел ее у причала Харрисонов.
Джолин недоверчиво посмотрела на мужа.
— Когда Бетси в прошлый раз убежала?
Майкл не ответил. Карл кивнул, и мужчины выбежали из дома. Джолин проводила их до террасы.
На улице было темно и холодно. Ни одной звезды. Джолин стояла у перил, пытаясь что-нибудь разглядеть в темноте. Подошла Мила, не выпускавшая Лулу из рук.
— Мы ее найдем, Джолин, — сказала она. — Подростки часто так делают.
Часто так делают… Убегают в темноту, где их бог знает что ждет. Если бы в минувшие недели Джолин была хорошей матерью, им не пришлось бы стоять здесь, вглядываясь в темную ночь и молясь, чтобы ничего не случилось.
— Она опять убежала, — захныкала Лулу.
Джолин протянула к ней руки.
— Иди ко мне, малыш. Дай маме тебя обнять.
Глаза Лулу широко раскрылись.
— Правда, мама?
— Правда. — Голос Джолин дрогнул.
Лулу с такой силой рванулась к ней, что Мила покачнулась. Джолин взяла Лулу на руки, крепко прижала к себе, вдыхая знакомый запах шампуня «Джонсонс Бэби» и мыла «Айвори».
Она чувствовала, как вздрагивает Лулу, но могла лишь крепче обнимать дочь, снова и снова повторяя, что в маминых руках ей ничего не угрожает. Наконец Лулу подняла голову.
— Ты нас напугала, мама.
Джолин убрала влажные волосы с лица дочери.
— Знаю, котенок. Война немного испортила твою маму. Но я исправлюсь.
— Обещаешь?
Доверие в глазах Лулу было словно бальзам на истерзанную душу Джолин. Ей хотелось сказать: «Обещаю». Именно так она и поступила бы раньше — притворилась, уклонилась от прямого ответа. Но обещания — слишком хрупкая вещь, не говоря уже о будущем.
— Я обещаю, что буду очень стараться стать такой мамой, как раньше. Но мне может понадобиться твоя помощь. Иногда если я… ну… буду странно себя вести, ты должна просто поднять руки, пожать плечами и сказать: «Это моя мама». Сможешь?