Таким образом молодой царь (ему в эти годы было 20 лет с небольшим) разнообразными картинами в своей Золотой палате идеально изобразил золотое время своего царствования.
Другие картины, уже из русской истории, украшавшие стены палаты, служили выражением тех же идей и представляли историю крещения Руси при св. Владимире132 и историю принятия Владимиром Мономахом царского венца и регалий для изъяснения современного события о венчании царским венцом молодого московского царя.
Стенопись Золотой палаты, составленная и написанная в 1552 г. при царе Иване Васильевиче Грозном, после его смерти в некоторых немногих частностях была изменена соответственно требованиям нового царствования; но в целом она сохраняла весь характер помыслов и идеалов своего строителя и запечатлевала недавние события его личных и государственных подвигов.
Грановитая палата, еще в конце XVI века называвшаяся Подписною, украшена была собственно бытейским, историческим письмом, о котором упоминает в своих записках Маскевич в начале XVII ст. и которое, судя по его описанию, без изменений было возобновлено при царе Алексее Михайловиче весною 1688 г. и потом в 1672 г., также весьма подробно описано иконописцем Симоном Ушаковым. Маскевич в своем дневнике говорит, что на стенах этой палаты находились изображения всех великих князей и царей Московских, писанные по золоту, а потолок искусно украшен был картинами из Ветхого Завета. Украшение палаты стенным письмом принадлежит царствованию Федора Ивановича и исполнено, по всему вероятию, по замыслу Годунова.
В сенях палаты на самом видном месте была написана притча царя Константина, видение о Кресте. Это изображение находилось на короткой стене, прямо против входных больших дверей с Красного крыльца.
Вся историческая стенопись сеней обнаруживала помыслы о всемогуществе Божием в победах над врагами царя православного, в назидание приходившим послам и иноземцам, особенно иноверным. «Видение царя Константина, как явися Крест» было написано в 1678 г. вновь именно «для встречи и выезду» польских послов.
По всей стене, в два яруса вверху под сводами, и ниже, посреди стены, в 11 отдельных картинах была изображена в подробности история Иосифа, которая разъясняла сокровенную мысль правителя государства Бориса Годунова о своем собственном положении у царского престола, так сходном с положением Иосифа у царя Фараона.
На той же стене начинался другой отдел стенописи, изображавший в лицах русскую историю от Августа-кесаря, как тогда толковали происхождение русских князей и царей.
Как в Золотой палате царь Иван Васильевич многими притчами изобразил события и царские отношения своего времени, так и в Грановитой палате правитель государства Годунов подобными же притчами изобразил свои личные отношения и к царю, и к боярской среде, напоминая и всему православному народу в притче, помещенной на столпе палаты к заднему ее углу, где обыкновенно собирались всякие нижние чины, приглашаемые во дворец,– в притче о Зинове-царе, как он был милостив и как его милостивая рука (щедрая милостыня) спасла его от мести за совершенное им злодеяние, потому что образ самой Владычицы Богородицы чудом выговорил, что не должно злое сотворить, мстить за совершенный грех милостивым.
Подобно Грановитой, Меньшая, или Царицына Золотая, палата украшена была также бытейским, или историческим, письмом, которое изображает обретение Животворящего Креста царицею Еленою, крещение княгини Ольги, легенду о царице Динаре, дочери иверского царя Александра, победившей персов, и пр. Изображение деяний св. жен, царицы Елены и великой княгини Ольги и благочестивой царицы Иверской, согласовалось с назначением самой палаты, которая, в торжественных случаях, служила приемной цариц.
В Столовой избе, которая была деревянная, брусяная, живописью украшалась одна только подволока, или потолок, плафон, как и в прочих царских деревянных хоромах. Неизвестно, что было изображено в плафоне Столовой избы царя Михаила Федоровича, украшенной в 1621 г. травником (иконописцем, писавшим узоры и травы) Лукой Трофимовым. В Столовой, построенной царем Алексеем в 1662 г., в подволоке написано было звездотечное небесное движение, двенадцать месяцев и беги небесные, вероятно, также по вымыслу инженера и полковника Густава Декенпина, который строил эту Столовую избу. Плафон начерчен был иноземным художником и не мог принадлежать художеству русских иконописцев и знаменщиков, т. е. рисовальщиков, которые не только не знали астрономии, но и считали ее наукою неправедной. Несмотря на это, как предмет, по справедливости заслуживавший удивления и возбуждавший любопытство наших предков, звездотечное небесное движение царской Столовой палаты пользовалось в то время особенным уважением и несколько раз служило образцом при украшении других комнат (преимущественно также столовых на постельной половине дворца).
Так, в 1683 г. оно было написано в столовой нижней комнате царевны Софьи Алексеевны, на деревянной подволоке, по грунтованному холсту, живописцами Салтановым и Безминым, а в 1688 г.– в деревянной передней царевны Татьяны Михайловны и в верхней каменной комнате царевны Марьи Алексеевны. Кроме того, столовые избы загородных царских хором, в Коломенском и в Алексеевском, и столовая в новых хоромах царевича Ивана Алексеевича, в 1681 г, также были украшены этими изображениями «небесных бегов». Но несравненно большее значение получает для нас этот плафон в том отношении, что он служил, может быть, руководством в первоначальном обучении Петра Великого. Так, в 1679 г. живописного дела мастер Карп Иванов Золотарев писал на александрийском большом листе (бумаги), золотом и красками, «двенадцать месяцев и беги небесные, против того, как в Столовой в подволоках написано». «Тот лист принял в хоромы к государю царевичу и великому князю Петру Алексеевичу боярин Родион Матвеевич Стрешнев». Известие драгоценное, особенно если вспомним, какие скудные сведения имеем мы о детских летах великого преобразователя.
Такое же устройство подволок мы находим и в боярском быту, который в богатой и знатной среде вообще мало отставал от порядков быта царского. В каменных хоромах кн. В. В. Голицына (1689) в большой Столовой палате в подволоке точно так же были изображены небесные беги. В Крестовой палате в подволоке находился деревянный большой резной репей с лучами, по местам вызолоченный и расцвеченный красками, а около репья в лучах 12 месяцев, резных же. В спальне в подволоке тоже были написаны по полотну 12 месяцев с планеты.
Мы описали живописные украшения четырех приемных палат. Не останавливаясь на других предметах палатного наряда, о котором будем говорить впоследствии, перейдем теперь к обозрению живописи в постельных царских хоромах.
Венчание на царство Владимира Мономаха.
Роспись Грановитой палаты Московского Кремля
В деревянных постельных хоромах украшались живописью больше всего плафоны, потолки. Первое известие об этом относится к началу XVII ст. В 1615 г. подволоки были расписаны в новых хоромах царя Михаила Федоровича иконниками седельными писцами Ивашкою и Андрюшкою Моисеевыми. В 1621 г. точно так же были украшены, и притом первыми иконописцами того времени, Прокофьем Чириным, Назарьем Савиным, Ив. Паисеиным и Осипом Поспеловым, царская Постельная комната и Столовая изба, о которой мы упоминали выше. Это, однако ж, нельзя относить к нововведению, внесенному в царский дворец царем Михаилом. Шестнадцатилетний государь, при тех обстоятельствах, которые сопровождали его вступление на царство, едва ли мог думать о каких-либо нововведениях и украшал свои хоромы, без всякого сомнения, по образцам, существовавшим прежде.
Подволоки деревянных хором, украшаемые живописью, составлялись обыкновенно из нескольких штук, или клееных щитов, прикрепляемых к потолку комнаты. На этих-то штуках иконописцы и писали священные притчи и другие изображения, а иногда просто расписывали их по золоту травным (узорным) письмом. Точно так, например, были украшены в 1670 г. потолочные доски в хоромах царя Алексея Михайловича. Иногда подволочные штуки были собственно картины, писанные на полотне. В 1674 г. такими картинами были покрыты потолки в новых хоромах царя Алексея. Картины эти написаны были первыми живописцами царского двора, Иваном Салтановым, Иваном Безминым и Дорофеем Ермолаевым. В одной комнате, на двадцати четырех штуках, они представляли притчи Ионы Пророка, в другой, на восемнадцати штуках, притчу Моисея Пророка, и, наконец, в третьей, на двадцати штуках, притчи об Есфири. Поля картин украшены были цветами, каймами и кистями, написанными по золоту цветными красками. В потолке для их помещения были устроены деревянные резные золоченые рамы. В1680 г. в новые деревянные государевы хоромы были написаны на полотнах к подволокам и к стенам разные всякие царственные притчи, Деисисы и апостольские проповеди. В 1685 г. живописец Петр Энглес писал «проспективные розные притчи» на подволоку в хоромы царевны Софьи.
В. Шварц. Наречение царской невесты
Стены в деревянных хоромах, как мы говорили, большей частью обивали сукном или золотными материями и коврами, но иногда их также украшали живописью, для чего оклеивали холстом или обивали полотном, грунтовали и потом расписывали. Так, в 1678—1679 гг. живописцы писали к государю в новые деревянные хоромы, в семь комнат, подволоки и к стенам разные притчи на полотнах золотом и серебром. Тогда же у царевен меньших в новой деревянной Крестовой писали разные притчи по полотну на подволоке и на всех стенах, и вообще во всех хоромах царевен, в это время, писаны были «разные всякие евангельские притчи вновь из дарственных книг».
В 1681 г. живописцы Иван Мировский и Иван Салтанов писали по полотнам в новых деревянных хоромах царевен меньших и царицы Агафии Семеновны притчи евангельские и апостольские, а в 1685 г. подобною же живописью были украшены деревянные комнаты царицы Натальи Кирилловны и царевны Натальи Алексеевны. В 1688 г. на стенах передней деревянной комнаты царевны Татьяны Михайловны царские живописцы изобразили притчу о Мелхиседеке, а в иных местах написали