Царица Евдокия Лукьяновна из рода Стрешневых
После родинного и крестинного столов совершались подарки патриарху в честь государевой радости о новорожденном младенце. При этом от имени государя произносилась речь. Такие же дары, только в меньшем размере, патриарх получал и после крестинного стола. Само собой разумеется, что по случаю таких царских празднеств не оставались без подарков и все домашние служащие люди царицыной половины.
Сам день рождения в царском быту не праздновали. О нем как бы совсем забывали, празднуя только день именин обыкновенным порядком, как и другие праздничные дни. Так как наречение имени совершалось именно в день рождения, то этот день и праздновался заодно с именинным днем.
Русское крещение (по представлению Адама Олеария)
Вечерню и всенощное накануне этого дня цари обычно слушали в одной из придворных церквей; к обедне выходили иногда в Благовещенский собор, а чаще в те московские монастыри и храмы, которые были освящены в честь святых, тезоименитых государям. Царь Михаил Федорович на свои именины, 12 июля, выходил обычно к обедне, а иногда и к вечерне, к Михаилу Малеину в Благовещенский собор или в Вознесенский монастырь, где были пределы этого святого.
Царица Евдокия Лукьяновна слушала обедню и молебен в церкви св. Евдокии у себя на Сенях и на молебен давала Евдокиинским попам 2 руб.
У царицы на Сенях справлялись именинные молебны и у царских детей.
Царь Алексей Михайлович, именины которого были 17 марта, почти всегда слушал обедню и потом молебен в Алексиевском девичьем монастыре. У праздника в монастыре служил патриарх Иоаким, два митрополита, архиепископ, архимандриты, игумены, протопопы; певчие пели патриаршие. Известно, что царь Алексей Михайлович в праздничных случаях очень любил пышную обстановку и всякое урядство. При его отце такие выходы бывали несравненно проще и, можно сказать, беднее.
В именинные дни на видном месте появлялся именинный пирог, которым цари, возвратившись от обедни, угощали в своей Передней или в Столовой патриарха и сопровождавшее его духовенство и затем бояр и всех других чинов, собравшихся поздравлять государя. При этом была подносима и водка.
В русском старом общежитии именинный пирог, как и обычай дарения, составлял неотменную часть дружелюбного обхождения, выражавшую любовную привязанность, почтение, уважение, преданность и все сердечные движения общенародного братолюбия. Таким образом, именинник, чествуя свой радостный праздник, разделял свою радость со всеми его окружающими, угощая всех своим именинным пирогом.
Так происходило и в царском, и в простонародном быту. В царском быту угощение именинным пирогом являлось в своем роде особой почестью.
Нередко в день своих именин, равным образом в именины царицы и детей, государь хаживал с именинным пирогом к патриарху и подносил ему из собственных рук.
Боярству и прочим чинам государь раздавал пироги в Столовой или в Передней, иногда и в Передних Сенях Теремного дворца, а в загородных местах после обедни даже на церковной паперти.
Таким же образом в свои именины, из собственных рук, раздавали именинные пироги совершеннолетний царевич и царица в своей Золотой палате. Вместо царевен, малолетних царевичей, а иногда и вместо царицы государь чаще всего сам раздавал эти пироги. Чинам царицы, т. е. мамам, верховым боярыням, казначеям и проч., государь жаловал пироги в царицыных хоромах.
К боярыням и лицам, которые не могли явиться во дворец по старости и болезни, именинные пироги рассылались по домам. Так, в 1663 г, в день ангела царевны Екатерины Алексеевны, были разосланы именинные крупитчатые пироги: боярыням – с маком, по четыре калача пирог, женам окольничих – с маком же, по три калача пирог, а женам ближних стольников – с сыром по полутретья (два с половиной) калача пирог. Дворовым людям, т. е. нижним придворным служителям, царские именинные пироги раздавал степенный ключник.
Котошихин называет эти пироги калачами. «А сделаны те калачи,– говорит он,– бывают долгие, аршина в два и в три, толщиной в четверть аршина».
При раздавании, вероятно, они разрезались на части, по размеру калача.
Именинный стол ничем не отличался от обычных праздничных столов; но он редко давался; чаще всего в этот день «у государя стола не было», и рассылались только подачи с кубками, чарками, т. е. с винами, и корками, вероятно, пряниками.
К патриарху посылали целый стол, т. е. все количество кушаний и вин, которые назначались к столу. Такой же стол государь посылал и к детям-именинникам с одним из ближних бояр, которого они угощали обычно водкой и жаловали подачами с кубки и с корки, т. е. винами и сластями.
После именинного стола пили заздравную чашу, патриарх, моля Бога, говорил речь заздравную, пил чашу наперед сам, потом подавал царю, духовным властям и боярам. После родинного, крестинного и именинного стола, точно так же, как и после праздничных столов, государь одаривал патриарха кубком и разными дорогими тканями, при этом дьяк произносил патриарху речь.
«Да в те же дни, как празднуют их государств именины,– говорит Котошихин,– в войне и в городах большие воеводы, и митрополиты, и в монастырях власти делают столы на воинских и на иных людей, и на попов и на чернцов; а по обеде по тому ж пьют заздравные чаши. Также в те ж дни, на Москве, и в городах, всякого чину люди работы никакие не работают, и в рядех не сидят, и свадеб не играют, и мертвым погребения не бывает».
В царском быту существовал обычай одаривать в именинный день не только взрослых членов семьи, но и малолетных. Такое дарение исполнялось и на Велик день, в Светлое Воскресение Христово.
1630 г., июня 29-го – мая 5-го на именины трехлетней царевны Ирины государь пожаловал дщери своей золотой перстень с финифтью, а в нем четырехугольный гладкий изумруд. Царица пожаловала золотой перстень, а в нем 5 небольших алмазов.
Примечательны дары государя малым своим детям перстнями. Наравне с детьми такие перстни получала и царица. Приметен даже некоторого рода обычай дарить перстень на Велик день, т. е. в праздник Светлого Христова Воскресения.
Так, 13 апреля 1628 г., на Велик день, государь пожаловал царицу перстнем золотым, а в нем большой четырехугольный граненый алмаз, заостренный кверху, цена 600 руб.
Но еще 8 марта сделан был новый перстень, в него был вставлен «яхонт лазорев велик», цена 100 руб., причем он был огранен мелкой гранью и тогда поступил в дар царице. Перстень же с алмазом остался в шкатуле хранилища, а в 1631 г., 10 апреля, на Велик день пожалован двухлетнему царевичу Алексею Михайловичу.
В тот же день государь пожаловал и царице золотой перстень с чернью, а также четырехлетней царевне Ирине Михайловне золотой перстень с финифтью, в нем 5 алмазов; восьмимесячной царевне Анне Михайловне – золотой перстень с синим яхонтом.
Глава IIВоспитание
Порядки ухода за новорожденным ребенком.– Повивальные бабки, кормилицы, мамы, дядьки и другие лица, которым вверялось воспитание государевых детей.– Некоторые обычаи и обряды, наблюдавшиеся в отношении царских детей.– Содержание детей: колыбель, белье и платье– Заботы о сохранении государевых детей святостью Церковного Устава.– Обзор игрушек и детских игр.
На родинах первым лицом в уходе за царицей, конечно, была повивальная бабка, повитуха, которая называлась также и приемной бабкой. Она поступала потом в комнатные бабки у принятого ею ребенка, т. е. поступала в число необходимых лиц для его охраны, для постоянного попечения и наблюдения о его здоровье на всем протяжении его взросления. Само собой разумеется, что по опытности и познаниям это была лекарка-знахарка, очень хорошо знавшая весь порядок, какой исстари водился в уходе за ребенком, и потому она всегда бывала главным действующим лицом, когда ребенок занемогал или приключалось с ним что-либо непонятное. При этом можно полагать, что в суеверный век около новорожденного сосредоточивалось немало различных не только действительно полезных, но и всяких суеверных приемов в наблюдении за состоянием его здоровья, какие и доныне существуют в простом народе и знанием которых неотменно должна была отличаться такая повитуха и в царском доме.
Хотя в крестоприводных записях кормилиц, а следовательно, и бабок, было оговорено, чтобы лихих волшебных слов не наговаривать, но молитвенные слова от божества и т. п., конечно, дозволялись и не преследовались. Существовал, например, молитвенный заговор об облегчении рождения: «Обрете Господь наш Исус Христос со святым Иваном Богословом нашли жену рожающую и не можаше рожати. И рече Господь наш Исус Христос: иди и рцы ей во ухо десное, жене рожающей, изыди младенче скоро, зовет тя Господь наш Исус Христос. Помяни, Господи, сыны Едомския. Истощайте, истощайте. Всегда и ныне и присно и в веки веков. Аминь» (Домострой, изд. Имп. Общ. Ист. и Древн. Росс. М., 1882, стр. XV).
У царевичей бабка оставалась, вероятно, лет до пяти, до той поры, как царевичи поступали с рук мам на руки к дядькам.
У царевен бабка, как лекарка, занимала уже постоянное место в их придворном штате, или чине, и жила при каждой из них в их хоромах, поэтому именовалась иногда «комнатная». Бабки получали по полтора рубля годового денежного жалованья и по 6 четвертей ржи и овса отсыпного хлебного.
Одежду и всякий наряд повивальная бабка получала дворцовое.
Когда у царицы бывали родинный и крестинный столы, то к ним между прочим подавалась и каша, вероятно, символическая, а к ней прилагалась пара соболей по 5 руб., иногда по 4 руб., которую после стола царица всегда жаловала приемной бабке. При этом царица жаловала и своего ключника, тоже парой соболей, но ценой по 10 руб., иногда по 8 руб., вероятно, за изготовление этой каши.
Когда оканчивалось дело приемной бабки, первым лицом в уходе за новорожденным ребенком становилась